Первые удары Биг Бена донеслись до слуха отчаянно спешащего Чарльза Клемента словно издалека, с трудом прорываясь через совсем не лондонский плотный снегопад. К вящему ужасу Клемента это означало, что он самым непростительным образом опаздывал на девятичасовое заседание в Департаменте машинного анализа. Единственным и малоубедительным оправданием случившемуся служил тот факт, что за два дня до конца 1899 года даже городская подземка замерла в ожидании наступления новой эры, и именно поэтому на станции Вестминстер он сошел на двадцать минут позже чем рассчитывал. Вместе с тем Клемент как математик, действительный член Лондонского Королевского общества, ответственный секретарь Аналитического общества и преподаватель Королевского колледжа, прекрасно осознавал абсурдность подобного утверждения - любой мало-мальски просвещенный человек знал, что на самом деле двадцатый век начнется 1 января 1901 года, а никак не 1900-го.

   Так что, скорее, в опоздании винить приходилось несколько более прозаические причины - а именно внезапно нагрянувший ночью снегопад и ленивых лондонских дворников. Заметенные улицы превратились в почти непроходимое для кэбов и автомобилей пространство, а составы подземки начали движение только после того, как с Черинг-Кросс пошли локомотивы со снегооотбрасывателями. На бесчисленных проводах, расчертивших пасмурное городское небо, снег образовал толстенные шубы, под тяжестью которых они рвались, роняя искры, что только прибавляло неразберихи. Как это часто бывало, технический прогресс пасовал перед неистовством матери-природы.

   В вестибюль Департамента Клемент влетел пуская пар, ровно паровоз. Зажав зубами поля отсыревшего котелка, расстегивая на ходу пальто одной рукой, другой он стряхивал снег с плеч и головы. И он готов был поклясться, что "бобби", стоящие навытяжку за резными дверьми из мореного дуба, оглядели его крайне неодобрительно, словно знали об опоздании. Впрочем, такие лица у них были почти всегда. Ну в самом деле, что это за работа такая, что даже в рождественские каникулы приходилось торчать на посту?

   Не сдавая одежду гардеробщику, Клемент пронесся по коридору, оставляя за собой отвратительного вида мокрые следы, и немного сбавил ход лишь перед приоткрытой дверью в приемную сэра Джона Тьюринга, министра машинного анализа. Кое-как приведя волосы в порядок, он сунул котелок под мышку, сделал глубокий вдох и шагнул в оглушающую тишину приемной.

   Секретаршу Тьюринга, мисс Братт, выкуривавшую в день не менее пяти-шести трубок ядренейшего ямайского табака, Клемент застал за процедурой заваривания чая. Глядя на порхающую над чашками вересковую трубку (личный подарок Тьюринга), из которой снопами летели искры, Чарльз позволил себе усомниться в том, что табачный пепел пойдет на пользу вкусу министерскому "эрл грею".

   - Доброе утро, мисс Братт, - он ловко скинул с себя пальто прямо на древний кожаный диван.

   - Доброе утро, - трубка прочертила над чашками рассыпающуюся огнями синусоиду в такт движениям челюстей старой перечницы. - Сэр Тьюринг и его посетители вас ждут, - она сделал паузу, словно оценивая достойно ли имя Клемента прозвучать из ее уст, и все-таки прочертила еще одну кривую, - Мистер Клемент.

   Тот не замедлил воспользоваться приглашением.

   У Тьюринга оказалось накурено не меньше, чем в приемной, но окно открыть никто не удосужился. Глаза Клемента заслезились, и он не сразу смог различить сидевших за столом.

   - Чарльз, мальчик мой! - Тьюринг радостно вскочил из кресла, едва не разметав многочисленные бумаги, придавленные пресс-папье. - Ну наконец-то! Мы уже думали, что вас замело, как Перкинса! Представляете, звонил десять минут назад из уличной будки - застрял на Лавингтон даже на своем хваленом даймлер-бенце!

   За время бурной речи Тьюринга взгляд Клемента немного прояснился, что позволило ему узнать в присутствующих генерала Генри Бэббиджа, почетного председателя Аналитического общества и члена совета директоров компании "Монро", с несколько ошеломленным видом изучающего какую-то бумагу, а также председателя Королевского общества Джозефа Листера. Всех их он знал не один год так как связи между Департаментом анализа, обоими обществами и компанией "Монро" при нынешней ситуации в Соединенном Королевстве представлялись неразрывными. Третий гость, облаченный в более чем скромную сутану, оказался ему незнаком.

   - Присаживайтесь скорее, - Тьюринг поманил Клемента к столу. - Боюсь, дело, собравшее нас здесь, не терпит отлагательства. Сэра Джозефа и сэра Генри вам представлять не надо, а это преподобный Бенедикт из Вестминстерского аббатства.

   Клемент поздоровался со всеми, после чего пристроился в важно поскрипывающем кресле напротив Бэббиджа.

   - Чарльз, вне зависимости от того, что мы решим сегодня, наш сегодняшний разговор не должен выйти за пределы этого кабинета, - Тьюринг вернулся в кресло. - Равно как и его последствия. Проблема, выявленная... - Он запнулся. - Э-э... Выявленная нами проблема на машиносчетной станции "Вестминстер" и без того грозит серьезными последствиями, но еще хуже будет, если сведения о ней попадут в прессу.

   - Обещаю, что буду нем как могила, - Клемент уставился взглядом в лакированную поверхность стола, пытаясь скрыть удивление. - Тем более что я до сих пор ничего не знаю.

   Какие могут быть проблемы в Департаменте машинного анализа, он представлял с трудом. Всего-то и дел было - следить за тем, чтобы машиносчетные станции страны и малые аналитические машины, сконструированные полсотни лет назад отцом Генри Бэббиджа, сэром Чарльзом, работали как часы. Конечно на самой главной машиносчетной станции, "Вестминстере", иногда случались технические проблемы, бывало приключалась и путаница с картами переменных, скажем, карты с данными для машин Уилтшира отправлялись в Эссекс... Но такие ситуации успешно решались рассылкой новых карт телеграфом или с курьерами. Клемент, сам спроектировавший несколько дополнительных элементов главной машиносчетной станции страны, повысивших ее мощность, никогда не слышал о том, чтобы чудовищный многотысячетонный механизм, занимающий все подземное пространство под Вестминстером и заправлявший к концу 19 века большей частью деловой и государственной жизни Британии, давал хоть сколько-нибудь серьезный сбой.

   Впрочем, Клемент ощущал себя больше теоретиком, нежели практиком, и хотя он изучил по чертежам Бэббиджа устройство аналитической машины, в самих подземельях Вестминстера или, как говорил сам создатель машины, на "мельнице" не бывал ни разу, но машина уже понемногу захватывала и поверхность. Ввиду нехватки подземных площадей, все новые элементы машиносчетной станции устанавливали наверху, для чего нещадно вырубались крохотные вестминстерские скверы. Поскольку дополнительные механизмы обычно служили для решения задач весьма узкой специфики, их сменяли новыми как только получали готовое решение. Из-за этого зимой и летом Вестминстер напоминал конструктор в руках энергичного ребенка, который собирал и разбирал свои чудные машины по несколько раз в год.