Закончив заметать следы, неизвестный шагнул в сторону тротуара и исчез, словно его здесь и не было.

Тридцатью минутами раннее.

Габриэль находился в комнате, которую ему выделила Флорианна, и готовил себе ужин. Весь этот день он потратил на подготовку к предстоящему делу по спасению сына руководительницы парижского филиала Бюро.

Вчера вечером он отправился с Офелией к тому месту, где был проведен неудачный ритуал, который должен был излечить Адама от врожденного порока. Оно выглядело, как церковный купол, росший прямо из земли, но огромных размеров. Внутри Габриэлю удалось выяснить, что в процесс ритуала кто-то вмешался, поскольку в воздухе, даже спустя четырнадцать лет, витала аура мощного проклятия, причем внеземного происхождения. Пытаясь докопаться до истины, Габриэль пытался выяснить обстоятельства, предшествующие этому преступлению, у Офелии, несмотря на ее довольно мрачное настроение, но женщина была не слишком многословна, отвечая только на вопросы, относящиеся непосредственно к проклятию. Она пояснила, что Флорианна в ее былые годы успела нажить себе немало врагов, среди которых были и чародеи. Возможно, как сказала она, кто-то из них и наложил проклятие.

Габриэль не слишком в это верил, так как для такого проклятия требуется достаточно мощная магия и умение путешествовать по другим измерениям, а те могущественные волшебники, которых он знал, до таких мелочей точно бы не опустились. Габриэль исследовал то место почти до полуночи и пришел к выводу, что проклятие можно обратить вспять, но для этого понадобятся очень редкие ингредиенты, которые не факт, что находятся в архиве Бюро. Однако когда он перечислил Офелии все необходимое, — она заявила Габриэлю, что эти ингредиенты в наличии их филиала, но находятся в секторе, доступ к которому имеется только у Флорианны, по причине их редкости и крайней опасности.

Страж также уточнил у Офелии — пытались ли снять проклятие с Адама до него. Она сказала, что его предшественники пытались что-то предпринять для снятия проклятия, но терпели неудачу. На вопрос Габриэля, каким способом они пытались это сделать, Офелия конкретно ничего не сказала, но сразу уточнила, что те ингредиенты, которые потребовал Габриэль, они не требовали, а какие способы избрали — не озвучили. Это показалось стражу странным, но он не стал акцентировать внимание на этом. Чародеев привлекать к этому делу даже не пытались, ибо это компетенция серебряных стражей.

Повторно изучив все, на всякий случай, Габриэль и Офелия уехали из этого места.

Уже к утру он сразу хотел пойти к Флорианне, благо и идти было не далеко — в

соседнюю комнату, но его ждало фиаско в виде Себастьена, который сказал ему,

что Флорианна отлучилась по делам и будет только к вечеру. Габриэлю начало казаться, что дамочка избегает его, но, не желая портить о себе впечатление у сотрудников бюро, он принялся выяснять, в основном у Вивьенн, все, что касается Адама — как выглядит, поведение, характер нападений и все остальное, что необходимо знать каждому уважающему себя стражу, если дело дойдет до драки.

Из того, что Габриэлю удалось узнать, он понял, что имеет дело с вурдстриксом, причем очень сильным. Этот результат магии из темных измерений — нечто среднее между оборотнем и европейской разновидностью гуля. Однако если в случае этих хаоситов они становятся сильнее с возрастом, то вурдстриксы, наоборот, чем раньше человек был проклят — тем труднее потенциальная задача по его усмирению. Для Габриэля дело

осложняется еще и тем, что ему необходимо напоить Адама нужным экстрактом,

чтобы снять порчу. А для этого, понадобится его ослабить настолько, чтобы он не мог двигаться. К счастью, вурдстриксы, как и другие монстры, которые порождены проклятиями темных миров, уязвимы для серебра, поэтому дробь с соответствующими пулями должна охладить его пыл.

С этими размышлениями, Габриэль закончил готовку, а затем принялся за трапезу. Было что-то в этой истории такое, что вызывало непонимание у Стража. Его интуиция просто кричала о том, что здесь что-то не так. Причем дело не в Флорианне и ее сыне, а в их окружении. Офелия и Себастьен явно знают больше, чем говорили ему в эти дни. Пожалуй, стоит обсудить с Флорианной и это тоже.

