Но именно так все и казалось.

Оттенки белого были ослепительными. Неудобными. Все было нетронутым, чистым. Недолго думая, я перевернула бутылку, которую все еще держала в руке, и вылила остатки вина на ковер.

Оно брызнуло, как кровь. Единственное злобное пятно на поверхности цвета слоновой кости.

— Там есть еда, если ты голодна.

Я взглянула на Феликса, а затем туда, куда он кивнул.

Рядом с креслами, обращенными к камину, стояла тарелка. Все искусно устроено. Выглядело восхитительно. Я не пошевелилась.

— Ты запрешь меня здесь?

— Нет, Сиенна, — мягко ответил он. — Ты вольна передвигаться, как тебе заблагорассудится.

Я уставилась на него.

— «Вольна», — выплюнула я. — Уж точно нет.

Было ли это из-за вина или его пугающих, крутых навыков, Феликс пересек комнату и оказался передо мной, прежде чем я успела моргнуть.

— Проблема в том, Сиенна, что ты свободнее, чем когда-либо в своей жизни, и ты слишком напугана, чтобы признать это, — опроверг он, протягивая руку, чтобы погладить мою челюсть.

Я затаила дыхание, все мое тело тряслось. Его прикосновение было ледяным. Это пугало и возбуждало меня.

Прежде чем я успела сообразить, что из этих чувств победит, он отступил назад и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

========== Глава 8 ==========

Он пришел той ночью.

Ожидала ли я этого?

Может быть, поэтому я не притронулась ни к одной из шелковых ночнушек, которые были в гардеробной – вместе с нижним бельем и одеждой моего стиля и размера – и скользнула в простыни голой?

Я сказала себе, что сделала это потому, что не собиралась носить то, что он купил для меня.

Но я знала, что он придет.

Я хотела этого.

На моей двери был замок, который я обнаружила, когда исследовала комнату. Я могла бы запереться внутри. Он бы не ломился, какая-то часть меня знала это. Это еще одно испытание. Еще одна насмешка. Он знал, что я не запру дверь, потому что хотела его.

Несмотря на то, что я была в чужой постели, в ситуации, о которой Голливуд и мечтать не мог, я заснула, как только моя голова коснулась подушки. Даже после бутылки вина – или даже такого же количества виски, которое я выпила сегодня, – я часами ворочалась с боку на бок, пока Пит храпел рядом со мной. Я не принимала таблетки. Потому что не хотела становиться зависимой. Я работала на ноутбуке, лежала и смотрела в потолок, а потом обычно думала о чем-нибудь грязном, запретном.

Мне не нужен был психотерапевт, чтобы сказать, насколько это хреново, что первая ночь, когда я крепко спала, была в доме босса мафии.

Я очень крепко спала.

Пока меня не разбудили.

Я не слышала, как он вошел. Я не знала, что он был в комнате, пока с меня не стянули одеяло и не раздвинули бедра.

Его запах пропитал воздух, проник в мою кровь. Паники не было. Страха тоже. Только волнение. Желание. Мое тело и разум проснулись ради него. Пели ради него.

Я не открывала глаза, хотя, скорее всего, не увидела бы его, учитывая, что в спальне было темно как смоль.

Он знал, что я не сплю.

Его руки двинулись вверх по моим бедрам, пальцы переместились туда, где я уже была насквозь мокрой для него.

Мое дыхание участилось, и бедра раздвинулись еще шире в приглашении.

Этого не должно было случиться.

Это неправильно. Так чертовски неправильно.

— Скажи мне «нет», Сиенна, — насмехался он.

Я открыла рот, чтобы сделать именно это.

— Ненавижу тебя, — кипела я, мой голос был хриплым.

— Это не похоже на «нет», — ответил он.

Его пальцы двигались внутри меня.

— Скажи мне «нет», — повторил он.

Мое дыхание было поверхностным, когда я сжала простыни в кулак, мои мышцы напряглись, умоляя об освобождении.

Его губы были на моей шее.

Если я скажу «нет», он уйдет. Он не заставлял меня. Но он знал, что я не могу отказать. Он знал, что я больна, развратна и совершенно беззащитна перед ним.

Я не должна этого хотеть.

Мой рот не двигался. Не складывались слова.

