========== Красота ==========

Всем сломленным людям.

Поймите, что вам не нужно мучиться, пытаясь собрать кусочки себя. Поймите, что сломленные прекрасны. Самые красивые из всех.

Некоторые истории не прекрасны.

Некоторые жизни не прекрасны.

Но эти истории нужно рассказывать.

И эти жизни нужно прожить.

========== Глава 1 ==========

Я проснулась с той бешеной настойчивостью, которая бывает, когда пытаешься забыть приснившийся кошмар. Но вместо облегчения был только ужас. Каждый дюйм моего тела застыл, когда я увидела темную фигуру, стоящую в углу моей комнаты. Мое и без того бешено колотящееся сердце грозило выскочить из груди.

Я моргнула, надеясь, что это остаточный образ из плохого сна. Кошмары были для меня нормой. Я привыкла к ужасу, который задерживался после пробуждения. Но большинство образов, ужас, боль исчезли в глубинах моего разума и притаились, ожидая, когда я впаду в беспамятство. Я ждала, когда это произойдет. Но фигура не сдвинулась с места.

Я не знала, что делать. Крик, вероятно, был бы лучшей идеей, даже если бы я жила одна, без соседей, но если я закричу, то признаю, что все это реально. Поэтому я не кричала, по крайней мере, внешне. Я думала, если останусь спокойной и убежденной в том, что это кошмар в кошмаре, то так и будет. Но, с другой стороны, я лучше, чем кто-либо другой, знала, что надежды на такие вещи были лишь для детей: в реальной жизни, самой ужасной из реальностей, от монстров не избавиться.

Я наклонилась к лампе, стоявшей у кровати, включила ее и осветила комнату мягким сиянием. Свет только усиливал угрозу незваного гостя в маске. Мы молча смотрели друг на друга, все мое тело тряслось. Меня охватил ужас, и я стала заложницей пронзительных голубых глаз, которые смотрели на меня, бесстрастным, холодным и угрожающим взглядом. В жутком свете комнаты они горели ярко, как у хищника.

Огромная фигура медленно, почти небрежно шагнула к моей кровати. Ко мне. Я не могла убежать от его глаз, от опасности, которая просачивалась из них и окутывала мое тело.

О боже. Он хочет убить меня. Или изнасиловать.

Я стиснула зубы. Больше я не переживу издевательств: от меня остались только осколки. Пустая скорлупа, внутри которой гремят частички моей души. Достаточно одного удара этого хищника, чтобы уничтожить меня. Может быть, это и не самое худшее.

Нет, я не сдамся. Не могу сдаться.

Жизнь - это мое наказание, мой приговор. Цена, которую я платила. И я заслужила каждую секунду страданий.

Он ничего не говорил, не казался удивленным моим параличом, поэтому, когда он добрался до края моей кровати, я схватила лампу и ударила об его голову в маске. Я пробормотала какое-то ругательство, выскочила из кровати и бросилась к двери.

Только я не подумала о том, что за этой дверью нет выхода, нет места, куда можно убежать. Мне некуда идти. Мои пальцы сомкнулись на дверной ручке, когда острая боль в затылке остановила меня. Он схватил за волосы и притянул к своей груди.

Я не издала ни звука, когда грубая ткань его маски щекотала мое лицо.

— Я аплодирую твоим усилиям, но не рекомендовал бы делать что-то подобное, если не хочешь получить пулю в мозг, — сообщил хриплый голос, пронизывающий меня до костей.

Я не знала, что сказать. Как реагировать. Страх, как кляп, заставлял меня замолчать и задыхаться.

Так мы и стояли с минуту. Человек, кем бы он ни был, был доволен своим положением. В конце концов, у него вся власть.

После секунд, которые тянулись, как годы, ведь время было пропитано неподдельным ужасом, он повернул меня. Его рука все еще сжимала мой длинный хвост, он склонил голову набок, как будто изучал меня.

Я встретила его взгляд, отказываясь съеживаться от ужаса. Отказываясь умолять. Холодная пустота в этих голубых глазах доказывала, что такие усилия бесполезны. Я бы не стала унижаться до такого.

Только не снова.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила я ясным голосом, который слегка дрожал.

