Керри рассказал, что случилось. Фицджеральд присвистнул.

– Лезет не в свои дела? Гм… Интересно.

– Я ее боюсь.

– Вряд ли она хочет причинить тебе вред. Говоришь, заставила тебя протрезветь?

– Ага. С помощью луча света. Звучит нелогично.

– Напротив. Это колебательный эквивалент тиамина.

– Свет?

– Солнечный свет способствует выработке витаминов в организме человека. Но дело не в этом. Она решает, что тебе читать, а значит, сама читает книги, причем сверхбыстро. Чем бы ни было это устройство, оно не просто робот.

– Можешь мне не рассказывать, – мрачно сказал Керри. – Это Гитлер.

Фицджеральд не засмеялся. Он весьма серьезно предложил:

– Может, переночуешь у меня?

– Нет, – упрямо отказался Керри. – Никакое проклятое радио не выгонит меня из собственного дома. Уж лучше я разнесу его топором.

– Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Позвони мне… если что-нибудь случится.

– Хорошо. – Керри положил трубку.

Он направился в гостиную и холодно уставился на радиолу. Что это за чертовщина? И что ей нужно? Несомненно, это не просто робот. Столь же несомненно, что это не живое существо в том смысле, в котором живым является коллоидный мозг.

Поджав губы, он подошел к радиоле, покрутил ручки, пощелкал переключателями. Полились хаотичные звуки танцевального оркестра. Он переключился на коротковолновый диапазон. Здесь тоже ничего странного. И что?

И ничего. Ответа нет.

Через некоторое время он лег спать.

За обедом на следующий день он показал Фицджеральду «Социальную литературу» Касана.

– Что с ней?

– Смотри. – Керри пролистнул страницы и указал на абзац. – То, что здесь написано, имеет смысл?

Фицджеральд прочел текст.

– Да. По-видимому, автор утверждает, что индивидуализм необходим для создания литературных произведений. Так?

Керри посмотрел на него:

– Я не знаю.

– То есть?

– У меня голова идет кругом.

Фицджеральд взъерошил седые волосы, сощурился и пристально посмотрел на собеседника:

– Повтори. Я не вполне…

С тщательно скрываемой злостью Керри произнес:

– Сегодня утром я пошел в библиотеку и взял эту книгу. Я читал ее. Но она ничего для меня не значила. Просто слова. Знаешь, как бывает, когда читаешь до изнеможения? Натыкаешься на предложение с кучей придаточных и не понимаешь, что там к чему. Вот так все и было.

– Прочти сейчас, – тихо сказал Фицджеральд, толкнув книгу через стол.

Керри повиновался, затем поднял взгляд, криво усмехаясь:

– Без толку.

– Прочти вслух. Мы разберем текст по частям.

Но это не помогло. Керри никак не мог уловить смысл абзаца.

– Возможно, семантический блок, – предположил Фицджеральд, почесывая руку. – С тобой такое уже случалось?

– Да… или нет? Я не знаю.

– У тебя есть занятия сегодня? Хорошо. Давай заскочим к тебе.

Керри отодвинул тарелку:

– Я не голоден. Как только ты будешь готов…

Через полчаса они смотрели на радиолу. Она выглядела вполне безобидной. Фицджеральд попытался было отковырять панель, но вскоре сдался. Он нашел карандаш и бумагу, сел напротив Керри и стал задавать вопросы.

Один из ответов его заинтересовал.

– Ты об этом раньше не говорил.

– Забыл, наверное.

Фицджеральд постучал по зубам карандашом.

– Гм… Когда радиола впервые заработала…

– Она ослепила меня голубым лучом.

– Я не об этом. Что она сказала?

Керри заморгал:

– Что она сказала? – Он напряг память. – «Психологический портрет снят и записан»… или что-то в этом роде. Я подумал, что попал на какую-то станцию и услышал фрагмент викторины. Ты хочешь сказать…

– Слова были понятные? Произношение хорошее?

– Нет, насколько я припоминаю. – Керри нахмурился. – Едва разборчивые. Со странными ударениями.

– Так-так. Что ж, продолжим.

Они провели тест по подбору словесных ассоциаций.

Наконец Фицджеральд откинулся на спинку кресла, хмурясь.

