Ночные создания

У Люси большая семья: мама, папа, старшие сестры и кот. И все они почему-то очень несчастливы. Даже кот по кличке Кот удивительно несчастлив. Люся не знает, почему, так же как не знает, что это все именно «несчастье». Она просто чувствует что-то тяжелое, большое и угрожающее, нависшее над ней и ее семьей. Ей хочется сделать что-то хорошее, большое и радостное для всех, чтобы они наконец перестали кричать, драться и плакать. Ведь она всех очень любит. Но что может сделать маленькая девочка?

Старшие сестры Люси живут в отдельной комнате. Каждый день они не могут поделить эту самую комнату, расчески, книжки, рабочий стол, что угодно. А Люся спит вместе с родителями в крошечной комнатке. Она слышала из родительских разговоров, что папе это почему-то не нравится. Когда папа приходит пьяный, он кричит на маму, оскорбляет ее и обещает, что «из-за этого они когда-нибудь разведутся». Он всегда делает упор на слова «из-за этого» и бровями показывает в сторону Люси. Мама защищает Люсю. Она говорит, что «берет дочь в постель с собой, потому что девочка мерзнет по ночам, а потом болеет».

Люся не знает, действительно ли она мерзнет ночами. Но она точно знает, что ей страшно. Почти каждую ночь она резко просыпается в своей кровати в темноте и тишине. Пока слышен только папин тяжелый храп. Люся оглядывает комнату и видит, что неподалеку от ее кровати в уголке, где стоит коробка с игрушками, толпятся какие-то небольшие полупрозрачные создания. Они тихо бормочут, шипят и переругиваются. Люся не может разобрать слов, но эти ребята точно настроены недружелюбно. Они медленно поворачивают к ней свои безумные морды со светящимися глазами, когда чувствуют на себе ее полный ужаса взгляд. Скаля зубы, они покидают кружок и направляются к ней. Она не знает, зачем они идут. Ни разу она не смогла вытерпеть того ужаса, который эти создания вселяют в нее, чтобы узнать, чего же они все-таки хотят. Но вряд ли это теплые объятия, правда? Она кричит изо всех сил, сжимая своего плюшевого медведя. Так кричат раненные звери. Из глаз катятся горячие соленые слезы. Но медведя она не оставляет. Никогда не забывает о своем плюшевом друге. В голове ее крутится только одна мысль: «Я тебя не брошу, я тебя не брошу!» Может быть именно это помогает ей удержаться и не соскользнуть в темные воды безумия.

От крика просыпается мама и в очередной раз берет дочь к себе в постель. Тогда папа уходит спать на кухню. Мама снова быстро погружается в сон, ее грудь под простенькой сорочкой плавно поднимается и опускается. У мамы есть объяснение происходящего. По мнению мамы, к ее дочери по ночам приходят домовые. Вообще-то врач-невролог, к которому мама недавно водила Люсю, сказал, что «это никакие не домовые, а лунатизм. И в таком возрасте это нормально. Психика у детей пластична. Они с трудом отличают явь от сновидений и фантазий. Со временем перерастет, а пока можно попить успокоительных. Обеим». Но маме этот вариант показался неправдоподобным.

– Какой-то шарлатан-недоучка. – жалуется мама по телефону своей знакомой. – Ясно же, что у ребенка особые способности. К ясновидению или что-то вроде того. Не зря же именно к ней из всей семьи приходят домовые и призраки.

Люсю такое объяснение еще больше пугает. Если бы это были просто фантазии, как говорит врач, это одно дело, но всякие там домовые, это уже не шутки. Люся, вжавшись в стену, уже не может заснуть. Она смотрит на мамин профиль в темноте. Он мелькает, и черты лица искажаются. Люся думает, что мама ночью это не совсем та мама, которая живет днем. Дневная мама ходит на работу, прибирается, кормит Люсю, туго заплетает косички, резко застегивает молнию на куртке. А другая мама, которая живет ночью, только и ждет, пока Люся заснет. Тогда мама поднимет тяжелые веки, оголяя пустые черные глазницы. Безжизненным взглядом она примется блуждать по личику Люси, решая, чем бы ей полакомиться сегодня. Люся до последнего борется со сном, но всякий раз проигрывает.

