Посвящение:

Моим детям, родителям, мужчинам моей жизни, знакомым, незнакомым и друзьям, благодаря которым я написала эту книгу

Жила была девочка. И звали её по-разному. Кто Алиной, кто Марьяной, кто Вероникой, кто Христиной, а кто и Просто Никак.

Девочке было очень важно, как к ней относятся другие. Поэтому она выдумывала себе новые имена, новые образы, новые наряды. Она никак не могла определиться, кто же она такая на самом деле. Боялась найти себя. Боялась, что не понравится другим, боялась, что будет неудобной для мамы с папой, для школьных и институтских учителей и товарищей, для себя. Ведь это так ново. Так непривычно, непонятно, непредсказуемо и, поэтому, дико страшно. Ей было удобно бояться и играть в игры. Пока однажды, и в который уже раз, её жизнь не рассыпалась.

Алиной об неё вытирали ноги, Марьяной ей совали в лицо свою гордыню и откровенную тупость, которую сложно объяснить людям (точнее невозможно). Вероникой ей пихали в голову и куда попало всё, что попало – свои советы, свои истины, свои анализы ситуации. Ни о каком уважении, самоуважении, любви и верности не могло идти и речи. Как ей было жить сейчас? Кем же она была на самом деле? Она не знала. Но уже захотела понять.

Ей повезло. Когда-то она помнила себя, ту единственную, которую и любила. Она любила. Саму себя. Когда-то. Но кто-то сказал не то, а она ранимая, приняла близко к сердцу, засомневалась в себе, появилось чувство вины за неудобность и девочка рассыпалась. Помнила она, но вот никак не могла восстановить в памяти ту себя. Не то чтобы уж прожить её изнутри, хотя бы просто восстановить. И она начала.

Начала всё с начала. С чистого и белого листа. С белого – потому что она была чистой светлой и радужной, веселой и отзывчивой, доверчивой девчулей с огромными зелеными глазами, незабываемой искренней горящей улыбкой и розовыми здоровыми и сильными щеками, на которых виднелись две ели заметные чарующие ямочки.

Она была одна. Жила одна. Нет. Вы не подумайте, вокруг неё постоянно было полно народу, людей, с позволения сказать. Больше того, она почему-то, по какой-то одному Богу ведомой причине всегда оказывалась в гуще событий и в эпицентре внимания. Её «любили» буквально все. Эту загадку внеземного притяжения всех и вся к ней она не разгадала и по сей день. Возможно, это и не важно, а возможно, это и есть самое важное на свете. Люди чувствовали, буквально чувствовали кожей, что у неё есть Свет, есть Ключи, есть что-то, что напоминало им их самих. Она была такой искрящейся, манящей, пугающей, таинственной и одновременно завораживающей и прекрасной как яркий и невообразимый свет в конце тоннеля.

Она любила свой свет и одновременно боялась его. Ведь она никогда не стремилась стать центром притяжения и внимания, была тихоней, ей нравилось быть с самой собой наедине, и вообще, по правде сказать, она не очень то и любила всех этих «людей». В ком-то ей виделся динозавр, крокодил, в ком-то липучий паук, а в ком-то склизкий и противный по своей сути осьминог. Девочка ничего не могла поделать с этими чувствами, бушевавшими в ней за маской, уже маской, улыбающейся девчули.

Да. Она хотела быть одна. Мечтала об одиночестве. Об некоем отшельничестве если можно так сказать. Жила в городе, но когда оставалась с самой собой наедине мечтала оказаться в одинокой деревушке на отшибе какой-нибудь лесной поляны, а лучше в центре густющего леса с речушкой, протекающей неподалеку. К слову сказать, она, став взрослой по человеческим возрастным меркам, купила себе и дом и участок земли именно в таком месте, о котором мечтала с детства.

Именно в моменты одиночества она была наиболее счастлива. Любила жить и творить, мечтать и летать., путешествовать и созерцать, чувствовать, слушать, вдыхать и быть.. Но нужно было работать, существовать в этом людском зоопарке, полном рептилий, горгон и прочей, поражающей даже самое изыскательное воображение живности, жити и нежити.

