Она спросила себя, будет ли она вообще бороться, когда придет ее час...
Душу Ки окончательно затопил мрак. Хафтор когда-то сказал ей: именно горечь жизни заставляет нас ощутить, что эта жизнь - настоящая. Эта горечь заставляет полнее ощутить и прочувствовать то светлое и хорошее, что нам еще остается...
Ки прижалась к необъятному плечу Сигурда и порывисто обняла коня. Тяжеловоз изумленно шарахнулся от нее прочь...
6
Вандиен между тем успел разжечь костерок между фургоном и обрывом. В сгущавшихся сумерках маленькое пламя подмигивало Ки, как живой глаз. Вандиен теперь обращался с пожитками Ки заметно увереннее: знал, где искать котелок, где - травы для заварки, где - кружки. Ки сунулась было в кабинку за припасами для супа, но оказалось, что суп уже булькал на огне. Ки испытала смешанное чувство. С одной стороны, не слишком большое удовольствие, когда в твоих вещах вот так по-свойски роется кто-то малознакомый. С другой стороны, прямо сейчас можно будет поесть горячего. Какая благодать! Неожиданно для себя самой Ки оставила свое первоначальное намерение и приблизилась к нему сзади, как можно тише ступая по снегу. Вандиен как раз наливал в кружку дымящийся чай; когда она подошла, он преспокойно обернулся и протянул ей кружку.
- Отличный у тебя слух, - сказала ему Ки.
Он только пожал плечами и налил себе. Ки стала пить, пристально наблюдая за ним. Кто он такой, прах его побери?.. Какая нелегкая внесла его в ее жизнь? Можно подумать, ей не мало было странноватого Ризусова поручения, не говоря уже о мстительной гарпии над головой, Только Вандиена этого ей для полного счастья и не хватало. Ки с удвоенным вниманием присмотрелась к своему спутнику и впервые обратила внимание на удивительно точные движения его рук. Да, этот парень действительно не совершал ни единого лишнего движения, чем бы он ни занимался. И даже сквозь вынужденно неряшливый вид упрямо сквозила врожденная чистоплотность.
Вот он снял суп с огня и поставил его на сиденье фургона, потом внес внутрь кабинки. Ки последовала за ним. Там на откидном столике были уже приготовлены две миски.
- Я подумал, что за радость обедать там на ветру, - объяснил Вандиен, аккуратно разливая содержимое котелка на две равные порции.
Ки вытащила из шкафчика краюху сухого дорожного хлеба. Ели молча, причем Ки старалась не смотреть на Вандиена. Доев, она отодвинула опустевшую миску. Жар котелка, двух человеческих тел и свечи немного разогрел воздух в тесной кабинке.
Вандиен сбросил на плечи капюшон. Упорный взгляд Ки заметно смущал его. Под этим взглядом он, казалось, все более замыкался в себе, как если бы молчание и неподвижная поза могли сделать его невидимым. В свою очередь и Ки старалась смотреть на что-нибудь другое. На игрушечную лошадку, покоившуюся на своей полочке, на дверцу шкафчика с одеждой Свена... Все напрасно. Ее глаза словно бы не хотели задерживаться на реликвиях прошлого и сами собой вновь и вновь устремлялись на невысокого темноволосого мужчину, сидевшего напротив нее.
Поерзав, Вандиен сунул руку под Свенов плащ, в нагрудный кармашек кожаной куртки, и вытащил наружу тонкий шнурок. Шнурок был сливочно-белого цвета и казался в его руках шелковистым. Вандиен связал его концы маленьким, странного вида узелком, растянул получившуюся петлю и принялся так и этак продевать в нее пальцы, сооружая хитрое кружево. Ки наконец-то отвлеклась от его лица и стала разглядывать шнурок, извивавшийся меж пальцев. Ловкие руки Вандиена ткали замысловатые паутины. Каждое мгновение возникал новый узор, чтобы сейчас же исчезнуть, плавно перетечь в следующий. Потом Вандиен искоса посмотрел на нее из-под пушистых ресниц, и Ки увидела, как подрагивают, готовые улыбнуться, уголки его губ.
- Это шнурок рассказчика, - ответил он на так и не прозвучавший вопрос. - Ты что, никогда таких не видала?
Ки покачала головой, наблюдая за умелой и безошибочной игрой его пальцев. Вот он скинул петельку с большого пальца - возникло сложное переплетение ромбиков. Неожиданный поворот узкой, изящной кисти - и в руках оказался всего лишь мягкий шелковистый шнурок, связанный кольцом. Вандиен развязал узел и протянул шнурок Ки - рассмотреть поближе.
- Совсем обычный, - сказала Ки, погладив его пальцами. Потом осторожно натянула, ощутив его податливость и вместе с тем прочность.
- В моих родных местах... - сказал Вандиен, снова завладевая шнурком, в моих родных местах... я имею в виду, по ту сторону гор и еще проехать на север... этому учат всех ребятишек. В свое время этот шнурок поведал мне историю моего народа, происхождение моей семьи и всех тех, кто состоит с нами в родстве. Не говоря уже о деяниях многих и многих героев...
- Шнурок? Поведал?.. - спросила Ки, наполовину изумленно, наполовину недоверчиво - хватит, мол, заливать-то!
- Смотри, вот дерево, - сказал Вандиен. Неуловимое движение пальцев, и перед Ки оказался длинный прямоугольник ствола, увенчанный кроной-треугольником. Еще движение, и "дерево" исчезло. - А вот звезда! Замелькали петли, и Вандиен поднял перед ней пятиконечную звезду, растянутую меж пальцами одной руки. - А это Ястреб! - Возникло нечто довольно отвлеченное, но очень красивое и даже содержавшее намек на распростертые крылья. - А это - мое имя, - сказал Вандиен. Глазам Ки предстали два отдельных, мало что для нее значивших узора, вытканных бок о бок, но каждый на своей руке. Вандиен поднял их так, чтобы Ки было удобней разглядывать.
- Эти твои фигуры складываются в слова? - спросила она. - Ну, как буквы на бумаге?
Вандиен покачал головой.
- Такой вид письменности у нас тоже есть, - сказал он. - Мы им пользуемся, когда надо что-то записывать: документы о продаже земли, родословную бычка или там какие-нибудь публичные объявления... Но то, что я тебе показал, - это намного старше всяких там букв. Вот это, - он кивнул на свою левую руку, - значит Ван. А на правой - Диен. Все вместе Вандиен, сиречь твой покорный слуга.
- А что значит твое имя? - спросила Ки.
Он пожал плечами, и темные брови озадаченно сдвинулись.
- Ну... просто имя, как все другие. Мне его дали мои родители. Никакого смысла в нем нет.