Как-то она пробовала рассказать подружке по детскому саду, что у нее как будто две мамы. Одна живет днем, когда все на нее смотрят. Она улыбается, смеется, со всеми болтает и всем нравится. Но есть и другая мама, которая появляется всякий раз, когда они остаются наедине. Та мама серая. Она не разговаривает, не смеется и даже не смотрит на Люсю. Подружка ей не поверила и почему-то разозлилась. Люсе не хотелось злить свою единственную подругу, поэтому больше она не пыталась поговорить об этом.

Девочка не знает, что на самом деле мама тоже боится. Она боится оставаться по ночам наедине с папой. Страхи дочери помогают ей не говорить об этом вслух. В голове у девочки пока не может уложиться, что папа может причинять маме по ночам боль. И, в общем-то, знать о таких вещах ей не следует.

Святки

На новогодние праздники в доме на удивление тихо. Папа работает в ночную смену, так что выпить не получится. Мама распределяет дела на всех: одна убирается, вторая готовит салаты, Люся на подхвате, коту – веником по шерстяной заднице. Все складывается замечательно. Мама сейчас не серая, а сестрам ссориться некогда, поэтому Люся чувствует себя вполне спокойно.

На третий или четвертый праздничный день, когда режим дня полностью исковеркан, все просыпаются к обеду и доедают новогодние манты и салаты, в доме становится как-то тоскливо. Будто густой бледный туман окутывает голову, хочется встряхнуться, взбодриться, умыться холодной водой.

– А давайте гадать? – предложила Лариса. – Сейчас как раз святки. Мам, знаешь какие-нибудь гадания?

– Когда я была девицей, мы на святки в баню ходили, чтобы на женихов гадать. Валенки за дверь кидали и ждали, кто же их принесет. Когда кто-то придет с валенком, надо спросить его имя. Такое же имя и у будущего жениха.

– Ну, это как-то несерьезно. – Ксюша, поглаживая уснувшего у нее на руках кота, выглянула в окошко. У подъезда терлась «дружелюбная» группа маргинального вида.

– Да и куда мы кидать будем с пятого этажа? – спросила Лариса. – Мы ж их потом не соберем, утащат.

– А если валенок женщина принесет, то как узнать имя жениха? – совсем уж глупый вопрос задала Люся. – А если вообще никто не принесет?

– Тебе-то какие женихи? – рассмеялась Лариса.

– Есть и другие гадания. Но уж больно страшные. – мама поежилась. – Один раз девчонки построили коридор из зеркал.

– И что? – у сестер загорелись глаза.

– А вот что. Кто решался погадать, те в зеркальных коридорах ничего не видели. Только одна видела, Нинка. Сначала все шло, как обычно. Она села перед зеркалами, молча вглядываясь в коридоры. Мы сидели возле нее, стараясь не мешать. В какой-то момент стало понятно, что сидим мы очень долго. Обычно к этому времени все уже сдавались. Но Нинка все сидит и сидит неподвижно. Я заметила, что она даже не моргает, и, кажется, что грудь ее не движется от вдохов и выдохов.

– Нина. – осторожно позвала я, но она не ответила. Мы с девочками стали переглядываться. У меня по коже побежали мурашки. Всем стало как-то не по себе. Странное такое ощущение, будто в темном углу под самым потолком кто-то сидит, сверля тебя хищным взглядом. Самое коварное, что он тебя видит, а ты его нет. Я снова позвала подругу по имени, но она не обернулась. Тогда Аня решительно встала и подошла к Нине, чтобы «разбудить» ее.

–Ниночка, ты что, заснула? – спросила Аня, подходя к подруге. Она потрепала ее по плечу и мельком глянула в зеркала. Огромный косматый красный зверь гипнотизировал Нину взглядом. Аня дико закричала, когда поняла, что зверь заметил ее. Он перевел на нее взгляд, полный ненависти. Она почувствовала, что он схватил ее за руки и принялся с нечеловеческой силой затягивать в бесконечные зеркальные коридоры. Еще одна девчонка уловила это странное движение и, спохватившись, резко оттолкнула обеих подруг от зеркал. Я кинула на зеркало платок, в котором куталась. Не знаю почему, но я точно знала, что надо так сделать.