Голос Иена стал холоднее льда:
— Так оно и есть. Но что конкретно вы слышали?
Дункан запнулся. Сабрина опустила голову, так что подбородок чуть не уперся ей в грудь. Она впервые видела человека, которому удалось смутить их отца. Но у нее появилось странное чувство, что Иен добивался именно этого.
— Только то, что дела обстоят не совсем так, как прежде… — Дункан поколебался и наконец развел руками.
— Мелкие распри и все прочее… С чем обычно сталкивается добившийся власти глава клана. Таковы уж шотландцы.
— Надеюсь, вы не сомневаетесь в моем праве занимать это место? — Улыбка Иена сделалась почти угрожающей.
— Ну что ты… ни на йоту, — поспешил заверить его Дункан. — Ты повсюду известен как один из самых яростных горских воинов. Бог свидетель, я не позволил бы Маргарет выйти замуж за слабака.
Долго-долго Мак-Грегор сидел, не произнося ни слова, лицо его точно окаменело: безучастное, оно ничем не выдавало, какие беспокойные мысли обуревали Иена. Голова слегка наклонилась, собранные в щепоть пальцы постукивали по столешнице. Когда он снова поднял голову, всем показалось, что только что тревожившие его заботы куда-то исчезли. Он повернулся к Дункану:
— Ходят слухи, что в окрестностях Данлеви появились сторонники Рыжего Комина.
Отец так и раскрыл рот.
— Ты, вероятно, имеешь в виду Мак-Дугалов, родственников тех, что живут на Гебридских островах? Здешние обитают в соседней долине. Особенно мутит воду один.
Сабрина затаила дыхание. Не может же он знать…
— Джеми… да, точно, его имя Джеми.
Она чуть не поперхнулась вином, но, слава Богу, быстро пришла в себя, так что, кажется, никто ничего не заметил. А отец уже оседлал своего конька.
— Несколько месяцев молодой мошенник старается привлечь людей к своему делу.
— А что это за дело? — Иен наклонил голову набок.
— Хотят восстановить на престоле род Балиола (Иоанн Балиол Шотландский (1249-1315) — главный соперник Роберта Брюса в борьбе за шотландскую корону.) Сердце Сабрины, точно тяжелый камень, ухнуло в пятки. Сидевшая напротив Маргарет надула губы.
— Как это так? — пробормотала она. — Ведь Балиол, потеряв корону, удрал в Нормандию. Разве я не права?
— Совершенно верно, — согласился отец. — Но дело в том, что Джон, лорд Баденох, Черный Комин, некогда претендовал на трон. Он женился на сестре Балиола и имел от нее сына Джона — Рыжего Комина, который как племянник Балиола оспаривает двойные права на корону.
Сабрина внимательно прислушивалась к разговору. Еще до ее рождения весенней ветреной ночью погиб король Шотландии Александер, оставив после себя трехлетнюю внучку Маргарет, Норвежскую Деву. Но по дороге в Шотландию Маргарет умерла. Так прервалась прямая линия престолонаследования.
Вскоре после смерти Александера управление королевством до воцарения Маргарет на престоле было поручено нескольким хранителям Шотландии. Но после смерти девочки разные претенденты стали предъявлять свои права на корону. Самыми влиятельными оказались Роберт Брюс и Джон Балиол. Оба утверждали, что ведут свой род от Дэвида, герцога Хантингтонского, младшего брата Малькольма IV. Чтобы уладить дело, призвали английского короля Эдуарда, и он решил спор в пользу Балиола, который поклялся в верности английской короне. Но через некоторое время, когда Эдуард потребовал, чтобы Балиол, а вместе с ним и вся Шотландия, присоединились к его походу на Францию, Балиол не только отказался, но и заключил союз с французским королем. Эдуард пришел в бешенство. Он взял в осаду Дунбарский замок и разбил шотландские войска. Балиол был лишен короны и сослан во Францию.
Рыжий Комин погиб. Он был убит в церкви в Дамфри Робертом Брюсом — внуком того Брюса, что уступил престол Балиолу. Оттуда Брюс проследовал в Скон, где и был коронован. Но через месяц его армию разбил герцог Пемброк. Брюс бежал… и никто не знает, где он теперь находится.
— Мы слишком долго живем под английским ярмом, — кипятился Дункан. — Англичане никогда не довольствуются своим. Всегда и везде зарятся на то, что принадлежит другим — нам. Для нас настала пора обзавестись своим королем.
