Моряки молчали. Они работали веслами, благодаря чему лодка шла быстро. На волнах она подскакивала, затем врезалась носом в новую волну и обливая пассажира холодной водой. Оливер корил себя за спешно принятое решение и перебирал в голове причины, чтобы сойти на берег. Однако с каждым подъемом весла, его шансы таяли.

– Знаете, – звонко сказал он, чтобы скрыть волнение в голосе, – в нашем городе живет настоящий святой отец, думаю его помощь пришлась бы кстати.

На него лег суровый взгляд. Своим видом моряки больше походили на разбойников или пиратов. Их морщинистые лица утопали в густой, огрубевшей от морской соли, растительности. Один из них, команда звала его Лисом, когда-то лишился глаза. И никак не скрывал этого. Вместо хоть какой-либо повязки зияла ужасная, стянутая по краям потрескавшейся кожей, дыра. Внутри поселилась тьма. Здоровый же глаз застыл на молодом священнике и не моргал.

Лис улыбнулся. Оливер представил какой ужасный запах исходит из этого, набитого пятеркой гнилых зубов, рта и поморщился.

– Вы, молодой человек, зря сомневаетесь в себе, – Лис говорил добродушно. – Две недели в нашей замечательной компании пройдет незаметно, к тому же плату капитан обещал достойную.

Лис отпустил весло, которое подхватил второй моряк, подсел ближе и достал трубку.

Оливер натянул улыбку.

Золотой слиток, размером с ладонь, заставил подняться из теплой и сухой постели и отправиться в мокрую и холодную реальность. Второй слиток обещали через две недели, когда корабль закончит путешествие.

Теперь плата казалось мизерной. Следовало запросить не меньше трех.

– По мне, – вступился второй моряк, чьи худые жилистые руки поднимали весла, – в вашем присутствии необходимости нет.

– Ты бы, Барт, помолчал, – Лис сплюнул, – сам же отказываешься ночью выходить из каюты.

– Брось, – Барт с силой налег на весла, отчего вены на руках вздулись, – Ночью на корабле опасно, и я в это верю, но в то, что мальчишка сможет помочь, увы. – Он повернулся к Оливеру, – без обид, пацан.

– Мне вообще-то двадцать два, – ответил Оливер, но до Барта слова не долетели. Лис говорил громче.

– Ну и что с того! Главное, чтобы он со своей святой книжкой и крестиком разбил страхи команды. Когда зайдем в нужный порт, поверь, все забудут о проклятии.

Барт что-то пробубнил, насупился и оставшуюся часть пути молчал. Лис последовал его примеру. Иногда, оставшимся глазом он наблюдал за молодым священником, что-то обдумывал, вздыхал, но больше ничего не говорил.

Беседа только усугубила гнетущее чувство тревоги. Оливер сжал в руке деревянное распятие и перекрестился.

Корабль «Стремительный» не внушал доверия. Хороший ремонт грозил длительным простоем. Капитан не мог себе этого позволить. Стоило ему прибыть в один порт, как ему поступало выгодное предложение по доставке. «Стремительный» не брезговал ничем, даже похищенными людьми, отчего обрел дурную славу. Но команда не спешила менять судно. Капитан, по совести, делил плату с командой. Потому что знал, что найти честных тружеников среди своры проходимцев не так-то просто. Кто-то даже пустил слух, что все они давно продали свои души и навечно связаны с этим кораблем.

Конечно, этот слух был полной чушью. Но в связке с обветшалым внешним видом и незаконным грузом, заставлял людей трепетать при виде судна входящего в порт.

Оливер ничего этого не знал. Но даже так его мысли не избежали жутких видений при виде корабля. Первые рассветные лучи осветили контур с собранными парусами. Сквозь утреннюю дымку он предстал перед молодым священником скелетом огромного морского чудовища. Чей панцирь покрывали сотни моллюсков.

Сверху свалилась веревочная лестница. Она пахла водорослями, а отсыревшие деревянные ступеньки выглядели ненадежно. Оливер лез первым. Влажная, просоленная веревка царапала руки. Следом за ним поднимался Барт, то и дело подгоняя священника. Ругаясь себе под нос, он вынужденно ждал пока тот, переставит свои трясущиеся конечности, чтобы подняться выше.

