— Ты расскажешь, как проходит церемония?

— Сам увидишь, если тебя допустят, — фыркнул Армисаэль, покачав головой. — Но я бы несильно рассчитывал на это на твоём месте.

— Почему? — лицо парня сразу помрачнело, в тёмно-зелёных глазах появилась злость. — Чем я хуже других?

— Ничем, — Армисаэль холодно улыбнулся. — Просто ты – нефилим и не относишься к клану Старших. Таких, как ты, редко выбирают для участия в церемонии. Падшим важно продлить род чистокровных, а не плодить полуангелов.

— Меня тоже родила человеческая самка? — Миэл аж сглотнул от омерзения. — И из неё лезли…

— Нет. Ты родился один, — доктор захихикал, потешаясь над чувствами парня. — Церемонии не было. Просто в один из разрешённых циклов я наткнулся на девственницу, которую по правилам нельзя убивать. Пришлось забрать её сюда, где ты и родился.

— А она? Что с ней стало?

— Ну, если ты не заметил её где-то поблизости, значит, её просто нет, — язвительно хмыкнул Армисаэль, взглянув на сына с недоброй усмешкой. — Не переживай, — он снисходительно хлопнул парня по плечу. — Через годик-другой и ты получишь свой шанс, — доктор вновь рассмеялся и, вручив сыну швабру, скрылся в дверях. Миэл проводил отца мрачным, полным ненависти взглядом и, отшвырнув швабру, быстрым шагом покинул операционную.

Миэл долго стоял в тени раскидистого дерева, наблюдая за тем, как в освещённых окнах дома мелькает тень Натаниэль. Вечерние сумерки давно опустились на деревню, поэтому парень не слишком волновался о том, что его кто-нибудь увидит. До боли в глазах Миэл вглядывался в окна, рисуя в своём воображении то, что происходило сейчас в доме.

Ему казалось, что он видит Натаниэль сквозь плотно занавешенные зелёные шторы. Видит, как девушка расчёсывает свои прекрасные длинные волосы, как они небрежно рассыпаются по её плечам и непослушная чёлка падает на лоб. Потом блондинка медленно стягивает с себя блузку, затем лифчик, оставаясь только в юбке до колен. Но вот и юбка падает на пол, к её ногам, и девушка почти полностью обнажена. Её тело такое розовое, нежное, гибкое… Оно так влечёт, так манит Миэла, что от этого мысленного видения захватывает дух. Парень даже не замечает, как его ногти впиваются в кору дерева и, подобно когтям животного, оставляют на ней глубокие борозды. Кровь приливает к вискам, и нефилим, задыхаясь, стискивает зубы, чтобы подавить вырывающееся рычание. Его глаза светятся зелёным огнём, и спину сводит судорогой боли, когда огромные крылья мощным ударом разрывают футболку на его спине и, подобно парусам, разворачиваются на ветру. Гладкие чёрные перья трепещут в струях тёплого воздуха, доставляя своему хозяину неописуемое удовольствие и почти физическое наслаждение. Миэл замирает, впитывая в себя порывы ветра и позволяя крыльям свободно расправиться за спиной. Несколько широких взмахов и чёрные крылья поднимают его над землёй так высоко, что от восторга у юноши перехватывает дыхание. Из его горла сам собой вырывается странный, нечеловеческий крик, который нефилим уже не в состоянии удержать. Планируя над деревней, он заново открывает для себя этот мир, ощущая прежде недоступное чувство свободы. С каждым взмахом огромных крыльев сила его растёт, душа наполняется мудростью тысячелетий, накопленной Падшими. Он больше не будет зависеть от мелких человеческих желаний и глупых эмоций. Больше не поддастся страхам и пошлым радостям людей. Он больше не приемлет ничего наполовину — ему нужно всё! Вся сила! Вся слава! И всё наслаждение!.. Ему нужен весь этот мир!

— Скоро рассвет, Армисаэль, — доктор и не заметил, как на тропинке появился Афаэл, вместе со Старшими: Хемахом и Самаэлем. — Птичку пора вернуть, пока кто-нибудь не заметил.

— У него крышу снесло от веселья, — Хемах криво усмехнулся, наблюдая за кульбитами, вытворяемыми в воздухе Миэлом. — А крылышки у мальчика нехилые, почти, как у Старших. Что значит, девственницу поиметь, да, Армисаэль? — он обернулся к доктору, но тот лишь скривился от презрения.

