Все события и персонажи романа

вымышлены, любое сходство с реальными

людьми, событиями и ситуациями

абсолютно случайно…

Глава первая.

Телефонный звонок безжалостно разорвал в клочья уютные объятия сна. Я, недовольно буркнув проклятие себе под нос, поднесла трубку телефона к уху. Ну, конечно, кто бы сомневался… звонил наш неугомонный главный редактор Спирин. Только он, не мало не считаясь с личной жизнью, здоровьем, нервами и прочей, с его точки зрения, ерундой, мог выдернуть сотрудников редакции из-за праздничного стола, с пляжа у мирно плещущего моря в те счастливые, тяжким трудом добытые нескольких дней отдыха и, наконец, из теплой постели и направить, в нетерпящем отлагательства ни на секунду порядке, добывать любезную его сердцу информацию для нашей газеты.

Три года назад, когда мне, руководителю одного из сибирских филиалов столичного издания, предложили место начальника московского отдела криминальной хроники, я уже более двадцати лет проработала журналистом и догадывалась, что размереннее моя жизнь не станет. Спирин, уже при первой встрече, не обещал мне сладкой и ,тем более, спокойной жизни, но его манеры подвергали мою любовь к работе журналиста и преданность нашей газете слишком частым и безжалостным испытаниям. Именно за эти несносные манеры, заполнять собою и своим восприятием жизни не только все пространство редакции, но и личную жизнь ее сотрудников, главного редактора кто-то метко прозвал «ГлавВредом». Я сегодня пребывала в очередном, вполне законном отпуске. Мы с Данькой всю ночь летели чартером из Китая и только два часа назад как добрались до дома. Я ещё не перестроилась к часовому поясу и, едва успев принять душ, рухнула в постель и мгновенно заснула. И вот тебе, пожалуйста! Я посмотрела на часы и досадливо скривилась. Я поспала всего минут сорок, не больше. Чтоб тебе, Михалыч!

– Слушаю, – ещё сонно прохрипела я в ответ на неразборчивое бурчание.

– Дрыхнешь, Смирнова, а у тебя там черт знает, что твориться! – уже отчетливо рыкнула телефонная трубка донельзя раздраженным голосом Спирина.

На меня словно ушат ледяной крещенской воды вылили. Уже обычным звонким голосом я прервала поток обрывистых восклицаний начальника:

– Михалыч, притормози! Я в отпуске, ты не забыл? Где у меня, что у меня и почему именно у меня?

Главный редактор, знакомый со мной не первый день, но до настоящего времени не привыкший к моей, с его точки зрения, крайне непочтительной манере разговора с начальством, как всегда слегка опешил и примолк, что дало мне возможность уже спокойно задать четко сформулированные вопросы:

– Что такого и где именно случилось, Валентин Михайлович, что требует моего незамедлительного участия или вмешательства? Редакция горит? Так это к пожарным. Налоговики обложили? Так это к бухгалтерии и юристам. Я-то при чём? Я в отпуске. Я десять часов летела, три часа добиралась до дома и только уснула! У меня, в конце концов, ещё две недели законного отдыха!

Спирин устало отмахнулся:

– Не умрёшь и не развалишься, поди не мои года. Выспишься в другом самолёте. И типун тебе на язык, Маня, такие страсти с утра пораньше ляпать. С налоговой все нормально, а вот насчет пожара, это ты прямо в точку. Сгорела информация синим пламенем! Не подсуетился твой филиальчик, дрыхнут, как и ты, мать их киску, птичку, рыбку! Мы чуть ли не последними в столице узнаем, что у тебя в городе прямо в подъезде, на лестничной площадке уже десять часов назад убили Генерального директора стройки! Десять часов, Маня, десять, етиш вашу мать, а я только пять минут назад узнаю об этом! Скоро по телику новость пройдёт, а мы не в курсях ! Ну и на хрена мы там филиал содержим?

Я оторопело уставилась на телефонную трубку , пытаясь осознать сказанное, и только через несколько секунд выдавила из себя:

– Генерального директора стройки? Антона Максюту?!!

