Джонсон позвонил в Управление юриспруденции, и в присутствии Гэллегера и невозмутимого Макензи разразился бешеный спор. Кончилось тем, что разъяренный Джонсон убрался вместе со своей командой, прихватив катушку с записью и пригрозив вернуться, как только получит от судьи необходимые бумаги. А пока, сказал он напоследок, возле дома подежурят полицейские.

– А теперь к делу, – потребовал Макензи, потирая ладони. – Между нами, – наклонился он к Гэллегеру, – я ничуть не расстроен тем, что избавился от партнера. Даже если вы его не убивали, надеюсь, он уже не вернется. Наконец-то смогу вести бизнес по-своему.

– Рад за вас, – проворчал Гэллегер. – Но как насчет меня? Скоро Джонсон выхлопочет бумаги, и я окажусь за решеткой.

– Но вам не смогут предъявить обвинение, – возразил Макензи. – Толковый адвокат мигом вас вытащит. Знаете, был похожий случай: подсудимый есть, а трупа нет. Адвокат пустился в метафизику и доказал, что убиенный никогда не существовал. Конечно, это чистой воды жульничество, но факт остается фактом: убийца вышел на свободу.

– Я обыскал весь дом, а потом это сделал Джонсон, – сказал Гэллегер. – Никаких следов Джонаса Гардинга и моего деда. Мистер Макензи, вот как на духу: я понятия не имею, что с ними случилось.

Макензи небрежно отмахнулся:

– Оставим эту тему. Вы упомянули, что решили определенную задачу для «Надпочечников». Что ж, признаюсь: я заинтересован.

Гэллегер молча указал на синеглазый генератор. Макензи задумчиво оглядел изделие.

– Ну и? – спросил он.

– Это она. Идеальная добыча.

Макензи подошел к штуковине, постучал по корпусу, заглянул в лазурные глаза и спросил с надеждой:

– Бегает быстро?

– Ей не надо бегать, – ответил Гэллегер. – Она, видите ли, неуязвима.

– Да? Гм… Пожалуй, вам следует объяснить…

Но объяснение Макензи не удовлетворило.

– Нет, – сказал он, – мне непонятно. Ну что может быть волнующего в охоте на подобную тварь? Или вы запамятовали, что нашим клиентам подавай стимуляцию выработки адреналина?

– Они ее получат. Злость дает тот же эффект, что и страх. – Гэллегер углубился в детали.

Но Макензи замотал головой:

– И страх, и гнев вырабатывают у человека избыточную энергию, которую необходимо как-то расходовать. Это невозможно, если добыча пассивна. Попытки ничего, кроме невроза, не дадут. А мы не создаем неврозы – мы от них избавляем.

Гэллегер, почти отчаявшись, вдруг вспомнил о мелком коричневом животном и попытался его обсудить. Макензи вскоре потребовал предъявить это существо. Изобретателю пришлось изворачиваться.

– Нет, – сказал наконец Макензи, – едва ли это имеет смысл. Как можно охотиться на того, кто невидим?

– Ультрафиолет. Анализаторы запахов. Это будет тест на находчивость…

– Нашим клиентам находчивость несвойственна. Да и разжиться ею они не захотят. Им подавай перемены, отдых от рутины, от тяжелой работы… или от легкой работы, у кого как. Они не придут в восторг от перспективы свихнуться в погоне за зверем, который носится резвей феи. Зверь, которого невозможно увидеть, их тоже не соблазнит. Мистер Гэллегер, у меня крепнет желание удовлетвориться страховкой за Джонаса.

– Погодите…

Макензи сурово сдвинул брови:

– Готов признать, эти существа могут – подчеркиваю слово «могут» – обладать кое-какими достоинствами. Но что толку от добычи, которую нельзя изловить? Если вам все же удастся найти способ поимки этих сказочных существ, мы попробуем договориться. Ну а пока я не готов покупать кота в мешке.

– Я найду способ! – пылко пообещал Гэллегер. – Но не смогу этого сделать, сидя в тюрьме.

– Ах, мистер Гэллегер! Вы начинаете меня раздражать. Заманили сюда, уверив, что решили проблему моей фирмы. А теперь выясняется, что это вовсе не так. Думайте о тюрьме. Пусть адреналин простимулирует вам мозги, авось вы изобретете способ ловли этих ваших зверей. Получится – звоните. А я пока не буду давать поспешных обещаний.

