© Владимир Чичирин, текст

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Я всегда восторгался людьми, одержимыми своим делом. Бизнесмены они или писатели. У которых горят глаза от самого процесса работы. Их успех регулярно выбивает из меня слезу восхищения и благодарности за то, что смогли. Ведь они делают мою жизнь богаче, интереснее и лучше. Я потребитель их безумных идей, мыслей или просто самого лучшего в мире хлеба. Неважно, что когда-то хозяйка маленькой пекарни была топ-менеджером крупной компании. Важно, что она обожает печь хлеб. И только это обожание делает его таким бесподобным. И только ее хлеб для меня больше чем хлеб. Он каждое утро создает мой день. И это ее миссия. Не хлеб. А мои чувства. За возможность их испытать я и плачу´.

У меня тоже есть миссия. Я хочу делать мир интереснее. Потому что люблю интересно жить. Помогая реализоваться людям, я делаю интереснее и свою жизнь. А самый кайф ― я нахожусь в центре событий. Вот почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь уже почти 30 лет.

А вообще, я с детства мечтал быть военным. Ну потому что рос в семье военного. Наверное. Неважно. Мечтал, в общем. Легко поступил в зенитно-ракетное. Но уже на этапе сдачи вступительных экзаменов понял ― не то что-то. Чувства странные. Не хочу я в военные больше. Совсем не хочу. Спроси меня тогда, почему? Так я не ответил бы. Это сейчас могу сказать что-то внятное и худо-бедно рациональное. Типа: «Свободу люблю» или «Не люблю беспрекословно выполнять приказы, не понимая их конечного смысла или понимая, но сомневаясь в его верности». Как раз все то, что совершенно справедливо будет раздражать командование. Не мое это. Я бы там только мешался.

Но я испугался просто развернуться и уйти. Испугался, что если сделаю это, то меня неправильно поймут дома, во дворе, моя девушка, учительница, взводный, поступающие другие пацаны (которых я первый раз вижу), и, конечно, это будет предательство памяти бабушки. Поступил, в общем. Мучил себя полгода. Писал и рвал четыре рапорта с просьбой меня отчислить по любой причине. В пятый раз таки довел дело до конца.

Подобным образом, только уже без особых терзаний и затягивания с принятием решения, я поступал в своей жизни еще раза три. Пока. А там посмотрим. Но вот еще в тот период я и решил: никогда в своей жизни не буду заниматься тем, что мне не нравится. Осталось разобраться, а что же мне тогда нравится, если то, что мне как бы нравилось, теперь точно не нравится. А над запасными вариантами я как-то и не думал. Не было запасного варианта. Нужды в нем не было. Надо придумывать мечту с самого начала. Как выяснится потом, я по жизни буду играть без варианта Б. Только уже с базовой подготовкой. Вариант Б не нужен, если вариант А правильный.

Не, не, не! Не волнуйтесь. Это не автобиографическая книга. И не про жизненный опыт. Это просто предыстория того, как и когда я, по сути, начал изучать вопрос предназначения. Не только своего. А в принципе. Технологию. И ответы из области мистики, эзотерики и любого другого шаманства меня не удовлетворяли. Я материалист. При всем уважении меня интересуют доказательства. Ну или хоть логика какая-никакая. Земная логика. И наука. Логика и наука. А дыры и сомнения всегда можно успеть залатать верой в ненаучное. Мне же хотелось эти дыры сделать как можно меньше. Чтобы без мантр, заговоров и установок. Чтоб по уму.

Конечно, я понимал и понимаю, что изучать предназначение с позиции науки ― кажется, примерно то же самое, что пытаться найти следы науки в любви. Но мы же знаем, что их там нашли. Что это химические процессы. Со своими закономерностями, последствиями и сроками. Мы знаем, что есть наука ― психология. Наука о душе. Со всеми атрибутами науки: доказательствами, законами, исследованиями, статистикой. Признанием ее, в конце концов, учеными из других древних наук в качестве науки. Вот и я когда-то засучил рукава и поставил вопрос ребром. Есть ли у человека призвание или что-то подобное, что несет тот же смысл? Если есть, то как его можно определить и реализовать с максимальной вероятностью и результативностью? И вот я выделил три основные аспекта вопроса: психологический, нейрофизиологический, маркетинговый. Не с философской точки зрения, а с объективно научной. По такому принципу и построил повествование. Психологический ― это подготовительный. Чтобы начать воспринимать информацию, надо сначала сдвинуть тектоническую плиту стереотипов. Получить дозу сомнений в привычных вопросах или дополнительные аргументы тем, кто уже какое-то время сомневался в однозначности устройства общества и социальных отношений. Дело в том, что некоторые положения этих отношений напрочь блокируют рациональный подход к вопросу самореализации. И либо уводят в область иррационального управления «успешным успехом», либо припирают к стенке одними ответом на любой вопрос: «Надо пахать, а не языком молоть». Этой частью книги я хочу обратить внимание читателей на те поведенческие паттерны, к которым мы привыкли и следуем им часто на автомате. А они, в свою очередь, напрямую участвуют в процессе самореализации и далеко не так однозначны.

Следующий раздел ― нейрофизиологический. Здесь я постараюсь раскрыть физиологию процесса мышления и обозначу интересные противоречия между биологией мышления и сознанием. Через технологическую сторону работы нашего мозга мы с вами сможем убедиться в нелогичности вроде как бесспорных принципов достижения социальных успехов. Поговорим о недооцененном потенциале нашей нейронной информационной системы и методе его использования в целях достижения самореализации. Поднимем тему нашей уникальности, чем она обусловлена, как ее определять на нейронном уровне и как преобразовать в самореализацию.

В третей части мы уже будем готовы к маркетингу призвания. Как бы это ни звучало. Сам смысл призвания или самореализации в пользе от него людям. Так вот там мы и обсудим почему, во-первых, все что сказано в первых двух частях ― это единственный путь, позволяющий создавать действительно полезные уникальные творческие продукты, товары, услуги, сервисы для людей. Во-вторых, почему в основе бренда всегда лежит уникальность. И в-третьих, как понять, кому нужна эта ваша уникальность и как ее донести, не расплескав.