- Что случилось? - Голос хозяина дома звучал предвестием взрыва, сравнимого разве что с извержением вулкана, беспощадно уничтожающим все вокруг.
Молодой человек сразу потерял дар речи. Он еще мало общался с Гравелли, но знал уже, что вступать с ним в пререкания крайне опасно. Обычно он говорил тихо и ходил мягко, как хищный зверь на бархатных лапах. А сейчас он прямо-таки взревел! "Эх, ведь предупреждал слуга-то, надо было бы мне прислушаться!" - подумал секретарь.
- Говорите!
Словно кинжалом, ударил этот приказ юного секретаря.
- Да говорите же! - снова потребовал банкир и, похоже, поднял даже сжатую в кулак руку. Для удара, что ли? Позже служащий не мог толком припомнить все эти детали, да, впрочем, и не хотел.
- Большая новость, синьор! Вся биржа стоит вверх ногами! - выпалил наконец секретарь. Совсем по-другому собирался он доложить это известие сияя, весело улыбаясь.
- Ну?
Вверх - вниз, вверх - вниз... Что же на этот раз?
- Алжир пал!
Как радуется секретарь! Но что сулит это ему, Гравелли? Что ему делать сейчас? Надо найти какой-то ход, чтобы как можно быстрее суметь убраться из опасной зоны.
- Входите же! Скорее, скорее! Вина, Камилло, да побыстрей! Садитесь! Однако, накажи вас дьявол, мой мальчик, если вы чего-то не дослышали и принесли мне фальшивую новость!
Несмотря на некоторую холодность, чувствовавшуюся в этом приглашении, беседа за стаканом вина с самим патроном явилась подлинной радостью для бедного секретаря. Обильно, и даже несколько развязно, расцвечивая яркими красками первые свои сухие слова "Алжир пал!", молодой человек ожидал реакции банкира.
Никаких комментариев. Не поймешь, доволен ли финансист или нет. Слышит ли он его вообще? Не иначе как придется потом повторять все снова, подыскивать другие обороты речи, более подходящие слова.
Что-то с хозяином было не так. Даже стакан, который он поднял, чтобы чокнуться со своим служащим, слегка дрожал в его руке. Это был совсем другой Гравелли, человек, каким до сих пор его еще не знали.
- Не хотите ли поработать со мной здесь несколько часов сегодня вечером? - спросил он секретаря.
- Конечно, разумеется, синьор! - ответил тот и добавил, что для него очень большая честь и радость - доверие хозяина, и он готов трудиться день и ночь, и вообще все его силы принадлежат дому Гравелли. Его жена, друзья, к которым они собирались пойти, поймут важность этого предложения патрона и извинят его.
- Еще стаканчик, мой дорогой? - спросил банкир и налил вина ему и себе. - Славные капельки, огнем текут по жилам. Пришпоривают, окрыляют мысли, порождают... - не договорил он и, опорожнив одним глотком стакан, поднялся с кресла.
Беседа закончилась. Вечером они продолжат ее, и, возможно, секретарь узнает кое-что неожиданное. Глава дома, строгий хозяин, сделался вдруг очень обходительным.
За добрые новости вестнику вручили несколько золотых. Это было и вовсе необычно: Гравелли впервые самолично, из собственных рук вручал своему подчиненному подарок!
Вверх - вниз, вверх - вниз. Будущее должно, и будет, состоять из одних только "вверх"! С деем и его дьяволом Бенелли покончено. А с ним конец и роковому договору. После тьмы последних месяцев ослепительным, нереальным блеском, словно золото, засияло солнышко. Гравелли усмехнулся. Золото! Он извлечет его из крушения турецкого владычества в Северной Африке. Потери, уже сейчас можно сказать, восполнимы!
А богатство сгладит все неприятности.
Банкиру не требовалось прибегать к помощи своего секретного гроссбуха. Больше он в нем не нуждался. Мозг коммерсанта снова работал без ошибок.
Забывчивость, сказал посланец Властелина Гор... Посмел бросить это слово ему в лицо! Назвал его стариком. Нет уж, этих-то оскорблений он никогда не забудет, сколько бы лет ни прошло, и не успокоится, пока этот парень и его предатель-главарь не будут схвачены. Но первым делом он возьмет за горло тех поганых псов, что вынудили его к страховке "Пармы". Их сведения или подозрения о его делах, знать или вспоминать о которых никому из мелюзги не полагается, дорого им обойдутся. Но как бы половчее это начать? Золото откроет двери любых камер, и оно же, золото, может навсегда запереть, кого надо, за тюремные решетки. Длинные уши, собственные догадки - для многих уже это плохо кончилось. Итак?
Через посредников этим людям будут предложены сделки, абсолютно честные, добросовестные операции, от которых они наверняка не откажутся. Большие барыши в перспективе! Какой коммерсант скажет нет? О том же, что под конец эти сделки вступят в конфликт с законом, никому из них не разглядеть.
А он, банкир Гравелли из Генуи, уж не упустит случая выразить свою преданность новому властителю портового города, его величеству королю Сардинии, под чью корону перешла старая республика после ухода французов, и подвести преступников к справедливому наказанию. После этого все толки и пересуды небось сразу притихнут. А его, столь пекущегося о благе королевства гражданина Генуи банкира Агостино Гравелли, с его огромной финансовой мощью, доброму королю скорее всего захочется отблагодарить производством в придворные банкиры.
От таких великих планов у Гравелли даже перехватило дыхание. Открывались обширнейшие перспективы на будущее, сулившие такие невиданные барыши, что у другого, не будь он Гравелли, просто голова пошла бы кругом.
При подобных обстоятельствах не составило бы особого труда положить конец выходкам этого проходимца Властелина Гор. Намек его величеству, в случае необходимости - несколько кошельков с золотом его влиятельнейшим советникам - и все урегулировано, второй противник уничтожен.
Остается Парвизи. Х-м-м... Об этом стоит подумать серьезно. Этот человек в легкомысленные сделки не сунется. Правда, за долгое его отсутствие убытки у него должны быть колоссальные: без головы и руки не работают. Удивительно только, что не удалось за это время внедрить к ним своего соглядатая. Впрочем, сделки Парвизи всем известны, в том числе, разумеется, и ему, Гравелли.
Но вот как это выглядит в гроссбухе Парвизи? Какими средствами он располагает? Все его денежные трансакции проходят через банки, которые не зависят от дома Гравелли. Ничего не скажешь, деловой парень этот Андреа.
