Автомобиль тихо ехал по ночной трассе. Под светом фар вот уже несколько часов не появлялась ни одна машина. Моросил дождь, и от осенней сырости спасала разве что печка. Айрин забралась на сиденье с ногами, хотя отец сотню раз говорил так не делать. Сейчас ему было всё равно на испачканный салон: вот уже три часа они ехали под звуки работающего двигателя. Радио здесь не ловило, а кассеты он запретил включать из-за стука, который расслышал по дороге. Айрин считала, что он просто нашел повод выключить Бритни Спирс – до этого долго ворчал, что нормальной музыки в дорогу не смогли найти. Сам он в который раз забывал взять кассету Металлики.

Остин, сидящий рядом, вовсе не участвовал в разговоре, потому что головой был наверняка очень далеко. Он не вылезал из телефона, экран которого подсвечивал глупую улыбку на его лице. Всегда, когда появлялась Кара, или о ней хотя бы заходила речь, ее брат превращался в умственно отсталого. Айрин она нравилась. Её волнистые волосы цвета молока до самой поясницы – именно после знакомства с ней Айрин решила отращивать свои – и её громкий смех. Когда Кара приходила в гости, то обязательно приносила ей батончик, а однажды даже дала намазать губы своим блеском – тогда Айрин заявила, что если Остин на ней не жениться, то будет круглым идиотом, пусть она и не перестанет его любить.

Мать же, сидя с фонариком над картой, выслушивала десятую фразу за последние пять минут, застрявшую у отца на повторе:

– Ну где там твой Сэвуд? Сатвуд? Сколько ещё до этой деревни, чёрт возьми?

– Скэрвуд. Осталось пару километров. Вон, сады уже видно.

Айрин протерла ладонью запотевшее окно и прилипла к нему, но ничего кроме кромешной тьмы не увидела.

– Надеюсь, там есть приличный механик.

– Это город в две тысячи человек. Конечно, там смогут починить машину.

– Мы и так отклонились от маршрута. Придётся звонить Эронам, что опоздаем минимум на сутки.

Айрин поморщилась при упоминании фамилии родственников. У супругов Эрон был сын Джеймс, на год старше нее. И каждый семейный праздник оборачивался для неё то жвачкой в волосах, то порванным медведем, то подожженным платьем.

– Он же не нарочно. – говорили ей родители, когда Джеймс самодовольно ухмылялся за их спиной.

А потому ехать в гости у неё совсем не было настроения. И то, что торжество перенесется на один день, Айрин только порадовало.

Наконец по обе стороны начали мелькать дома, и вот они выехали на городскую дорогу. Очень скоро автомобиль свернул на площадку перед гаражом. Рядом возвышался кирпичный двухэтажный дом, пиками прокалывающий одеяло туч.

– Приехали. – объявил отец.

Остин наконец-то убрал телефон в карман и первых вылез на улицу. В салон протиснулось облако прохлады. Айрин застегнула плащ до подбородка и тоже спустилась на брусчатку. Семья разминулась с дождем, и о нём напоминали только тёмные лужи.

– Что написано на табличке, мелочь? – протянул Остин, сжимая маленькую ладонь.

– Я не мелочь! Мне уже семь! – Айрин топнула ногой, и брызги разлетелись во все стороны.

Остин рассмеялся. Он всегда смеялся с того, как она реагировала на придуманные им прозвища.

Внутри оказалось тепло, светло и сухо. В небольшом помещении у стены возвышалась стойка, а на ней – ажурный светильник с множеством стеклянных капель. Они пускали по стенам солнечных зайчиков, и Айрин до зуда в пальцах захотелось до них дотронуться, чтобы вокруг всё замерцало. Но когда на нём появился чёрный паук, девочка отшатнулась и спряталась за Остина. Маленький хищник скрылся так быстро, что можно было задуматься, не показалось ли.

– Доброй ночи! Есть кто? – крикнул отец, не находя никого взглядом.

Рядом со светильником на подставке стояла книга. Айрин принялась читать:

– О-тель "Вик-то-ри-я".

– Здравствуйте. – из-за ширмы появилась хрупкая женщина с заколотыми темными волосами и в переднике. – Чем могу помочь?

