Кровать сдвинулась, когда Кристиан встал у другого моего входа, в то время как я поддерживала зрительный контакт с Феликсом, который, кстати, не сказал ни слова. Еще одна вещь, которая мне понравилась. Чертовски понравилась.

Мне не нужно, чтобы он говорил. Ему это тоже не нужно. И, тем более, Кристиану.

Пальцы Кристиана двигались по моей заднице, покрытые смазкой, подготавливая. Мое тело задрожало, когда он вошел внутрь.

Я вскрикнула, но он не успокоился. Он не был нежен со мной. И я не ожидала этого. От жестокости я чуть не кончила. С двумя мужчинами внутри. Но хотела подольше ощущать эту порочность. И это блестящее гребаное удовольствие.

Поэтому я снова впилась зубами в губу, чувствуя вкус крови.

Кристиан больше не оставался неподвижным. Он начал двигаться. Жестко трахал меня. И хотя я, возможно, думала, что такая поза будет неловкой, мы действовали синхронно. Идеально. Я боролась с самым сильным оргазмом в моей жизни.

Глаза Феликса больше не были мертвыми. Они светились желанием. Голодом. Благоговением. Для меня. Это заводило еще больше. Это связь, которая никогда не будет разорвана, воспоминание, которое никогда не притупится, хотя мы все знали, что это никогда не повторится.

Это делало все еще более особенным.

Более священным.

Я больше не могла сдерживать крики. Когда мое тело достигло своего предела, а удовольствие апогея, я была не в силах продержаться больше ни секунды.

Кристиан продолжал качаться, пока я взрывалась, пока я доила освобождение от Феликса, его рычание исходило из горла — из гребаной души — толкая меня дальше через край.

Кристиан был неумолим, он не позволял мне спуститься с небес, оказать милосердие. Это не наказание. Он доводил меня до предела, обнажая до самых обнаженных частей. Претендуя на все это.

Феликс все еще был твердым подо мной, так что у меня не было передышки, когда тело взрывалось снова и снова, пока ничего не осталось. Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не выдержу, Кристиан рыкнул, кончая, в то же время тело Феликса содрогнулось, и я почувствовала его сперму внутри, отчего полностью раскололась на части.

========== Глава 20 ==========

Феликс ушел, когда мы закончили. Никакой неловкости.

Я была слишком ошеломлена, чтобы действительно что-то чувствовать, пока он не ушел. Пока Кристиан не помог мне снова надеть платье, как только мы снова остались одни.

— Ты пойдешь к алтарю, девственно чистая в белом, выглядя как гребаная королева, — пробормотал Кристиан, как только застегнул платье. — Пойдешь к алтарю, зная, что позволила двум мужчинам трахнуть тебя всеми возможными способами. И зная тебя, ты будешь в восторге. Твоя киска намокнет, жаждая большего. Потому что вот ты какая.

Я хотела накричать на него, хотела сказать, как он ошибается, как мало он знает обо мне, но не могла. Он знал меня. Всю. Он знал, что лучшим свадебным подарком, который он мог бы преподнести, было произошедшее.

Правда расползлась по моей коже, разрывая на части. Настоящая агония — осознавать, что я больше никому не принадлежу, кроме этого мужчины.

— Знаю, что все началось против твоей воли, что ты планировала уничтожить меня, — он пригладил мои волосы пальцами. — Но мы оба знаем, что больше ты этого не хочешь. И я тоже. Единственный выход из всего для нас — смерть.

Мое сердце грохотало где-то в животе. Он намекнул, что знает о моей работе с детективом. Но он не мог этого знать. Я была бы мертва, не так ли? Кристиан не был бы милосерден ко мне, если бы знал, что я пытаюсь уничтожить организацию, которой он руководит в течение многих лет.

Особенно теперь, узнав, как много это для него значит. Узнав историю. Особенно теперь, когда я почувствовала, что принадлежу к этой семье.

— Я говорил тебе, что спасения нет, — продолжил он. — Что я не позволю тебе сбежать. Что если ты это сделаешь, я найду тебя. Но я даю тебе этот шанс сейчас. Единственный. Если этого не хочешь, если эта жизнь не зовет тебя, не насыщает, не показывает, чего ты жаждала всегда, тогда уходи, — его большой палец провел по моей нижней губе. — Если ты думаешь, что я не тот мужчина, который тебе нужен, уходи.

