*

– Эй, – стучал посыльный в стекло кассирши, – есть кто? – звал паренек, еле удерживая высоченную кипу конвертов.

Каждый день после шести вечера он заполнял фотографиями будку в форме клоунской головы. Называлась она «Счастливый рот». Посетители вводили цифровой номер с входных билетов, сканер его считывал, и пластиковый беззубый клоун выплевывал желтый конвертик. Снимки делались автоматически внутри самых знаковых аттракционов Ретро Виля.

– Иду! – отозвалась из кладовой кассирша.

Послышался звон жетонов, надорвалась фольга. Продолжая кряхтеть, женщина вернулась на рабочее место с новым рулоном бумаги для чеков.

– Чего тебе, Мишка? Не заправил еще?

– Рот забился. Не лезут! – объяснил парень.

– Чей рот?

– Клоуна, – обернулся он на аппарат. – Я три раза пробовал активировать его пинком по носу! Чо-та заклинило!

– Пинком, – скривилась кассирша, – нынешним только дай роботов поколотить.

– Это снимает стресс, – поучительно изрек Миша, наслушавшись дневных ток-шоу для домохозяек. – По закону о Робоправах андроидов пинать не запрещено, – покосился он на потрепанную голову в зеленом парике.

Краска на клоуне много, где облупилась. И пахло от него старостью, плесенью и как-будто мочой. Больше всего Мише нравилось наблюдать за посетителями, отвешивающими клоуну пинки по носу, чтобы получить фотографии.

– Когда людям надоест посмехаться над болью, – скривила красный овал помады кассирша на манер клоунской плачущей гримасы. – Быстрее чини! По закону о человеческом труде, я не обязана заменять роботов и андроидов!

Медный ключ брякнулся в тарелочку, прибитую гвоздиком к деревянной столешнице. Рядом ручка на веревке и сундучок для чаевых. Ретро Виль был последним в стране, где посетители могли ощутить атмосферу двадцатого века.

Сотрудники парка – только живые люди. Входные билеты невозможно оплатить подкожным банковским чипом. Принимались купюры и монеты, за которыми большинство посетителей заезжали в банк перед визитом в парк.

Анна Борисовна много, где работала кассиром. Нынче совершить покупку можно с помощью часов, кольца, браслета, отпечатком пальца (самый популярный способ) и даже лбом, куда приколисты вшивали денежные чипы. Выражение «Чалом бьет» приобрело наглядное выражение. Покупатель и просил, и расплачивался, и благодарил одним движением.

В мире, где люди больше не работали на должностях в сфере обслуживания, вид продавца надувных шариков или официанта приводили детей в полный восторг, а их бабушки и дедушки впадали в ностальгию с бесконечными «а помнишь!» и «а вот в наше время!»

В парке Ретро Виль, детвора носилась вокруг живой девушки в огромных розовых юбках. Сотрудница еле удерживала равновесие на роликах, когда малышня дергала ее за подол и волосы. Несколько раз за смену с нее срывали голубой парик или она падала на колени, раздирая кожу. Дети гоготали и убегали прочь от страшной неуклюжей тети, которую так весело пинать! Половина малышни не понимала, что тетя живой человек, а не робот.

Голосовое информирование парка каждый час напоминало посетителям о том, что сотрудники сферы обслуживания – не роботы и пинать их запрещено.

Миша воткнул ключ в голову клоуна с оборотной стороны. Железка заскрежетала, словно клоун раскусил арматуру. Миша поморщился. Он не любил андроидов и вел блог с курьезными видео, на которых робо-официант разбивает фужеры или робу-курьер пиццу уронил и ездит по ней колесами, пока пацаны дергают коробку за веревку.

Миша рос ребенком, который с трех лет водил пальцами по домашним стеклам, пытаясь приблизить уличное изображение, как-будто он смотрит в цифровой мир планшетки. Шлем виртуальной реальности он надел на десять лет раньше, чем вело-шлем, когда согласился погонять с пацанами по треку. Да и то, покатался разок и бросил. На улице слишком жарко. Узкие шорты натёрли промежность, педали нужно вращать. Совсем другое дело гонять по виртуальной вселенной!

