Поэтому я и продул, а утешительный приз для лузера — каждый день видеть в окно нового дома соседей единственно причастных к моему разбитому и растоптанному сердцу. Истинных победителей.

В дверь стучит Эффи, напоминая о том, что жизнь все же продолжается, и я неохотно выхожу в коридор. Китнисс с Хеймитчем стоят около окна и разглядывают зеленые леса. Быстро киваю им и ухожу в другой вагон.

Нет. Не могу. Не сейчас. Не могу смотреть на нее. Не могу выдержать на себе ее взгляда. Все слишком сложно. Зачем они сделали это со мной?

Время начинает течь каким-то странным образом, поэтому даже не замечаю, как мы подъезжаем к нашей маленькой закопченной станции. Эффи выталкивает меня к выходу, и двери открываются прямо перед нашими носами. На платформе одни только люди с камерами и микрофонами. Очередное шоу: «Несчастные влюбленные вернулись домой».

Почему-то мне вспоминается указание Хеймитча — продолжать в том же духе, пока нас снимают камеры, поэтому я протягиваю Китнисс руку. Она сразу же обхватывает ее и переплетает наши пальцы

— Еще разок? Для публики? — говорю я, и в ее глазах потухает тот самый огонек, который всегда согревал меня.

Наверное, это слишком жестоко, но мне так больно, что сдержаться совершенно нет сил.

Она крепко сжимает мою руку, а я даже не прилагаю усилий, потому что знаю, что рано или поздно мне все равно придется ее отпустить.