Он отступил назад, и мое тело импульсивно потянулось к нему.

Глаза Кристиана пробежались по мне, медленно, с напряжением, как будто он запечатлевал меня в памяти.

— Я буду ждать тебя, Сиенна.

И на этом он повернулся и пошел прочь.

Ублюдок.

Кристиан

Мы с Феликсом были в моем кабинете. Уже попили виски и покурили сигары с Винсенцием и Лоренцо.

Я все еще с опаской относился к Лоренцо и к тому, в чем заключалась его истинная преданность, но что-то инстинктивное подсказывало мне, что он искренен. Что он, возможно, просто превращается в человека.

Или, может быть, он замечательный актер. Это еще предстоит выяснить.

Теперь остались только я и Феликс.

— Ты знаешь, почему я позволил этому случиться, верно? — спросил я его, застегивая запонки.

Феликс выдержал мой взгляд, когда я поднял глаза. В его глазах не было ни стыда, ни извинения. Между нами ничего не изменилось, несмотря на то, что мы никогда раньше не делили женщину.

Сиенна другая.

Мы оба это знали.

Она коренным образом изменила нас обоих.

Хотя Феликс ничем себя не выдал, я все видел. Невозможно находиться в присутствии Сиенны и не чувствовать, как она меняет тебя. Кроме того, он похож на меня. Мир выковал из него человечность и ничего не оставил. И все же эта девушка кое-что нашла. Вырастила.

Она и сама была привязана к нам. Я видел, как она смотрела на Феликса, с любопытством, с голодом. С варварской потребностью.

Сначала зверь во мне был зол. Я хотел убить человека, который спас мне жизнь, который был моим самым преданным охранником, просто потому, что я не хотел разделять это желание. Я хотел быть единственным демоном в ее глазах.

Будь я помоложе, я бы перерезал ему горло. Но я уже взрослый. Так что я сидел со своей яростью. Понял, что до тех пор, пока я дышу, я буду единственным монстром, которого хочет Сиенна.

До тех пор, пока я дышу.

— Ходит много слухов об обратном, но я обычный человек, — продолжил я, убирая пистолет в кобуру под курткой. Сегодня мне не нужно быть вооруженным.

Какое-то время все стало тихо и мирно. Но я никогда больше не поддамся ложному чувству безопасности.

— Я планирую жить со своей женой еще много лет, — добавил я, не сводя глаз с Феликса. — Но я знаю, что она молода.

Мои кулаки сжались. Я никогда не боялся смерти. Каждый день, когда я просыпался, я был готов умереть. До Сиенны. Ранняя могила больше не манила меня. Эта мысль больше не утешала.

— После того, как я уйду, она будет хранить верность, об этом я знаю, — Феликс оставался молчаливым, но внимательным, как всегда.

Хотя она заявила о своей ненависти ко мне меньше месяца назад, я знал, что у нее на сердце. Быстро ненависть превратилась во что-то совершенно другое. Именно из-за того, как сильно она ненавидела меня, она полюбила меня до безумия.

— К тому времени у нас будет ребенок, так что она не будет повторять за Джульеттой из Шекспира, — сказал я ему. — Она не такая. Она продолжит жить. Но будет полна решимости делать все в одиночку. Погубит свои лучшие частички души, — я уставился на Феликса. — Я не позволю этому случиться. Ты не позволишь этому случиться. Мне не нравится мысль о том, что моя жена уйдет к другому мужчине. Но я также знаю, что не существует другого мужчины, который мог бы сохранить эту часть ее жизни.

— Она не будет, — наконец нарушил он молчание. — Двигаться дальше.

Я думал об этом. О моей упрямой, вспыльчивой, безжалостной невесте.

— Нет, — согласился я. — Но ее сердце все еще будет биться. И пока ее сердце бьется, она будет голодна. Я не позволю ей голодать. Теперь, когда ты знаешь, как ее кормить, будешь делать это, когда придет время. Она будет противиться. Но в конце концов, сдастся.

Челюсть Феликса была твердой, а лицо пустым, но он обдумывал это, понимая правду в моих словах.