— Сейчас я его приземлю, — наконец произнёс Армисаэль, стаскивая через голову старый свитер и расправляя огромные жёсткие крылья.

— Не выйдет, — Самаэль, до этого молчавший, покачал головой. — Теперь этот нефилим, пока не перебесится, слушать никого не будет. Вспомни себя, доктор. Тебя тогда Пахадрон три дня ловил, пока Кезефа не позвали.

— Я — Падший, а этот — нефилим, — фыркнул Армисаэль, в несколько мощных взмахов устремляясь в небеса.

— Пусть попробует, — когда Старшие повернулись к Афаэлу, тот лениво повёл плечами.

— А что, у твоего Сандала крылышки ещё не показывались? — спросил Самаэль у старосты. — Или ты его заранее кастрировал?

— Для Сандала будет лучше, если его крылья вообще не раскроются, — Афаэл неожиданно помрачнел. — От него всего, чего угодно можно ожидать.

— Смотри, как бы он Лайлу не испортил, а то попрут гормоны… — тут уже и Хемах нахмурился. — Знаешь ведь, как у молодых крышу на этом периоде сносит. Не успеешь оглянуться, а Лайла уже не девственница. Инцест навсегда её кровь обесценит, Афаэл.

— Что ты предлагаешь?

— Отсели Сандала, пока не поздно.

— Он ещё не совершеннолетний.

— Плевать, не сдохнет, — губы Хемаха презрительно дрогнули. — Зато Лайлу убережёшь. В конце концов, девчонка — самое главное для нас. Она таких Сандалов штук сто нам родит, если не больше. Тем более, что твой сынок изначально в планы не вписывался. Хорошо, если как донор сгодится, а так он вообще не нужен.

— Ладно, я подумаю, — Афаэл кивнул, даже не повернув головы. — На окраине есть несколько пустых домов.

— Правильно, вот вместе с этим «лётчиком», — Хемах кивнул на небо, где Армисаэль безрезультатно гонялся за сыном, — Сандала и посели. Пусть там со своими гормонами и разбираются.

— Ладно, на Сборе сегодня обсудим, — староста решил закончить спор. Потом посмотрел на восток, где уже начала загораться заря. — Пора звать Беллора, — без всякого выражения, заметил он. — Самаэль, сходи за ним.

— Сейчас приведу, — кивнул ангел и направился по тропинке в сторону домов.

Прошло около пяти минут, когда на тропинке появились Самаэль и Беллор. Самаэль выглядел гигантом рядом с невысоким, стройным Беллором. Мощный, словно накачанный, торс Самаэля был образцом телосложения, отличавший большинство Старших ангелов. Крепкие, широкие плечи, узкая талия, бугристый мышцами торс, сильные ноги — всё это невольно бросалось в глаза, напоминая нефилимам, кто здесь хозяин. Старших в деревне было семеро, и для церемонии приглашали Падших из других поселений, разбросанных по всему свету. Но всех координировал и всеми руководил Афаэл. На Сбор тоже прибывали все именно сюда, а, когда уходили, никто не сомневался, что все указания Афаэла будут исполнены в точности. Тем более, что местная община состояла из очень сильных Падших ангелов — его верных помощников.

— Представь, Беллор, Армисаэль решил сам поймать взбесившегося нефилима, у которого этой ночью случилось перерождение, — Хемах насмешливо кивнул кудрявому красавцу на небо. Тот медленно поднял чистые фиалковые глаза и взглянул в том направлении, куда указывал ангел. Беллор был очень светлым блондином, с фигурой балетного танцора и невинным взглядом больших фиалковых глаз. Настоящей его силы как воина не знал никто. Беллор обходился без неё, используя другие свои качества: невероятную скорость, меткость и… чудовищную жестокость. Его пленяющая красотой внешность была настолько обманчивой, что столкнувшись с истинной сущностью этого ангела, даже Старшие были шокированы столь несовместимыми характеристиками. Беллор был молчалив и задумчив. Он редко улыбался, являя миру ослепительную белоснежную улыбку, которая превращала его лицо в «святой» образ невинного ребёнка. Однако немногим, кому улыбался этот ангел, повезло остаться в живых, чтобы успеть улыбнуться ему в ответ. Улыбку Беллора тут же окрестили «улыбкой смерти», а к самому ангелу вполне законно перешли все полномочия палача, охотника на нефилимов, и другие обязанности, где требовалось одно из его потрясающих качеств. Ловить нефилимов в критической фазе перерождения тоже доверяли Беллору, зная, что весь процесс займёт у того не более двух минут.