– Нарисуй ей карту с координатами базы, – приказал Вихляев (надо же какая характерная фамилия у мужика, прям судьба с такой в принимающем подразделении служить).

Птичкин-Воробушкин удивленно застыл на секунду, задумался, но все же нехотя достал из кармана карту, сложенную не менее, чем в десять раз, и карандаш. Быстро развернул большой лист, пробежался по нему глазами и положил на раскрытую ладонь, отметив в том месте какую-то пока невидимую мне точку. А после передал эту карту, смахивающую на пожеванный парус, майору.

Тот тоже на мгновение замешкался, внимательно изучил все пометки на предмет секретности, и все же сдался – протянул мне.

– Не будь вы такими нудными, – принимая карту, заметила я. – Мы бы уже взлетали.

Судя по пометкам, нас ждали на военной базе под небольшим городком Видольск. Сердце кольнуло от воспоминаний и благодарности, что придется недолго ждать встречи с дядь Сашей. А заодно оно еще и сжалось, внезапно испугавшись, вдруг это ловушка и лаборатория все еще работает? Или построили новую? Или только проектируют? А дядь Сашу заставили подтвердить всю эту ересь про дасья с их невиданным оружием, просто чтобы вернуть меня себе?

Я мысленно перечитала все письмо, отданное мне Хвостиком в доме, и успокоилась. В нем не было шифра и предупреждения об опасности. Наверное, дядь Саша сам выбирал, куда меня везти и решил, что рядом с его домом все будет спокойней.

А заодно и привычней.

Раз в три месяца меня награждали за хорошее поведение суточной увольнительной, которую дядь Саша разрешал провести у него. Мы ехали на его дачу, где самым высокотехнологичным можно было считать панцирную кровать (на которой, естественно, я, здоровая лошадь, скакала до упаду), и проводили время в покое.

Там не было охраны, ученых, исследователей, измерительных приборов за перегородкой. Только простор, природа, тишина и компания добродушного старика, взявшего меня под крыло, а не ставшего очередным вредным, постоянно что-то требующим руководителем проекта.

И тогда, в этот единственный день мне казалось, хотелось верить, что лаборатория, работа, задания и жертвы – просто сон. А крыльцо, чашка крепкого, вкусного кофе, сваренного на выбеленной печи, мармеладные конфеты и разноцветное драже, привезенные специально для меня – реальность. И она будет всегда, если никогда не ложиться спать.

Но поутру к кривому забору приходили трое крепких военных, дожидались уставного подъема и возвращали меня обратно, суля, что, если буду хорошо себя вести, через три месяца снова буду сидеть на этом крыльце. Главное – исполнять приказы и следовать инструкциям, не ставя под сомнение и не высмеивая тугодумов, руководящих наверху.

И потому ни через три, ни через шесть месяцев мне не позволяли вырваться на один единственный день туда, где их нет. Потому что я никогда не характеризовалась, как послушная девочка. Даже ради кофе на дачном крыльце дядь Саши, пока тот сам не организовывал мне долгожданный выходной в обход требований к безопасности и моему поведению.

На губах все же заиграла улыбка. Тревога отошла на задний план. Но, не желая сильно радовать Вихляева и его амбалов, я вернула себе привычное выражение лица – примесь ехидства, недоверия, равнодушия и абсолютного непослушания.

– Ладно, Видольск – не худшее место на земле, где найдется, чем заняться.

Майор удивленно приподнял брови и принял возвращаемую карту, тут же на уровне рефлексов отправив ее дальше – в руки одного из Альф, а тот – Воробушкину.

– Так можем запускать двигатели? – осторожно уточнил Вихляев.

Куда же так споро пропали твои надменность, скепсис и наглость, дружочек? Ты ж целый майор, должен командовать, а не разрешения у какой-то задиристой девчонки спрашивать. Два амбала за его спиной не выражали столь же явной осторожности вперемежку с угодливостью, но и усмешка с их губ совершенно неожиданно куда-то сползла.

– Рано, – не обрадовала я их и бросила быстрый взгляд на свой, уже ставший каким-то родным, а теперь еще сильно урезанным, отряд Каппа семь.