Времени на приведение в порядок мыслей и чувств Спирин мне не дал ни секунды. Уже очухавшийся от моего нахальства «Главвред» перешел на обычный приказной тон, а это означило, что сразу после того, как прозвучит последнее сказанное им слово, мне нужно приступать к исполнению редакционного задания, спорить и протестовать было просто бессмысленно.

Мне предстояло в течении двух часов не только собрать вещи, но и прибыть в аэропорт «Домодедово» к рейсу в Холмск, где меня будет ждать с билетом и командировочным удостоверением, а может даже и с какими-то деньгами наш администратор Люся.

Я положила трубку на аппарат и решительно растолкала мирно спавшего, несмотря на телефонную трель и мои возгласы, мужа. Всегда удивляюсь его способности спать в любых условиях. Иногда мне кажется, если взрывом снесет все стены дома, но кровать останется на месте, то Даниил и в этом случае не проснется, пока его не растолкают спасатели или еще кто-нибудь. Однажды мы опаздывали на поезд, и я просто извелась, пока неторопливый троллейбус дополз до вокзала. Мы вскочили на подножку нашего вагона, когда из репродукторов на перроне уже звучал прощальный марш и проводник готовился закрыть дверь. Но пока двери троллейбуса не распахнулись на вокзальной остановке, муж безмятежно спал, несмотря на толчею, перебранку пассажиров и мою панику.

Устав от суетливых сборов, законного возмущения и очередного требования супруга послать Михалыча и «эту бешенную, копеечную и никому не нужную работу» к черту, уволиться и хоть на четвертом десятке перейти к размеренной жизни нормальной женщины, жены и матери, а скоро уже и бабушки, от гонок на байке между рядами машин, забивших столичные улицы и трассы, трескотни Люси и толчеи аэропорта, суетливых прощальных поцелуев и наказов Даниила, я, наконец, попала в самолет и откинулась на спинку кресла.

Наконец-то есть возможность поспать. Но не тут-то было. Последние три часа так встряхнули меня, что сна не было ни в одном глазу. Я решила использовать время полёта и осмыслить оглушившее меня известие. Ни Спирин, ни я и не догадывались, что для меня Антон Максюта окажется не просто персонажем криминального очерка. Кто-то свыше уже всё решил, и моя судьба уже лихо вынесла меня на перевал с которого есть только одна дорога вперед и вниз по крутым виражам узкого и смертельно опасного «серпантина». Мне тогда и в голову не могло прийти, что меня уже поджидают столкновения с людскими трагедиями и человеческими жертвами, да и я сама только чудом останусь жива. Ничего из этого я не предчувствовала и сидя уютном кресле самолёта, под мерный гул двигателей, закрыв глаза, просто стала накидывать материал для публикации, вспоминать все, что знала об Антоне, наши встречи, беседы, газетные статьи, заглазные характеристики, откровенные сплетни о нем и его окружении, выстраивая план встреч для набора информации. Привычная работа, сочетание полезного с приятными встречами в родном городке с родными, друзьями и знакомыми, так я думала тогда, даже не догадываясь, чем закончится для меня это редакционное задание.

Подытожив свои воспоминания о погибшем, я должна была признать, что Антон Максюта наверное жил бурной и наполненной событиями жизнью, впрочем ничем особо не выдающейся ,и она трагично оборвалась несколько часов назад…

Глава вторая

Антон Васильевич Максюта был личностью в городе и области известной. О нем говорили много и разного, но, в основном, в двух аспектах.

По одной версии он слыл просто мульти миллионером, с деловой хваткой и без всяких сантиментов державшим в кулаке не только коллектив предприятия, партнеров, поставщиков, но и властные структуры города и области. По другой же, весьма подкрепленной ахами дам и цифровыми показателями, он был просто местным Казановой, перед обаянием которого не могла устоять ни одна особь женского пола, на которую упал его благосклонный взгляд. Так, по крайней мере, говорили о нем.

Я не входила в круг его партнеров, и достоверность первой версии мне предстояло проверить. А вот попытки Антона пополнить моей «особью» свой «гусарский» счет испытать на себе мне пришлось. Устоять мне удалось без всякого напряга. Мое сердце Максюте не удалось заставить колотиться ритмичнее обычного ни в первую встречу, ни в последующие, хотя он употребил практически все средства из «полного джентльменского набора», пытаясь вывести наши отношения за рамки простого делового общения.