— Но он у нас есть, — вмешался Аласдэр. — Когда настанет время, Брюс выйдет из убежища и избавит наши земли от английского господства.
— А что плохого, если трон займет сын Рыжего Комина, который к тому же является племянником Балиола? — легкомысленно спросила Сабрина. — Ведь Балиол был королем и взял верх над Робертом Брюсом.
— Не забывай, что только благодаря англичанам, — возмутился отец. — С самой коронации он был пустым местом, обыкновенным чучелом, у которого не хватало собственных мозгов!
— А разве Брюс лучше? Заботится только о том, чтобы стать королем, а о благополучии Шотландии вовсе не думает.
— Что ты в этом понимаешь? — сверкнул глазами Дункан.
Сабрина опустила ресницы, но позиций не сдала.
— У меня есть уши и голова набита не соломой, папа. Я вполне могу высказывать собственное мнение.
— Здесь не место для женщин высказывать собственное мнение. Неужели ты так никогда и не научишься держать язык за зубами?
— Наверное, никогда, — беспечно отозвалась Сабрина. Она говорила смиренно и скромно, как всегда, когда не чувствовала никакого смирения.
Дункан закатил глаза.
— Хоть ты не так красива, как твоя сестра, я все же пока не отчаиваюсь. Но Бог в помощь тому мужчине, кто примет тебя из моих рук.
Девичий подбородок воинственно взвился вверх.
— Ты хочешь сказать, что меня никто не возьмет в жены? Так ты ошибаешься!
Голова отца моментально повернулась в ее сторону.
— Ты о чем? — Глаза его подозрительно округлились.
Только сейчас Сабрина поняла, что зашла слишком далеко.
Кулак Дункана с такой силой обрушился на стол, что блюда зазвенели, а тарелки подпрыгнули.
— Ради Бога, — проревел он, — лучше… лучше выброси из головы этого чертова Джеми Мак-Дугала! Я тебя к нему близко не подпущу. Это не человек, а сатана, и я не желаю, чтобы мою дочь видели с ним. Будь уверена, дочка, он хочет лишь одного. Но посмей только ему уступить, слышишь?
Губы Сабрины дрожали. Суровый выговор прозвучал, точно удар по лицу. Всегда… всегда он ее осуждает. Девушка не знала, то ли расплакаться, то ли возмутиться. Наконец решила возразить. Но прежде чем она успела выговорить хоть слово, отец остудил ее пыл.
— Помолчи! — рявкнул он. — Лучше бери пример с сестры. Она прекрасно понимает, каково место женщины. А теперь вставай и уходи!
Жгучий стыд охватил Сабрину. Отец наказывал ее при Иене и его кузене. Но она понимала, что дальнейший спор ни к чему не приведет. Дункан был человеком упрямым и не стал бы никого слушать. «Особенно меня», — с горечью подумала девушка. Сабрина призвала на помощь все свое достоинство, поднялась и гордо пошла из зала. Была ли это игра воображения или так произошло на самом деле, но она почувствовала, как взгляд Иена, точно острие ножа, впился ей в спину. «Радуется моему унижению», — внутренне содрогнулась Сабрина.
Девушка мерила комнату шагами, когда раздался настойчивый стук в дверь. Она уже собиралась ответить, что не желает никого видеть, когда створка распахнулась и на пороге появилась Маргарет.
— Ну что? — устало проговорила Сабрина. — И ты пришла меня отругать? Умоляю, не надо.
Сестра не обратила на ее слова ни малейшего внимания.
— Ты его сама рассердила, — сказала она. Сабрина вздохнула и опустилась на кровать.
— Не сказала ни единого слова, и я же его рассердила! — Она не могла скрыть свою горечь. — Послушай, Маргарет, я совсем на тебя не похожа. — Девушка печально покачала головой. — Не умею скрывать, о чем думаю.
— Да уж, нет такого человека, который бы не знал, о чем ты думаешь. Папа прав. Ты когда-нибудь научишься придерживать язык? Временами я начинаю сомневаться, что ты вообще моя сестра. Иногда мне кажется, ты просто подкидыш. Мне даже хочется, чтобы ты была подкидышем.
Остолбенев от столь откровенного выражения неприязни, Сабрина смотрела в прекрасное лицо сестры, которое искажала презрительная усмешка. Ее сердце заныло. Отчего Маргарет такая злючка?