Лис остался в лодке. Он закрепил веревку от лебедки в дух места и несколько раз дернул ее. Сверху раздался скрип. Дерево затрещало, и лодка пошла вверх. Лис сел в центре и закурил трубку, наблюдая за тем, как священник нерешительно ставит ноги на борт корабля.

– Добро пожаловать! – громко выкрикнул человек в черном камзоле и черной шляпе с широкими и ровными краями. В иной ситуации можно было его принять за римского священника с капелло на голове.

Человек сделал шаг вперед и снял шляпу. Тень ушла и открыла гладко выбритое лицо с острыми чертами и тонкими серыми губами. Человек улыбнулся и лицо изрезали тысячи мелких морщин.

При виде священника и после слов человека в черном, команда захлопала в ладоши, застучала ногами и громко закричала. Они окружили Оливера и с радостью его приветствовали.

– Что стоишь как вкопанный?! – пробурчал со спины Барт и легонько подтолкнул священника в спину, но тот не двинулся с места.

Оливер изучил команду и в который раз пожалел о своей согласии. Одно дело отпускать в городе грехи пьяниц и неверных супругов. Но другое, плыть две недели в компании оживших мертвецов. Именно так он и видел команду «Стремительного». Их серые лица, с синяками вокруг глаз, с болячками и язвами, никак не могли принадлежать живым и здоровым морякам. Среди них не было ни одного, на ком бы не висела одежда. Их высохшие тела, казалось, пропускали солнечные лучи.

Затягивать не стоило. Следовало сразу признаться, вернуть слиток и отплыть назад.

– Не стойте, господин, – к священнику подскочил смуглый юноша и схватил его под руку. От касания по телу пробежали мурашки. – Капитан вас уже ждет.

– А разве не… – Оливер вопросительно протянул руку в сторону человека в черном. Тот вопрос понял и ответил, не дав закончить фразу.

– Нет, что вы, – улыбка стала скромнее, – я всего лишь боцман. Капитан не покидал своей каюты около месяца.

– Почему же? – удивился Оливер.

– Он сам все расскажет, – хмуро ответил Барт и взял священника под вторую руку.

В своей голове Оливер представлял капитанскую каюту, чем-то вроде королевских покоев. На деле все оказалось иначе. Мрачная комната, с покосившемся деревянным полом заваленная бочками и ящиками. В углу со стены свисала деревянная койка. Под которой лежало несколько пустых бутылок. Из драгоценностей он заметил только кинжал на стене. На сталь не похоже, возможно драгоценный металл, да еще и инкрустированный тремя крупными камнями. Ради такого можно и капитаном стать.

В центре стоял длинный стол, с дальней стороны которого сидел старик. Он жестом пригласил войти священника. Тот сделал всего пару шагов, когда старик захрипел.

– Стой! Ни шагу дальше, – он прокашлял горло, и сплюнул под стол. Выглядел капитан паршиво. Волосы поредели, кожа посинела, руки тряслись. На мокром он пота лбу сидела муха, но тот ее не чувствовал.

Просто великолепно, подумал Оливер, настоящая удача с этим кораблем. Он отступил к двери, в надежде на то, что болезнь до него не доберется.

– Не бойся, никто из моей команды заразы не подхватил, хотя провели со мной несколько месяцев.

Сомневаюсь, про себя ответил Оливер. А затем вспомнил, что капитан возможно их не видел месяц и не мог судить об их состоянии по внешнему виду.

Капитан встал отвесил поклон.

– Мое имя Альберт Тич, но все зовут меня старик Ал, так что выбирай сам. – Он сел и отпил из бутылки. – Вы можете сесть за стол и налить себе вина или рома. Они в том ящике, что рядом с вами.

– Спасибо, – Оливер наконец заговорил, – Я вынужден отказать в вашей просьбе. И прошу вернуть меня на берег.

Парень достал из-за пазухи золотой слиток и положил на стол. Ладонь еще несколько секунд помнила тепло металла.

– Исключено, – твердо ответил капитан, – нет ни одной причины, по которой я принял бы вашу отставку.