Порывисто, почти зло Ки свернула теплые оленьи шкуры. Потом вылезла из кабинки обратно на сиденье. Перегнулась вниз и запустила одеялом в зябко дрожавшего Вандиена. Он изумленно оглянулся, но Ки не стала ждать, пока он сообразит ее поблагодарить. Она вернулась в кабинку, захлопнула узкую дверь и накинула крючок, которым вообще-то редко пользовалась.
Она не стала раздеваться. Сев на постель, она натянула на колени старые одеяла и принялась впотьмах распускать на ночь свои причесанные по-вдовьи волосы. Странные слова Вандиена снова явились ей на ум. Ки долго сидела в темноте и вспоминала, вспоминала...
...Путешествие в родные места Свена - местечко, называвшееся Брод Арфиста, - было долгим. Ки загодя известила родню мужа о своем прибытии и о том, что за новости она им везет. Она знала, что ее будут встречать. И все-таки, когда впереди показались обширные луга и яблоневые сады по сторонам знакомой дороги, мужество едва ей не изменило. Она ведь уже сообщила им о потере. Так почему бы ей тихонько не проехать мимо в ночи, никого не потревожив глухим топотом упряжки, взбивающей мохнатыми ногами коней маленькие фонтанчики пыли?.. Что вообще она может предложить этим людям? Как она станет их утешать? Или принимать их утешения?.. Ки устала, бесконечно устала. После гибели Свена все в ней было натянуто, словно побеги дерева-арфы, звенящие от малейшего ветерка. Все в душе отгорело: и горе, и гордость, и способность радоваться. Раньше она любила посмеяться и была куда как остра на язык. Куда все подевалось? И зачем, собственно, это нужно, если некого поддеть, некого рассмешить? Позабытые чувства отодвинулись в темноту, словно шумный некогда город, поглощенный морскими волнами...
Во всяком случае, так казалось самой Ки. Казалось до тех пор, пока она не нашла взглядом кривую старую яблоню - ту, у которой они когда-то встречались. Ки застыла на месте. Под яблоней стоял юноша, и волосы его казались бесцветными в свете вечернего солнца. Он был в крестьянской рубахе, почти достигавшей колен. Длинные волосы свободно лежали на плечах, как и подобает еще не просватанному парню. Вот он приветственно поднял руку, и у Ки разом пересохло во рту. Словно во сне, она остановила коней. Раздвигая высокие травы, Свен молча шел к ней через луг, шел той самой широкой, упругой походкой, которую она так хорошо знала. Ки не смела подать голос и тем самым разрушить волшебные чары. Какая разница, кто это, - пусть идет... идет к ней...
Он подходил все ближе, но сходство не исчезало. И он не таял в воздухе, как полагалось бы призраку. Ки даже слышала, как шуршала трава у него под ногами...
- Ки!
Ее сердце все-таки ухнуло в бездну. Юношеский тенор принадлежал Ларсу. Его младшему брату. Брату, так похожему на него...
Ки обессиленно привалилась к дверце кабинки. Ее сотрясала мучительная дрожь. Оба молчали, пока Ларс взбирался по колесу и устраивался рядом с ней на сиденье.
- Может, мне вожжи взять?.. - предложил он тихо.
Покачав головой, Ки шевельнула вожжами, и кони снова зашагали вперед. Ки никак не могла найти слова, которые следовало бы произнести, а в сердце снова расстилалась пустыня. Придется Ларсу познать боль, и ничего тут не поделаешь. Сама Ки жила с этой болью уже несколько месяцев, но так и не выучилась ее унимать.
- Ки, бедная сестренка, - тихо говорил между тем Ларс. - Я-то собирался тебя упрекнуть, что не сразу нам сообщила. Но вот посмотрел на тебя и сразу все позабыл. Видела бы, как ты выглядишь. А еще говорят, время все исцеляет...
Он замолчал. Фургон под ними покачивался и скрипел. Тяжеловозы размеренно топали по пыльной дороге. Ларс тоже прислонился спиной к двери кабинки, но длинные волосы сразу прилипли к шее, и юноша выпрямился, вытирая пот рукавом. Его жест заставил Ки невесело улыбнуться. Ну точь-в-точь Свен до женитьбы.
- Он тоже терпеть не мог, когда волосы липнут к шее, - сказала Ки. Знаешь, он все поддразнивал меня и говорил, что и женился-то на мне больше затем, чтобы я ему волосы в хвостик заплела, как женатые носят...
Ларс хмуро кивнул:
- Глупый обычай, но мама нипочем не желает с ним расстаться. Тут пожалеешь, что уже не мальчишка, которому волосы стригут накоротко. Кому нужны эти патлы? Уже до плеч - и знай растут себе дальше!
- Ничего, скоро сами остановятся, - утешила его Ки. - Но, коли они уж так тебе надоели, не проще ли найти женщину, которая возьмет тебя в мужья и будет заботиться о твоих волосах?
Ларс возмущенно откинулся назад, снова стукнувшись в дверцу лопатками.
- И ты тоже?.. Я и так себя чувствую точно годовалый бычок на торгу! Руфус мне только и твердит о моем "долге". А мама без конца приглашает в дом Кэти: то шерсть проветривать, то сарай крыть, то роды у коров принимать! К чему бы это, а, как ты думаешь? В прошлом году, помнится, ей и моей помощи со всем этим как-то хватало, а нынче подавай, чтобы мы оба! Причем, заметь, только мы - и никого кроме!
Ки хмыкнула, хорошо понимая, что болтовня эта призвана была отвлечь их с Ларсом от куда более мрачных предметов. Она решила подыграть ему:
- Стало быть, твоя мама расставила для тебя капкан? А братец твой и рад ей помогать? Слушай, а что это за Кэти? Уж прямо такое чудовище, от которого только бегством спасаться?
- Кэти... - Ларс закатил глаза. - Да нет, она прехорошенькая. Пухленькая, точно сдобная булочка. И притом настоящая крестьянка. Бедра во! Целый народ может родить. Плечи - хоть бычье ярмо надевай, а руки только за плугом ходить. Про грудь я уж и вовсе молчу. Какой угодно выводок вскормит...
- Жуть! - сказала Ки.
- Вот именно, жуть. Ну, да ты же помнишь - мы с ней с детства вместе играли. Дружили даже, между прочим. А теперь она выросла в такую женщину, с которой хоть рыбу ловить, хоть в поле с мотыгами. Но любить ее? Жить с ней всю жизнь? Слуга покорный...
- Тогда не сетуй, Ларс, на длинные волосы. Если хочешь знать, они тебе даже идут. Ничего: еще придет женщина, которая их тебе свяжет. И гораздо скорее, чем тебе кажется...
- Будем надеяться, - негромко пробурчал Ларс.
Жаркий день понемногу сменялся вечерней прохладой. Земля дышала ночными ароматами. За деревьями, росшими у дороги, светились вдали окна домов. Дома эти принадлежали родне Свена: людям, связанным кровными узами либо клятвой, произнесенной когда-то. Людям, которым Ки необходима была теперь для какого-то неведомого ей Обряда Отпущения. Она живо представила себе, как эти земледельцы с натруженными руками, мало привыкшие отрывать взгляд от борозды, соберутся все вместе и спросят ее, что же все-таки сталось с их Свеном, и глубоко внутри заворочалось что-то холодное. Она не хотела им лгать...
