Да, и верно. Очень красиво. Небо полыхало, волны без устали бились о каменистый берег, рассыпая белые и серебряные брызги. Но я не стал ими любоваться. У меня были другие заботы.

– Персефона, пожалуйста, поверь мне. Я приходил тебя навестить, клянусь…

– Да, я знаю. – Сеффи улыбнулась мне.

Я нахмурился:

– Ты говорила с Сарой?

– Это было ни к чему. – Сеффи пожала плечами.

– Не понимаю. Почему ты не спросила у Сары?

– Потому что поверила тебе.

Тут я внимательно посмотрел на Сеффи и понял, что прежняя Сеффи, моя Сеффи снова со мной. От облегчения я словно воспарил на ангельских крыльях. Меня прямо затрясло – такое сильное оно было, это облегчение.

– Да и вообще моя мамочка в своем репертуаре. – Сеффи фыркнула.

Меня так и подмывало наброситься на нее с расспросами – и что, и где, и почему, – но я не мог. Не хотел испытывать удачу. Мы постояли некоторое время – просто здесь и сейчас. Но мне не давало покоя стремление все объяснить и попросить прощения: оно глодало меня, и дыра с каждой минутой становилась все больше.

– Жаль, что я не смогла в субботу поехать с тобой в Праздничный парк. – Сеффи вздохнула. – А ведь так ждала.

– Ничего страшного. Мы там уже бывали и поедем еще, – отмахнулся я.

Молчание.

– Сеффи, ты помнишь нашу последнюю поездку в Праздничный парк?

Сеффи сдвинула брови:

– Летом на пикник?

Я кивнул.

– Ага, конечно, помню. А что?

– А что ты помнишь? – спросил я.

Сеффи пожала плечами:

– Мы поехали на поезде. Пошли в парк, нашли укромное местечко, устроили пикник, поиграли в дурацкие игры, вернулись домой – и все, прекрасно провели день.

– Ты только это помнишь?

– Ну да, а что?

Я вгляделся в лицо Сеффи – не кривит ли она душой? Или это просто ее представление о правде – точка зрения, которая никогда не совпадала и никогда не совпадет с моей. Прекрасно провели день… Неужели она и в самом деле больше ничего не запомнила? Как странно. Мои воспоминания об этом дне были несколько иными…

Тогда, в Праздничном парке, мы провели чудесный день вдвоем. Я соврала – сказала маме, что еду туда с Хеленой и ее родителями. Я знала, что проверять мама не станет. Семья Хелены была почти такой же богатой, как мы, а по маминым представлениям это означало, что я точно не вру. То есть зачем мне врать, что я поеду куда-то на весь день с одной из самых богатых и при этом самых скучных девиц в моем классе? Да что там в моем классе – скорее уж во всем Северном полушарии.

Семья Хелены была «из нашего круга», как обожала говорить мама. Я могла торчать у нее сколько заблагорассудится.

В общем, я соврала. И вместо Хелены встретилась на станции с Каллумом.

В парке было восхитительно. День прошел просто волшебно.

Не считая поезда.

Я не был уверен, что Сеффи придет. Правда, я никогда не был в этом уверен, а она всегда приходила. И каждый раз, когда она приходила, я твердил себе: «Вот видишь? Зря ты ей не веришь!» И сам себе отвечал: «В следующий раз. В следующий раз поверю».

Но наступал следующий раз – и я опять мучился мыслью, что именно сейчас Сеффи и не сможет прийти. Это было несправедливо по отношению к Сеффи, но каждый раз я думал, что вот и настал день, когда она подведет меня.

– Хватит ворон считать. – Голос Сеффи зазвенел в моих ушах в тот самый миг, когда ее костлявый острый палец ткнул меня прямо в почку, и я подскочил.

– Ну тебя, Сеффи. Я же просил так не делать.

– Да тебе же нравится! – Сеффи забежала вперед, сияя от уха до уха.

– Вообще-то нет.

– Ясненько-понятненько, не с той ноги встал.

Я перевел дух и улыбнулся. Ведь я не сам огрызнулся, меня заставили сомнения. А она пришла. Она здесь.