– Нам бы механика, движок как-то подозрительно стучит. – отец вздохнул, принимая очевидное. – Это скорее всего надолго, поэтому ещё переночевать.

– И поесть, если можно. Дети не поужинали. – добавила мать.

Хозяйка заулыбалась.

– У меня муж владеет автосервисом по соседству, можете заехать, я ему сейчас позвоню, чтобы спустился. А номер это запросто. Только.. у нас остался один двухместный.

– Ну, может раскладушки есть? Или кресло-кровать? – с мольбой в голосе произнесла родительница.

Женщина в переднике отодвинула ширму и прокричала:

– Дафна! У нас остались раскладушки?!

Ответ прозвучал молодым и сонным голосом:

– Вроде были.

В проеме появилась девушка не старше Остина, и не было сомнений, что она приходилась хозяйке дочерью – до того сходи были черты, мимика, и даже причёска. Но до того холодны были болотные глаза, что Айрин поежилась. Как у змеи.

– Но я сама их не потащу.

– Я помогу. – вызвался Остин.

Дафна скользнула по нему оценивающим взглядом и махнула рукой:

– Иди за мной.

Он отпустил руку сестры и скрылся следом за дочерью хозяйки.

После оформления документов владелица протянула отцу ключ, торжественно провозглашая:

– Добро пожаловать в отель "Виктория". Меня зовут Виктория, и я к вашим услугам и днём и ночью.

И добавила, пожав плечами:

– Кухня уже не работает, но у нас остались яблочные пироги в холодильнике. Сейчас сезон, так что они везде.

– Да, мы видели сады по дороге. – кивнула она и перевела взгляд на дочь, вдруг вспомнив: – А нет чего-то ещё? Просто у неё аллергия на яблоки.

– По-моему оставался ещё с черникой. – Виктория подмигнула Айрин. – Поднимайтесь в номер, я принесу.

– Спасибо большое.

По скрипучей лестнице они с матерью последовали на второй этаж. Отец ушёл на улицу договариваться о машине, а Остин так и не появился. Их номер находился в самом конце длинного коридора с деревянными дверьми по обе стороны. Здесь было всего два светильника, и те тревожно моргали. Мама отперла дверь, и в нос ударил запах сухой древесины. Айрин нащупала выключатель и нажала. В номере стояла двуспальная кровать, столик с бутылкой воды и огромное панно во всю стену с изображением райского сада. Также на тумбе возвышался толстяк-телевизор, а под ним видеомагнитофон.

– Чего застыла? Раздевайся. – поторопила родительница, стягивая плащ с Айрин почти силой. – Как же я уже хочу наконец лечь после этой машины…

– А где Остин?

– Он сейчас придет.

– Его уже долго нет. – захныкала Айрин.

– Да куда он денется. – отмахнулась она, вешая одежду на плечики.

В углу стоял платяной шкаф, который Айрин сразу не приметила. Она присела на край кровати, нервно размахивая ногами. Отсутствие Остина её тревожило. Вдруг эта змея его укусит и он умрёт от её яда?

Когда фигура брата появилась в дверях, Айрин бросилась к нему, обнимая за ногу.

– Ты вернулся!

– А не должен был? – смешливо переспросил он, перекашиваясь под весом двух раскладушек. – Так, мелочь, я тебя сейчас придавлю, брысь.

Айрин отбежала назад, как только что засиявшая улыбка смылась с лица: следом за ним вошла Дафна с подносом в руках.

– Приятного аппетита. – проговорила она, ставя его на стол, и Айрин захотелось передразнить её искусственно приветливый тон.

Мать расплатилась, и Дафна ушла, напоследок кивнув Остину. Он просидел на месте не более трёх секунд – Айрин следила за часами на его руке, и тонкая стрелка дернулась в третий раз когда он уже вскочил на ноги.

– Я сейчас вернусь. – бросил он напоследок и вышел за дверь.

Комната наполнилась запахом печеных яблок. Мама откусила от своего пирога и блаженно замычала. Желудок напомнил Айрин, как давно не получал пищу, и вскоре победил обиду на брата и его новую знакомую. Она схватила свой кусок с черникой.

Когда Остин вернулся, на тарелке остались лежать два нетронутых пирога.