«Имей храбрость быть собой» – сказала она себе и пошла. Что уж. Путь так Путь. Будем учиться.

По дороге ей открывалось много всякого невообразимого, неперевариваемого её маленьким и добрым Сердцем. Она встретила много жестокости, гадкости, приставучести, навязчивости и гнили. Но так же ей на пути попадались и Доброта, Любовь, Искренность, Счастье, и Вечность. Вечность была то прозрачной и бесконечной, то леденящей Душу, то холодной и злой, обжигающей до костей своей лютостью, то пронизывающей до самых глубоких глубин её Души Чистотой и Мудростью, Безусловной Любовью и одним словом, Вечностью.

Она не то чтобы любила жить или не любила жить…Она всё время сомневалась, а Правильно ли я иду, это ли мой Путь, почему Бог так жесток ко мне. Она оборачивалась назад и приходила в ужас, волосы, ее прекрасные длинные слегка вьющиеся волосы вставали дыбом и горели синим пламенем от увиденного, потом уже мерещившегося позади. Приёмник Боли сломался. Она хотела заткнуться, замолчать навсегда, однако её сила Духа не давала ей этого сделать и она смирялась и шла дальше. Во тьму или в свет, уже было не важно. Она просто шла. Просто это был её Путь.

Однажды, на неё снизошло озарение. Громкое слово, но именно оно больше всего подходит под описание всего происшедшего с ней единомоментно.

Она вдруг поняла, что Душе, её исстрадавшейся по чистой Любви душе, просто необходимо было слиться с Личностью. Помириться с ней. Поговорить. Найти общие точки соприкосновения, уйти в себя. Слава Богу, Вселенная предоставила ей таки такую возможность уединения и нелюбви (как ей казалось). Ведь по человеческим общепринятым меркам девочка одна с тремя детьми оказалась за бортом жизни, без денег, без работы – не то чтобы она сдавалась и не пробовала, не пробовала жить и приживаться, нет, она ходила на различные собеседования в поисках работы, и ей везде давали зеленый свет, ведь она была высококлассным специалистом в своей профессиональной сфере, и брали сразу либо перезванивали спустя какое-то время и тоже брали, но вот во всех случаях перед выходом на новую работу ей резко ни с того ни сего отказывали в приёме. И так семь раз!! А три раза отказали сразу по причине её многодетности!

Девочка продолжала идти, топ-топ, шёл суд с бывшим мужем по разделу (отбору) её по наследству доставшегося ей от родителей имущества, топ-топ, чуть не сгорел её любимый лесной дом, топ-топ, серьезно и надолго заболели дети, топ-топ, не было денег на элементарные лекарства, топ-топ, не было никакой гос поддержки, топ-топ, она стучала во все двери, двери открывались, её внимательно выслушивали, даже жали руку, а где-то и целовали руку и выпроваживали, наглухо захлопывая дверь перед самым её носом, топ-топ. У неё была бесплатная парковка, и даже в этом ей умудрялись завидовать люди.

Она не таила злобы, не печалилась, она сосредоточилась только на ногах, которые шли, топ-топ, по сырому асфальту. Тупо белые кроссы, которые переставляются. И она была рада этому и очень благодарна Богу и Вселенной матушке, что они топают, её эти белые кроссы.

Не строилась жизнь, не строилась личная жизнь, не строилась материальная жизнь. Она задалась вопросом «Да что же вообще да черт возьми да здесь не так??» «Что Здесь Не Так??!».

И вот. Нашла.

Она. Сама она. Пока она шла, пока сомневалась, пока растворялась и снова собиралась, она растеряла себя. По кусочкам, по частичкам, незаметно, но сильно и лихо и, казалось, навечно.

Она поняла, что доброта из её Сердца куда-то испарилась, что Девочка вроде есть, и вроде её и нет. Что хоть она и верит вселенной и богу, но она чрезвычайно и бесконечно устала, обижена на них, и, получается, что не верит.. По сути – Не любит. Осталась только привычка жить. Жить, как жила до этого. Жить, и вроде жить и не жить одновременно. И захотела она всё это принять и простить. Одномоментно единовремнно и всепоглащающе.