Наверное, настанет день, когда Каллум забудется и я увижу, что он мне рад.

Просто я не собираюсь молча дожидаться, только и всего.

– Держи билет.

Я вручила его Каллуму. Пришлось совершить набег на банковский счет, чтобы купить два билета в первый класс. Можно было бы попросить денег у мамы или у Сары, но они стали бы расспрашивать зачем. Нет, так гораздо лучше. От этого сегодняшний день становился особенно «нашим» – ведь это были мои деньги, а не мамины или чьи-то еще. Я просияла.

– Это будет расчудесный день.

Я прямо чувствовала.

Та поездка была сущий ад, вот что это было такое. Лично мне она испортила впечатление от всего остального дня.

Мы ехали в Праздничный парк. Осталось всего три остановки, когда они вошли. Полиция, проверка документов. Их было двое, и на лицах намертво застыла скука.

– Удостоверения личности, пожалуйста. Удостоверения личности, пожалуйста.

Сеффи удивилась. Я нет. Когда полицейские добрались до вагона первого класса, мы достали удостоверения. Я наблюдал, как бегло полицейские просматривают карточки всех Крестов в вагоне. Я был единственным нулем. Неужели они задержатся и станут меня допрашивать?

Ха! Еще бы, своего они не упустят.

Прямо передо мной остановился полицейский – поджарый, со щегольскими тонюсенькими усиками. Посмотрел на меня, молча взял удостоверение личности.

– Имя-фамилия? – рявкнул он.

«Что происходит? Ты читать разучился?!»

– Каллум Макгрегор.

– Возраст?

– Пятнадцать.

«Цифры тоже подзабыл, да? Бедняжечка».

– Куда едешь?

– В Праздничный парк.

– Зачем?

«На педикюр».

– На пикник.

– Где живешь?

«На Луне».

– В Медоувью.

Идиллическое название нашего района совсем не соответствовало действительности. Лучше бы подошло что-то типа «Помойка»[1].

Полицейский внимательно посмотрел на удостоверение, потом на меня, потом снова на удостоверение. Там стоял мой отпечаток большого пальца. Неужели полицейский сейчас вытащит лупу и попросит показать правую руку, чтобы сравнить отпечаток на удостоверении с оригиналом? Я бы не удивился.

– Далековато ты от дома, парень.

Я прикусил нижнюю губу: сейчас лучше промолчать, а то ляпну не то, чего доброго. Оба офицера встали передо мной. Между их ногами и моими коленками было и скрепку не всунуть. Я вздохнул.

«Дамы и господа, для вашего пущего удовольствия – очередной показ спектакля „Парень, ты нуль, и мы не дадим тебе забыть об этом, пустышка“».

– Билет покажи.

Я дал ему билет.

– Откуда у тебя деньги на такой билет?

Я посмотрел на них снизу вверх, но ничего не сказал. А что тут скажешь? Они уже учуяли кровь, не оставили мне шансов, что бы я ни говорил, что бы ни делал. К чему тогда трудиться?

– Я задал вопрос, – напомнил Усатый.

Будто я забыл.

– Ты сам купил этот билет? – спросил помощник Усатого.

Что ответить – правду или полуправду? О чем только думает Сеффи? Я ее не видел. Эти два придурка заслонили ее. Если бы я видел ее лицо…

– Я задал тебе вопрос, парень. Ты сам купил этот билет?

– Нет, не сам, – ответил я.

– Пройдем с нами.

Решили надрать мне задницу. Решили отыграться на моей пятой точке. Решили пнуть меня пониже спины и высадить из поезда.

«Да как он смеет, этот нуль, рассиживать в первом классе? Возмутительно. Скандально. Отвратительно! Сейчас же продезинфицируйте сиденье».

– Офицер, он со мной. Это я купила билеты. – Сеффи встала. – Что-то не в порядке?

– А вы кто такая?

– Персефона Хэдли. Мой отец – министр внутренних дел Камаль Хэдли. Каллум – мой друг, – отчеканила Сеффи.

– Друг?

– Да, друг. – В голосе Сеффи прозвучали стальные нотки, каких я прежде не слышал. По крайней мере, от нее.