– Так.
– Тем не менее сейчас можешь сказать, что там стоит на столе.
– Бутылка вина.
– Можешь пойти проверить.
Водолеев встал и прошел на кухню. Вне всякого сомнения, на столе стояла та самая бутылка, которую он видел сверху. На том самом месте…
Еще с неделю Игорь совершенствовался в управлении астральным телом, летая по однокомнатной квартире Павленского. Затем долго, но вполне успешно учился проходить и пролетать сквозь препятствия. Стены для него теперь были не помехой. Не выходя из комнаты соседа, Игорь мог без труда посмотреть, что творится в собственной квартире или в любой другой, и при этом оставаться совершенно невидимым для тех, кто в ней находится. Водолееву уже удавалось самому, без помощи Кирилла, выходить из своей «оболочки» – так пренебрежительно он теперь называл ранее трепетно оберегаемое тело – и возвращаться по своему усмотрению назад, он умел беспрепятственно пролетать сквозь все перекрытия своего дома, с первого этажа по девятый и обратно, проходить не только сквозь стены, но и мебельные стенки, ковры, гарнитуры и прочие предметы. Но покидать пределы здания Павленский все еще не разрешал.
За это время Водолеев основательно переменился. То есть он оставался, как и прежде, любящим мужем, заботливым отцом, собранным в работе исследователем, но все, кто с ним общался, стали замечать, что в манере поведения Игоря появилась какая-то особенная самоуверенность, от него стало веять надменно-снисходительным превосходством, для которого вроде бы не было никаких оснований. Игорь Владимирович перестал навязывать окружающим свои впечатления о прочитанных ранее произведениях, но у всех при этом складывалось впечатление, будто их просто перестали считать этого достойными. Домашние же обратили внимание, что читать он перестал. Совсем. И не только фантастику, но и всякую беллетристику вообще. Впрочем, никто не паниковал. Все объяснялось естественным взрослением и сопутствующей ему солидностью, которые наконец-то – лучше поздно, чем никогда – все-таки наступили.
Между тем для Игоря наступил знаменательный день – Павленский дал добро на выход за пределы здания. Просторы Вселенной становились реально доступными. Утром за завтраком, днем на работе, вечером по дороге домой Водолеев думал только об этом. Но, зайдя после ужина к Кириллу и уже привычно расположившись на знакомом диване, испытал некоторое разочарование.
– Окажешься на улице, долетишь до конечной станции метро и сразу назад, – безапелляционным тоном заявил Кирилл.
– Почему?
– Все вопросы пото́м.
Игорь вздохнул, однако перечить не посмел… Вылетел он через окно, вернее сквозь стекло, легко, как муха в открытую форточку. Находясь на высоте четвертого этажа, Водолеев взглянул вниз. Нет, не страшно. Ездили машины, сновали по своим делам люди. Стояла весна. Дни уже не торопились уступать свое место темноте, и Игорь просто наслаждался возможностью любоваться пробуждающейся природой. Он взглянул вверх. Синь вечернего неба, подкрашенная пурпуром заходящего солнца, теперь была для Водолеева досягаема, к ней можно было стремиться. Еще с детских лет он так отчаянно мечтал летать подобно птице! И теперь летел! Игорь осторожно опустился к са́мому асфальту и, поравнявшись с пешеходами, резко взмыл вверх и вперед. Промелькнул знакомый четвертый этаж, шестой, девятый… Вот уже крыши зданий далеко внизу. Участки недавно вылезшей городской травы отсюда казались зелеными заплатками на сером материале. «Я лечу, я в полете!» – пела душа Водолеева. И вдруг:
– Назад! Я же сказал, к станции метро! – приказ Павленского подействовал как отрезвляющий холодный душ.
– Тоже мне, Икар нашелся, – голос раздавался так близко, что Игорю захотелось выкрикнуть: «Ты здесь?» Но издавать звук было нечем, поэтому оставалось только молча подчиниться…
По возвращении в родную «оболочку» Игорь, хотя испытывал полный восторг от совершенного полета, стал демонстрировать Павленскому ребяческое нетерпение:
– Ради чего ты меня тормозишь? Такими темпами… Наверное, только через год ты разрешишь вылететь за́ город, через десять позволишь сделать первый гагаринский виток вокруг Земли… – пылил он, заняв свое обычное место на кухне. Кирилл сперва расхохотался, но тут же, посерьезнев, ответил:
– Да лети куда хочешь! Только вначале рассчитайся, – и Водолеев почувствовал, что игры закончились. Он с детства не любил те минуты, когда истекало время баловства и надо было приступать к урокам или другим серьезным делам. Вот и сейчас у Игоря неприятно засосало под ложечкой:
– Сколько я тебе должен?
