(из рассказов моего бати)

Эта случилось в 1974-ом.

Не думаю, что этот типовой советский год напоминает вам о чём-то таинственном. Чертовщине как-то сподручней происходить в упадочные царские времена или в лихие девяностые. А в моём случае это был Союз середины семидесятых – сравнительно сытый и уже очень застойный, где в каждом парке по девушке с веслом, в каждом доме по брошюре издательства “Прогресс”, и даже в каждой глухой деревне найдётся ленинская комната. Если и сохранились где-то вампиры или оборотни, то сидят тихо-тихо, потому что слышали от агитатора из общества “Знание”, что они больше не существуют.

А всё-таки – было, было…

В том году году наша семья как раз получила трёхкомнатную квартиру в ещё недостроенном доме на улице Кульман, 15.

Этот дом – до сих пор легенда. Чтобы вместить в городскую застройку невообразимые пятнадцать подъездов, его построили изогнутым в форме латинской буквы S. Так что народ немедленно прозвал наш дом – Долларом.

А по соседству, на улице Кульман, 13, уже закладывали фундамент для ещё одного дома по тому же проекту. Но уже покороче, всего на шесть подъездов. Народ потом окрестит его Центом.

Домов-кукурузин (их проектировала та же архитектор – Ладыгина) на Комаровке тогда ещё и в помине не было. Их построят только в начале восьмидесятых. Так что наш дом-Доллар был самым впечатляющей многоэтажкой в тогдашних окрестностях Комаровского рынка.

Девятиэтажный, добротный, кирпичный, покрытый глазурованной плиткой цвета морской волны – он и правда напоминал океанский вал, нависший над неряшливыми бетонными хрущёвками. Внутри дом был не хуже – бесшумные лифты, всего лишь по две квартиры на этаже, в каждой огромная ванная, кухня с выходом на балкон, паркетные полы, и даже отдельные рукомойники в туалетах.

В эти дома селили только заслуженных. В одном дворе с нами жили герои тогда ещё недавней войны, ещё молодые член-корреспонденты национальной Академии наук, пара-тройка народных артистов, народный поэт из школьной программы с эпическим псевдонимом Танк, и даже один выдающийся ботаник-дендролог.

Уже в четырнадцать лет я понимал, что мой отец, хоть и был на заводе “Горизонт” большим человеком, не смог бы заселиться в такой дом своими силами. Квартиру нашей семье выбила незабвенная тётя – Аврора Фишелевна.

Я с детства боялся эту женщину и поэтому запомнил её хорошо.

Невероятно высокая и худая, угловатая, с короткой, но стильной стрижкой, надменным взглядом и неизменно насмешливым голосом. Её точёный, но жёсткий профиль напоминал, что это она решает, кто здесь красавица. Она пользовалась французскими духами из конфиската и умела унизить кого угодно.

Именно от неё я узнал, что и у неё, и у её сестры (то есть, моей мамы) Вилоры – особенные, революционные имена. Значит, и меня могли назвать Коминтерном или Иридием.

А ещё она любила порассуждать о том, что благодаря успехам партии в социалистическом строительстве люди стали жить слишком хорошо и позволяют себе излишние вольности. И что рано или поздно настанец конец – разумеется, вольностям, а не партии.

Коммунизма всё равно не избежать – это она знала твёрдо. Но как страшно не дожить до этого этого времени – как не дожили бесчисленные герои и жертвы революции и отечественной войны! Вот почему каждый должен хорошенько постараться, чтобы коммунизм наступил ещё при его жизни. А иначе зачем были жертвы?..

Но я не думаю, что тётя работала в органах. По-моему, её должность была чисто партийной. А выбитая квартира стала для Авроры Фишелевны очередной вехой в построении коммунизма – хотя бы для своей семьи.

Тётя так много говорила про эту квартиру, что когда я впервые выбрался посмотреть дом, то сначала не понял её восторгов. Просто голые стены, из окон – вид на деревья и строительные котлованы с кучами песка. Ну и что здесь такого хорошего?

Но это глупое разочарование быстро сменилась удивлением. Я переходил с комнаты в комнату, а они не кончались и не кончались. В какую бы комнату я не зашёл, – там непременно была ещё одна дверь, за которой скрывалась ещё одна комната, кладовочка, или выход на необыкновенно просторный балкон.

Но по-настоящему я оценил новую квартиру только когда мы переехали. Даже после того, как перевезли нашу старую мебель, места оставалось сколько хочешь. Я даже ухитрился перетащить на новое место и перепрятать мой секретный сверток.

Это было настолько здорово, что мы готовы были простить дому Доллару и окрестности, перекопанные строительной техникой, и регулярный шум в пока ещё недостроенной части дома.

Как сейчас помню, в тот вечер я был дома один. Родители ушли вдвоём на какое там взрослое развлечение, положенные им по статусу. Это точно был не театр, – иначе они бы взяли с собой и меня.

Шёл глухой и тяжёлый дождь, и наша квартира, погруженный вечерний полумрак, казалось не просто надежным убежищем посреди раскисшей Комаровки, а целым тайным дворцом.

Я сидел на тахте у себя в комнате, крайней по коридору, и читал, как сейчас помню, какой-то коротенький французский роман про несовершеннолетнего лучника, который присоединился к повстанцам Жакерии. А как раз перед этим прочитал “Белый отряд” Конан Дойла, где Жакерия изображена как натуральный бунт возможного средневеково-разбойного быдла. Юный лучник из французской книги и английский рыцарь из книги Конан Дойла воевали за разные стороны – но мне почему-то казалось, что если бы они встретились, то смогли бы поладить. А может быть, даже совершите вместе несколько славных подвигов.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.