Мердок Макензи ухмыльнулся и вышел, тихо притворив за собой дверь.

– Люди способны постичь природу вещей, – произнес Джо тоном сугубой убежденности.

В этот момент ситуация еще больше усложнилась: на экране видеофона появилось лицо седоволосого мужчины, заявившего, что один из чеков Гэллегера отклонен. «Триста пятьдесят кредитов, – сказал седоволосый. – И как это прикажете понимать?»

Гэллегер оторопело вчитался в возникшую на экране идентификационную карту.

– «Объединенные культуры»? А что это?

Седоволосый вкрадчиво ответил:

– Биологические, медицинские и лабораторные товары, мистер Гэллегер.

– И что я у вас заказывал?

– Мы получили заявку на шестьсот фунтов «Витаплазма» высшего качества. И срочно отправили их вам – даже часа не прошло.

– А зачем…

Седоволосый кое-что объяснил. Гэллегер дал несколько лживых обещаний и отвернулся от потемневшего экрана. Он обвел лабораторию диким взглядом.

– Шестьсот фунтов искусственной протоплазмы, – бормотал он. – Заказано Гэллегером-Штрих. Он явно переоценил мое финансовое благосостояние.

– Заказ доставили, – сообщил Джо. – Ты подписал накладную. Это было в ту ночь, когда исчезли Джонас Гардинг и Дедуля.

– Но на кой черт мне понадобилась протоплазма? Она применяется в пластической хирургии и протезировании. Фальшивые конечности и тому подобное. Этот «Витаплазм» – искусственно выращенная клеточная ткань. Я что, пустил его на изготовление каких-то животных? Вроде биология такого не позволяет. Как я мог вылепить из «Витаплазма» крошечную бурую зверушку-невидимку? Что там с мозгом, с нервной системой? Джо, шестьсот фунтов протоплазмы – это же целая гора. Куда они подевались?

Джо не ответил.

Через пару часов Гэллегер исполнился энтузиазма.

– Идея в том, – объяснил он роботу, – чтобы разобраться по максимуму с этими тварями, узнать о них все, что только можно. Надеюсь, тогда я получу ответ, откуда они взялись. А это, в свою очередь, позволит выяснить, куда подевались Дедуля и Гардинг. Потом…

– Почему бы просто не посидеть и не поразмыслить?

– Вот в чем разница между нами. У тебя отсутствует инстинкт самосохранения. Ты можешь сидеть и размышлять, не замечая, как в ступнях зарождается цепная реакция и ползет вверх. А я слишком молод, чтобы умереть. Я не могу выбросить из головы мысли о Редингской тюрьме. И мне необходимо выпить. Если бы я захмелел, мой подсознательный демон запросто решил бы проблему за меня. Глянь-ка, нет ли поблизости мелкого коричневого животного?

– Нет, – ответил Джо.

– Ну тогда, может, успею хлебнуть. – Гэллегер сорвался с места, но отчаянная попытка закончилась полным провалом. – Откуда у него такое фантастическое проворство?

– Это ускоренный метаболизм. Животное, должно быть, обоняет алкоголь. Или у него есть еще какие-нибудь органы чувств. Даже мне трудно его варишировать.

– А если подмешать керосина к виски? Может, такой коктейль мелкому бухарику не придется по вкусу? Впрочем, мне тоже не придется. Ладно, вернемся к нашему упрямцу.

Все новыми химреактивами Гэллегер поливал синеглазый генератор, но так и не достиг ни малейшего результата.

– Люди способны постичь природу вещей, – повторил Джо.

– Заткнись! Я вот что думаю: может, нанести толстое гальваническое покрытие? Оно, конечно же, обездвижит эту тварь. Но ведь она и так не шевелится. Интересно, как она ест?

– Логика подсказывает, что осмотически.

– Очень может быть. И что же она осмотически впитывает?

Джо раздраженно застрекотал:

– Есть десятки подходов к твоей проблеме. Инструментализм, детерминизм, путь от апостериори к априори… Для меня совершенно очевидно, что ты решил задачу, поставленную перед тобой фирмой «Надпочечники инкорпорейтед».

– Думаешь, решил?

– Не сомневаюсь.

– И как же?

– Да очень просто. Люди способны постичь природу вещей.

– Хватит повторять этот допотопный трюизм, попробуй в кои-то веки принести пользу. И вообще, ты не прав. Постигать природу вещей людям помогает эксперимент в сочетании со здравым смыслом.