Годы жизни со страхом, свернувшимся у меня в животе, очевидно, закалили меня, и моя немота была лишь временной.

Он молча смотрел на меня, и от этого взгляда мне стало не по себе. Ну, насколько сильно это вообще уместно в данной ситуации. Но у меня не было сил придумать что-нибудь более подходящее. Его взгляд был тревожным. Так ребенок смотрит на бабочку до того, как оторвет ей крылья.

— Дело не в том, чего я хочу от тебя, — наконец сказал он твердым голосом.

Я моргнула.

— Ты вторгся в мой дом. Не просто же так?

Мой спокойный фасад был всего лишь притворством. Тонко завуалированная маска скрывала беспорядок под ней. Я научилась доводить ее до совершенства много лет назад. Такие люди, как эти, с пустыми глазами, процветали от страха. Если я буду показывать, что не боюсь, это, конечно, не значит, что я не умру, но хотя бы немного продлю себе жизнь. Я видела, что нервирую его. Он привык к ужасу, и отсутствие моего страха перевернуло его мир, его власть над ситуацией.

Его глаза, единственная видимая часть его тела, слегка вспыхнули, услышав мой вопрос, но холод вернулся.

— Да, — медленно произнес он. — Есть цель.

Мой взгляд упал на его руку. Она в перчатке. Держит большой пистолет.

Мое дыхание участилось.

Не умоляй. Не опускайся до этого.

— Это часть цели? — спросила я, указывая глазами на его руку, потому что он все еще крепко держал мою голову.

Он проследил за моим взглядом.

— Это еще предстоит выяснить, — тихо произнес он.

Мое дыхание замедлилось. Он не собирался убивать меня сразу. Значит, у меня есть время. Время подумать. Сражаться.

— Тогда чего же ты хочешь от меня? — спросила я. — Я уверена, что мы сможем прийти к… соглашению, которое избавит нас от этой необходимости, — я снова указала глазами на пистолет.

Его взгляд стал жестче, и хватка на моих волосах усилилась. Он дернул меня за руку.

— Ты хочешь воспользоваться своим телом, чтобы выжить? — прошептал он с отвращением в голосе.

— Нет, — прошипела я. — Я скорее умру, чем позволю мужчине изнасиловать меня, — выплюнула я, мой гнев придал сил или глупости, я впилась в него взглядом.

Но этот его намек высвободил демона, о существовании которого я даже не подозревала.

Был один монстр, который родился среди боли и слабости, другой защитил меня от полного уничтожения души, когда осквернили мое тело.

Его хватка ослабла, и глаза снова вспыхнули, на этот раз от удивления.

Я с запозданием увидела его бурную реакцию на то, что я хотела предложить ему свое тело. Даже немного расслабилась. Чуточку. Человек, который ворвался в мой дом, угрожал смертельным оружием, был против изнасилования. Это его оскорбило. Не то чтобы это было поводом для облегчения. Изнасилование, возможно, и не обсуждалось, но смерть все еще витала в воздухе.

Она сочилась из него.

В семь лет мама отвела меня на мясокомбинат, чтобы я навсегда перестала есть мясо, или, точнее, фаст-фуд, потому что меня поймали на краже Биг-Мака. В моем детстве было не так уж много наказаний. Потом стало ясно, что я не та дочь, какой хотели видеть меня родители. Меня игнорировали, обращались со мной, как с нежеланным гостем, и это было достаточным наказанием. Но надо было соблюдать приличия, я сидела на строгой диете, но каким-то образом мне удалось сбежать в кафе и побаловать себя. Тогда мать обратила на меня внимание.

Она удивилась, что я так поступила, хотя я не понимала, почему. Ведь смерть была образом жизни в нашем доме. Я была маленькой, но уже знала это.

Я была свидетелем крови и ужасов бойни и действительно испытывала отвращение от того, как обращались с этими бедными беззащитными животными, и иногда в кошмарах слышала их крики.

Но я сосредоточилась не на этом и не на крови. А на людях, которые лишали их жизни. Точнее, на их глазах. Они не замечали ужасов, творившихся перед ними. Пустота. Это была их работа. Способ накрыть еду на стол, иметь крышу над головой. Чтобы жить, они должны были лишить себя чувствительности.