Два кожаных кресла стояли перед камином. Справа от меня книжные полки от пола до потолка. Позади стола огромные окна, из которых открывался вид на яркий внутренний дворик и розовый сад. По бокам окон ярко-красные шторы. Мой взгляд упал на стену рядом с его столом. Там висела огромная картина маслом, обрамленная богато украшенной золотой рамой.

На картине была изображена девушка. Вершина над пропастью женственности. Она была прекрасна. Темно-каштановые кудри, ниспадающие на плечи, обрамляли лицо в форме сердечка. Ее глаза были большими, пытливыми, теплыми. Нос пуговкой. Полные, клубничного цвета губы. Я прищурилась, рассматривая ее. Она была здесь неуместна. Нежная и невинная в логове разврата. Стало интересно, кто она такая и как вписывается во все это.

— Сиенна.

Голос Кристиана был резким, холодным, и это отвлекло мое внимание от картины. За то время, что я его знала — правда, недолго, — никогда не слышала такого тона. Не тогда, когда он трахал меня, не тогда, когда приказывал мне стать его женой. В моем имени звучало насилие, и все острые грани, сочащиеся злобой.

Его глаза были цвета эспрессо с золотыми искорками. В них не было ни капли сострадания или милосердия.

Волосы на руках встали дыбом.

— Сядь, — приказал он.

Я планировала прийти сюда и дать понять, каким куском дерьма считаю Кристиана, извергнуть яд в его сторону, показать ему свой характер. Планировала восстать всеми возможными способами. Конечно, не прислушиваясь ни к одному из его приказов. Но этот тон разрушил все мои планы, и я быстро подошла, чтобы сесть на кресло напротив его стола.

В комнате не было слышно ни звука, кроме моего грохочущего сердца.

— Ты должна переехать сюда, — наконец заметил Кристиан, по-видимому, довольный своим контролем над ситуацией и покорностью в моем молчании.

— Я, что?

Выражение его лица не изменилось.

— Я еще не закончил.

Как бы мне ни хотелось закричать на него, вцепиться ногтями в кожу его лица, я поджала губы. Его голос был жидким огнем, угроза и приказ сквозили в каждом слове.

Я боялась его.

Но этого недостаточно.

Не настолько, чтобы позволить ему топтать меня, позволять ему устанавливать всевозможные правила относительно моей гребаной жизни.

— Да, ты, блядь, закончил, — огрызнулась я. — Ты закончил отдавать приказы, угрожать, и закончил выяснять, кто я. — Я держала свои глаза на одном уровне с его. — Кто ты такой? — потребовала я, скрестив ноги. И не упустила из виду, как его взгляд скользнул по моей обнаженной коже. На мне все еще было платье, в котором тот трахнул меня сегодня. Я даже не надела трусики. Возможно, потому что была в шоке от всего, что произошло сегодня. Это то, что чувствовал бы нормальный человек. Шок. Отвращение. Страх.

Я не должна была думать о том, как Кристиан трахал меня этим утром, что не приняла душ и все еще чувствовала его внутри себя. Как хотела, чтобы он трахнул меня сейчас.

Я не могла поддаться своим низменным инстинктам. Не сейчас. Не тогда, когда стало ясно, что они собираются уничтожить меня. Мне нужна информация. Из первых уст. Он мог солгать, знаю. И я бы не стала ловить его на слове. Как только у меня появится новый телефон и безопасное подключение к интернету, я проведу собственное исследование. Как бы наивно это ни было, я подозревала, что Кристиан собирается сказать мне правду. Ложь сейчас ему не поможет.

Люди обычно лгут, чтобы выглядеть лучше. Кристиан не пытался казаться хорошим парнем. Очень ясно давал понять, что он здесь злодей.

И был абсолютно прав, это привлекло меня к нему в первую очередь.

— Я глава криминальной семьи Каталано, — сказал он после нескольких ударов сердца.

Я моргнула. Подозревала, что он будет честным, но не думала, что прямо скажет, что тот глава преступной семьи.