Его пальцы оставили меня, и я издала протестующий стон, тело предало меня.

Если бы мои глаза были открыты, если бы свет был включен, я знала, что увидела бы самодовольную ухмылку на его лице.

Он не дал мне времени поразмыслить над тем, что я делаю, насколько он мудак, потому что его рот коснулся моего клитора, и моя спина выгнулась, каждая моя частичка излучала удовольствие.

Пальцы Кристиана легли на мои бедра, раздвигая их еще шире, чтобы он мог зарыться между ними. И полакомиться мной. Я вцепилась в простыни еще сильнее, дергая их, не в силах дышать и думать о чем-либо, кроме него.

Его руки двигались подо мной, сжимая мою задницу, притягивая мою киску ближе к его лицу. Его язык безжалостно двигался по клитору, не останавливаясь, не давая ни секунды передохнуть. Это слишком. Человеческое тело никак не могло с этим справиться. Но я не могла пошевелиться под его крепкой хваткой. Я не могла говорить, крик застрял в горле.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что не выдержу больше ни секунды, я взорвалась оргазмом, не похожим ни на что, что я когда-либо испытывала в своей жизни. Могли пройти секунды. Минуты. Время не имело никакого значения.

Тем не менее, Кристиан продолжил.

Он знал, что толкает меня через край, мое тело дергалось. Но он не остановился. Он мучил меня с удовольствием. Ему нравилось, что он мог сделать с моим телом без всякой борьбы с моей стороны.

Даже в своем тумане я знала это. Даже в моем тумане моя ненависть к нему сильно горела.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что, возможно, не смогу выдержать ни секунды дольше, его рот оставил меня. Это был краткий, восхитительный момент передышки. Чтобы я отдышалась. Чтобы я поняла, что моя киска отчаянно нуждалась в большем.

Даже если это убьет меня.

Кристиан вошел в меня на следующем вдохе. Изголовье кровати ударилось о стену. Что-то с грохотом упало на пол. Дом мог бы рухнуть вокруг нас, и мне было бы все равно.

Кристиан продолжал трахать меня, прижимаясь своим ртом к моему, давая почувствовать вкус моего оргазма. Я не хотела целовать его. Не нуждалась в такой интимности. Но он не оставил мне выбора.

Помимо этого, я хотела близости. Мне хотелось содрать с него кожу и заползти в нее. Поэтому я поцеловала его в ответ, со злостью, ненавистью и желанием. Я почувствовала вкус его крови во рту.

Он продолжал толкаться, безжалостно трахая меня, наша обнаженная и потная кожа двигалась в тандеме. Мои ногти царапали его спину, я хотела причинить ему боль. Я хотела погрузиться в его гребаную кожу.

— Ты моя, Сиенна, — прохрипел он, трахая меня. Его голос был хриплым, сводил с ума своей резкостью.

— Моя, — повторил он, откидывая голову назад, так что его глаза впились в мои. Они были чертовски бесконечны. Они были безжалостны. Мне хотелось утонуть в них.

Мое тело сжалось вокруг него, когда захлестнул очередной оргазм, мое тело больше не принадлежало мне. Тело Кристиана напряглось, и он заревел, кончая. Толчки сотрясали все мое тело, когда он изливался в меня.

За этим должно что-то последовать. Разговор. Обвинения. Стыд. Гнев. Всё с моей стороны, конечно. В какой-то момент я была достаточно зла, чтобы вонзить ногти ему в лицо, испортив его совершенство.

Но у меня под ногтями была его кровь от того места, где я царапала его спину, мой язык все еще ощущал медный привкус, когда я впилась зубами в его губы. Я была слишком измучена, чтобы чувствовать раскаяние, слишком измучена для всего. Вероятно, именно это планировал Кристиан.

Он даже не вышел из меня, когда я потеряла сознание. Я не думала, что такое случается в реальной жизни. Если это можно считать реальной жизнью.

Я не знала, как долго он пробыл здесь и остался ли вообще. Я знала лишь то, что он ушел, когда я проснулась.

❖❖❖

Как бы мне ни хотелось запереться в комнате и неделю не вставать с постели, я не стала валяться без дела. Нет. На следующее утро я встала в шесть. Сердитая. Возбужденная.