– Мне нужно свериться с последними тестами, сделанными несколько месяцев назад. Все это выглядит странно… чертовски странно. Было бы куда легче, знай я точно, что такое память. Мы немало потрудились над мнемоникой – искусственной памятью. И все же дело может быть не в ней.

– О чем ты?

– Или эта машина получила искусственную память и прошла интенсивное обучение, или она настроена на другую среду обитания и культуру. Она повлияла на тебя. И очень сильно.

Керри облизал пересохшие губы:

– Как именно?

– Внедрила блоки в твой разум. Я еще не разобрался какие. Когда разберусь, возможно, мы получим ответ. Но эта штука не робот. Это нечто намного большее.

Керри достал сигарету; радиола подошла и поднесла огонек. Мужчины смотрели на нее, холодея от страха.

– Лучше переночуй у меня сегодня, – предложил Фицджеральд.

– Нет! – отрезал Керри.

Его бил озноб.

На следующий день в обеденное время Фицджеральд решил встретиться с ним, но не нашел. Он позвонил Керри домой, и трубку сняла Марта.

– Привет! Когда ты вернулась?

– Привет, Фиц. Около часа назад. Сестра родила, не дождавшись меня, так что я вернулась.

Она замолчала. Фицджеральда встревожил ее тон.

– Где Керри?

– Он здесь. Фиц, ты не мог бы приехать? Я волнуюсь.

– Что с ним?

– Я… не знаю. Приезжай скорее.

– Хорошо, – ответил Фицджеральд и повесил трубку, кусая губы.

Когда он позвонил в дверь Вестерфилдов, то понял, что нервы совсем расшалились. Тем не менее при виде Марты у него чуть отлегло от сердца.

Фицджеральд прошел за ней в гостиную. Сперва посмотрел на радиолу, которая ничуть не изменилась, затем на Керри, неподвижно сидящего у окна. Зрачки у Керри были расширены, и он, казалось, узнал Фицджеральда не сразу.

– Привет, Фиц, – произнес он.

– Как ты?

Марта вмешалась в разговор:

– Фиц, что случилось? Он болен? Может, вызвать врача?

Фицджеральд сел.

– Ты замечала что-нибудь странное в этой радиоле?

– Нет. А что?

– Тогда слушай.

Он выложил всю историю, наблюдая, как на лице Марты недоверие борется с невольным облегчением. Затем она сказала:

– Я не вполне…

– Если Керри достает сигарету, эта штука подносит ему огонек. Хочешь посмотреть?

– Н-нет… Да. Наверное, да.

Глаза Марты были широко распахнуты.

Фицджеральд дал Керри сигарету. Ожидаемое случилось.

У Марты округлились от изумления глаза. Когда радиола вернулась на место, Марта содрогнулась и подошла к Керри. Он поднял на жену мутный взгляд.

– Фиц, ему нужен врач.

– Да.

Фицджеральд не сказал, что врач вряд ли способен помочь.

– Что это за штука?

– Робот, но не простой. Он перенастраивает Керри. Я рассказал тебе, что случилось. Когда я проверял психологические паттерны Керри, то обнаружил, что они изменились. Он теперь почти безынициативен.

– Никто на земле не смог бы изготовить такую…

Фицджеральд нахмурился:

– Я уже думал об этом. Похоже, это продукт высокоразвитой культуры, весьма отличной от нашей. Возможно, марсианской. Крайне специализированная вещь. Но я не понимаю, почему она выглядит точь-в-точь как радиола «Мидистерн».

Марта коснулась руки Керри:

– Маскировка?

– Но зачем? Марта, ты была одной из моих лучших учениц на курсе психологии. Взгляни на происходящее логически. Представь цивилизацию, в которой используется подобное устройство. Примени индуктивное мышление.

– Я пытаюсь. Фиц, у меня каша в голове. Я беспокоюсь о Керри.

– Со мной все в порядке, – сообщил тот.

Фицджеральд соединил кончики пальцев:

– Это не столько радио, сколько контрольное устройство. Возможно, в этой чуждой цивилизации такие есть у каждого, а может, лишь у некоторых – у тех, кто в них нуждается. Устройства держат их в узде.

– Лишая инициативы?