Хотя я редко работала в области уголовного права, отлично знала, кто такие Каталано. Не так хорошо, как жители города, но мне была знакома эта фамилия. Я слышала о распространявшихся в определенных кругах слухах о том, насколько опасно пытаться преследовать в судебном порядке кого-либо, связанного с этой семьей. Слышала истории о пропавших без вести свидетелях по делам, связанным с этим именем. Хотя это вызвало у меня интерес, я не стала углубляться в изучение этого вопроса. Это не моя работа. Это не соответствовало моим целям. Я пыталась заморить голодом тьму внутри себя, а не кормить ее любыми обрывками, которые могла узнать о безжалостной преступной семье.

— Ты глава мафии? — уточнила я.

Кристиан выгнул бровь.

— Ох, не тот титул, который мне нравится, но ради твоего понимания, да.

Вот оно. Признание того, что он был главой самой опасной преступной семьи в городе, если не в стране.

— Что это значит? — спросила я, сохраняя ровный голос, не сводя с него глаз. Мой страх рос по мере того, как я переваривала информацию.

Если Кристиан и был удивлен моим самообладанием, он этого не показал. Лишь наклонился вперед в своем кресле, изучая меня.

— Это значит, Сиенна, что у тебя нет выхода, — спокойно ответил он. — Это значит, что ты будешь рядом со мной, моей королевой. И хотя ты никогда не признавалась в этом самой себе и, конечно, не признаешься в этом мне прямо сейчас, тебе это нравится. Тебе хочется попасть в подземный мир. В его богатства. Очарование. Опасность. Тебе чертовски нравится мысль о власти, которой ты будешь обладать как моя жена. — Кристиан сделал паузу. — Более того, эта информация никак не повлияла на твою потребность во мне. Ты бы наклонилась над этим столом и позволила трахнуть себя жестко и грубо, если бы я об этом попросил. — Он произнес все это тем же голосом, низким, глубоким.

Его голос ласкал мою обнаженную кожу, пробирался вверх по ногам и проникал внутрь. Я крепко сжала бедра, словно могла удержаться от этого. Но уже слишком поздно.

Ненависть распространилась до кончиков моих пальцев, и я сжала кулаки на бедрах. Потом посмотрела на пресс-папье на столе Кристиана. Прозрачный, гладкий круглый камень. Размозжила бы ему череп. Как быстро я смогла бы схватить его, обогнуть стол и атаковать?

Недостаточно быстро.

Если он босс мафии, у него всегда пистолет под рукой. Он хотел жениться, а не убивать меня. Но у меня не было ни малейшего сомнения в том, что Кристиан лишал людей жизни. И он без колебаний приказал бы Феликсу убить меня, если бы не смог сделать это сам.

Мой желудок затрепетал от этой мысли.

Я сидела неподвижно, плотно сжав рот. Хотя могла бы поспорить с ним. Оспаривать все пункты, которые тот только что выдвинул, попытаться выглядеть лучше, сделала бы эту ситуацию намного более резкой и сухой. Я была заложницей, а он — моим похитителем.

Но я не из тех, кто лгал, чтобы выглядеть лучше. Если бы попыталась, то выставила бы себя дурой. Он прав. Во всем, что сказал. Мне действительно нравилась идея поддаться всем своим низменным инстинктам. Жить в мире, где всё тёмное прославлялось. Где я была бы могущественной.

И я бы позволила Кристиану делать со мной все, что он захочет. Даже сейчас, когда моя ненависть к нему прожигала кожу, как кислота.

Кристиан видел это, видел меня насквозь. И, если бы я попыталась бороться с ним, попыталась вести себя как невинная жертва, он стал бы меньше уважать меня. На что мне должно быть наплевать.

Но я не стала спорить.

Потому что он — прав.

— У тебя есть один месяц, — сказал он, наблюдая за мной, словно мог прочитать мои мысли.

— Один месяц? — повторила я.

— Один месяц, чтобы смириться с мыслью, что ты моя. Живя здесь, конечно. — Его голос был шелковым. — После этого будет объявлено о свадьбе, и я жду, что ты примешь в этом участие… во всех отношениях.

У меня скрутило живот, а пальцы ног в туфлях поджались. Какое бы желание я ни испытывала к этому мужчине, оно должно было умереть в тот самый момент, когда тот угрожал моей подруге и ее ребенку, если я не выйду за него замуж. И все же моя потребность не только продолжала жить внутри меня, она, черт возьми, росла с каждым мгновением.