Несмотря на то, что парни держались достойно. Вели беседу расслабленно, отвлеченно. Костик даже облокотился о внедорожник, делая вид, что подпер его ради забавы. А все же в каждом из них читались усталость, и (неожиданно для меня) настороженность.

Они то и дело поглядывали на меня, на майора, на сопровождающих его Альф. Вроде разговаривали с другими, но по очереди – все время отстраняя одного от беседы чтобы тот прислушивался к нам. Будто ожидали какого-то подвоха от тех, кто сильнее и выше их по карьерной лестнице влияния.

Бойцы все еще держали обещание, данное Мишкой на моем участке. Следили, чтобы со мной ничего не случилось.

По сердцу разлилось тепло – эти мальчишки, не знающие самых простых правил выживания в лесу средней полосы, следующие приказам (причем, порой бездумно, не разбираясь в нюансах), сейчас беспокоились обо мне. Той, кто знает здесь каждую норку и куст. Кто сможет быстро справиться даже с Альфами, если у кого-то хватит ума выступить против моих решений или пожеланий.

– Они летят с нами, – я ткнула пальцем в сторону Капп и весело улыбнулась, поймав на себе три пары удивленных глаз.

– Невозможно, – тут же возразил майор. – Грузоподъёмность вертолета не позволит.

– С чего бы? В нем предусмотрено место для четырех пассажиров и пилота.

– Именно, – Вихляев многозначительно посмотрел по сторонам, демонстрируя мне присутствующих Альф, не отлипающих от него.

– Ну вот, – все так же простодушно кивнула я ему. – Твои мальчики сами доберутся, а Каппы полетят с нами. Между прочим, они втроем куда меньше места займут, чем твои Альфы. Как по размерам, так и по весу. Но если тебе так важен извращенный эскорт в виде мускулистых красавчиков, то я пойму и никуда не полечу, оставлю тебя с ними наедине.

Рот троица открыла практически одновременно. Немой вопрос, возмущение, негодование на лицах скрывать они и не собирались. Альфы вдруг осторожно опустили взгляд на майора, потом так же медленно поглядели друг на друга и отрицательно покачали головой.

Я же продолжила сохранять безразличие, перемешанное с вредностью. Раз уж они должны выполнять все мои пожелания (про пределы разумного речи не шло), то пусть стараются лучше.

– Это нарушение протокола, – сухо заметил Вихляев, будто мне было до этого дело. – Мы приняли объект в новом составе.

– И доложили об этом командованию, – усмехнулась я и чуть наклонила голову к правому плечу. – Слушайте. У вас нестандартная ситуация и нестандартный объект. Вокруг ни одного свидетеля. Все свои. У меня только два требования, причем, первое уже выполнено. А второе не предоставит никаких неудобств, – устав от разумных аргументов, читая на лице абсолютное непонимание, я махнула рукой. – Короче. Либо летим указанным мной составом, либо я иду домой. Не собираюсь тут с вами до заката развлекаться.

Судя по лицу майора, мое раздражение и озвученный ультиматум подействовали быстрее, чем попытка донести все по-человечески. Как обычно, среди подобных этим.

Вот оно – действие черствого пряника в реальных условиях. Грызите вкусняшку пока зубы не обломаете.

Вихляев еще немного помялся, делая вид, что взвешивает все мои и его аргументы. Но, наконец, кивнул, развернулся к парням, все еще поочередно прислушивавшимся к разговору и крикнул:

– Отряд Каппа семь, приготовиться к вылету, – а после повернулся к своим сопровождающим. – Отряд Альфа три, следуйте на базу наземным транспортом. По прибытии в пункт назначения можете сдать амуницию и получить увольнительную на два дня.

Опешившие от майорских щедрот амбалы сначала кивнули не по уставу и лишь потом спохватилась, выпрямились по стойке «смирно», приложили жесткие ладони к голове и одновременно рявкнули:

– Есть! Разрешите идти?

– Идите уже, – опередила я Вихляева и торжественно махнула им рукой.

Бойцы элитного отряда замешкались, снова посмотрели на майора, стоявшего к ним спиной, а потом и на меня.