Покончив с ужином, Габриэль уже собирался было мыть посуду, но в дверь постучали.

— Войдите! — Габриэль отошел от раковины.

В комнату вошла Флорианна. Было видно, что она немного нервничает.

— Прости за задержку, страж, — Флорианна сняла пальто, повесила на крючок, и села на стул. — Очень много было работы за этот день, плюс контакты с моими коллегами из других стран.

— Да я уже, в принципе, все успел выяснить, Флорианна, — Габриэль присел напротив нее. — Но некоторые детали мне все же хотелось бы уточнить у вас, поскольку, простите за мою дерзость, некоторые из ваших коллег что-то скрывают.

— У тебя есть основания, чтобы выдвигать подобные обвинения? — спросила Флорианна.

— Конкретных оснований нет, но есть подозрения.

— А на чем они основаны, позволь узнать? — Флорианна посуровела. — Я догадываюсь, на кого ты думаешь, Габриэль, но, уверяю тебя, я доверяю этим людям.

— Это интуиция, мадам, — ответил Габриэль. — Если хотите, то можете назвать это «чутьем стража».

— Офелия и Себастьен — надежные сотрудники Бюро и хорошие люди со своими изъянами, — Флорианна смотрела прямо в глаза Габриэлю, как бы демонстрируя свою уверенность. — Они занимаются этим делом столько же лет, сколько и я, поэтому понимают, что оно для меня значит. Особенно Офелия.

— А как она восприняла ваше с ней расставание? — Габриэль следил за реакцией Флорианны. На мгновение она замешкалась, но потом, к удивлению стража, улыбнулась.

— Я так и думала, что тебе об этом расскажут. Да, мы с Офелией были в очень близких отношениях. Кутили так, что нашим родителям порой приходилось отмазывать нас от крупных неприятностей. Меня как-то чуть не выгнали из Бюро, — Флорианна на мгновение прикрыла глаза. — Но потом произошло много факторов. Я поняла, что с этим надо заканчивать и учиться брать ответственность за свои поступки. Молодость, гормоны, глупость — так я сказала себе и Офелии, когда мы расстались.

— И что она? — уточнил Габриэль. Он не понимал, зачем Флорианна ему все это рассказывает — подробности ее личной жизни были ему не нужны, но если это поможет настроить ее на нужный лад, то придется выслушать и подыграть.

— Она очень сильно расстроилась, — Флорианне было неприятно вспоминать этот момент, но ей хотелось выговориться. Это было для нее так же, как вскрыть гнойный нарыв, давно отравляющий организм. — Но потом свыклась с этой мыслью, мы решили остаться друзьями. Когда родился Адам, она была счастлива, как и я, — ее голос надломился. — Даже когда начался весь этот кошмар, она первая стала помогать мне во всем.

— У вас были подозрения касательно того, кто мог бы нарушить один из основополагающих законов Магистериума, чтобы навредить вам? — Габриэль мягко спросил у Флорианны. Он чувствовал, по ее увлажнившимся глазам, что если продолжить разговор на тему ее жизни, она сорвется и начнет плакать. Габриэль терпеть не мог женские слезы, да и не хотел, чтобы Флорианна теряла перед ним лицо. Он понимал, что для женщины ее характера будет невыносимо думать о том, что она обнажила душу перед посторонним человеком.

— Да много кто, я уже даже сбилась со счету, — ответила она,

обрывисто вздохнув и взяв себя в руки. — Габриэль, — она положила ладонь на руку стража, — скажите, пожалуйста, честно — мой сын обречен или ему можно еще помочь?

— Это будет непросто, Флорианна, но шанс еще есть, — Габриэль ответил с непроницаемым взглядом. — Ваш сын, в результате темной магии, стал вурдстриксом, а это, в отличии от вампиризма и ликантропии, обратимо. Я почти подготовил экстракт, в терминологии стражей он называется «Черное солнце», которое должно нейтрализовать проклятие, — Габриэль показал пробирку с абсолютно темной жидкостью. — Но мне понадобится ликвор из печени человека, который прожил более ста лет.