Кирилл дружелюбно улыбнулся и положил свою руку Водолееву на плечо:
– Расслабься. Пока нисколько. Но за умение покидать земную атмосферу и после этого возвращаться в бренную плоть необходимо внести разовую плату.
Игорь настороженно молчал.
– Почему не спрашиваешь какую?
– Жду, когда сам скажешь.
– Необходимо завещание.
– Чего?
– За-ве-ща-ни-е, – повторил по слогам Павленский.
– У меня же ничего нет. Мне завещать-то нечего.
– Достаточно того банковского счета, что оформлен на твое имя.
– Ты и про него знаешь?.. Даже жене о нем неизвестно… Это детям на покупку квартир. Они взрослеют быстро. Я не хочу, чтобы они в молодости маялись без жилья, как мы.
– Да ты не оправдывайся. Никто тебя не принуждает. Дело твое. Можешь ничего не завещать. Но тогда за пределы атмосферы не вырвешься.
На этот раз повисшее молчание Павленский прерывать не стал. Заговорил Игорь:
– Я напишу завещание, а ты меня прикончишь.
– При такой степени недоверия нам, наверное, нет смысла продолжать знакомство?
– Извини… я не хотел… обидеть… Мне надо подумать.
– Разумеется. Но не воспринимай все так драматично. Ты напишешь завещание, о котором, может быть, никто никогда ничего не узнает. Будешь летать себе в межзвездном пространстве. Если захочешь – сможешь публиковать все увиденное в форме научных гипотез, предположений. Дети твои вырастут, купишь им квартиры. После этого, может быть, закроешь свой пустой счет и твое завещание так и останется невостребованным.
– Но тогда зачем оно тебе?
– Это просто обязательный оккультный ритуал. Знания определенного уровня предоставлять даром нельзя. А брать с тебя конкретную наличку я не хочу.
– Мне надо подумать, – встал из-за стола Игорь. – Извини.
– Я понимаю.
Заклинание «надо подумать» было скорее формальностью, чем реальной потребностью. На самом деле Водолеев понял, что попался на крючок. Ему дали ощутить только глоток настоящей свободы, и теперь Игорь понимал, что ради получения независимости от земного притяжения в полном объеме он отдаст все. Но сомнения все-таки оставались. Слишком часто Водолееву приходилось сталкиваться в этой жизни с людским коварством.
На следующее утро, придя на работу, Игорь отпросился в библиотеку и действительно отправился туда с тем, чтобы собраться с мыслями и принять окончательное решение. Имея давнюю привычку рационально анализировать всякую возникающую проблему, Водолеев и на этот раз сформулировал и записал вопрос: «Что вызывает у меня сомнения в предложении оставить завещание Павленскому?» И тут же приписал ответ: «Возможность обмана», в скобках добавил: «(маловероятно)». Далее опять последовали вопрос и ответ: «В чем может состоять обман? В убийстве! С целью овладения банковским счетом (очень маловероятно)». Больше Игорь ничего не писал, так как в голову пришла простейшая до гениальности мысль: «Как только составлю и передам Павленскому завещание, так сразу же всю сумму со своего счета переведу на имя жены! И оккультный ритуал будет соблюден, и убивать меня смысла не будет». Своей жене Водолеев доверял абсолютно. Женились они по взаимной любви, и хотя сила чувств со временем угасла, супругам удалось сохранить по отношению друг к другу взаимное глубокое доверие. Кругленькую сумму на своем банковском вкладе Игорь скрывал от жены не потому, что хотел обмануть. Он мечтал однажды сделать сюрприз на удивление всем своим родным – в день свадьбы старшего сына подарить ему новую квартиру. При этом сумма, накопленная с премий, о которых дома никто не знал, была уже такова, что и младшему тоже хватило бы. Итак, секрет придется раскрыть раньше срока. Но стоит ли жалеть о потере тайны, которая стала уже достоянием соседа? Игорь успокоился и… после обеда был уже опять у Павленского.