Частенько Миша с друзьями устраивали пранк уличным андроидам. Надевали регулировщику дорожного движения мешок на голову, рассыпали пять килограмм крупы перед дворником, на которого слетались голуби или разливали газировку на кассиров в фастфуде, снимая на видео, как уборщики начинали очищать своих коллег половыми тряпками.

Закон о Робоправах до сих пор никак не регулировал подобное поведение. Если Мишу и его друзей вычисляли, им выписывали штраф за мелкое хулиганство с мусором. Андроиды потерпевшей стороной не являлись. Кажется, закон их самих приравнивал к мусору.

С тех пор, как двадцать лет назад андроиды стали неотъемлемой частью человечества, закон о Робоправах постоянно дописывался, усложнялся, откатывался. Некоторые пункты выглядели абсурдно. Например, запрещалось применять к андроидам суровую форму насилия: сбрасывать с небоскреба, топить в реке, сжигать на костре, и в то же время закон не запрещал пинать их, швыряться чем-нибудь, толкать или вымещать словесно свое негодование, что, собственно, и делал Миша.

Миша жалел, что двадцать лет назад никто из его родни не купил андроида, пока на них шли акционные скидки. Мать приводила единственный довод – «мы купим, а партию отзовут?»

Такое случилось однажды, и денег Робонова покупателям не вернула.

Это было давно, лет двадцать назад. Тогда уволили какого-то влиятельного изобретателя из Робоновы и появился первый проект закона о Робоправах.

Корпорация Робонова – монополист в производстве андроидов, не объяснила свое решение по отзыву. Двадцать лет назад они чуть не обанкротились и сильно видоизменили продукцию, заменив ноги, похожие на человеческие – колесами. Андроидов больше не делали похожими на людей. Под запрет попали парики, брови, синтетическая кожа, человеческий тембр голоса. Бесполые машины, обслуживающие людей. Каста помощников, слуг, ассистентов, знающих свое место – вот и все их предназначение.

Когда Миша распахнул голову клоуна, где хранились фотографии, ему под ноги выпала целая сотня желтых конвертов.

– Как тебя ими не вырвало? – усмехнулся Миша, понимая, что рот клоуна забит до отказа.

Он пнул ногой кучу, заметив, что в центре каждого конверта значится один и тот же номер.

– Чо за глюк?

Судя по номеру, эти фотографии принадлежали владельцу одного и того же билета. Посетитель словно катался в парке на аттракционах каждый день, но фотографии свои не забирал.

Миша вскрыл первый попавшийся конверт, и сразу его выронил.

На снимке, что он только что держал, были тела двух девушек и молодого парня. Серые, истощенные, гниющие. Миша сразу узнал пропавших без вести три месяца назад подростков. Это были они! Пропавшие молодые люди. Они пришли на аттракционы в Ретро Виль после чего исчезли!

Оказывается, все это время они находились в парке! Внутри аттракциона Микромир. Плавали на лодке по подземелью. Снова, и снова, и снова проплывая под камерой фотоаппарата. Сто дней подряд! Каждый новый день – новая фотография, запечатлевающая хронику их смерти.

Будучи в первую очередь блогером, Миша пересилил себя и сделал снимок телефоном тут же отправляя в свой блог. На снимке молодой парень не старше его. Мертвое истощенно тело сидело в лодке, а на груди читалось вырезанные слова «мы живые».

Полицейский андроид записал показания Михаила и ответил роботизированным голосом: ждите, с вами свяжутся.

Поставив отпечаток пальца на планшете, Миша вернулся домой.

В три сорок пять, когда он стоял на балкончике между зеленых горшков с лохматым укропом, в дверь позвонили.

– Полиция, – произнес человеческий голос, – по поводу происшествия в Ретро Вилле.

Миша открыл. Он увидел что-то яркое. Сразу очень много цветов. Кудрявый клоунский парик зеленого цвета. Красный поролоновый нос и разукрашенное белым лицо. Две теплых руки обняли парня под скулами и дернули вниз. Рот Миши за секунду открылся на тридцать сантиметров в диаметре.