- Немного.

- Это хорошо.  Доктор  рекомендовал  попробовать  импульсный  режим. Готовы?

Девушка, молча,  кивает,  и  медсестра щелкает  тумблером  на   осциллографе.

7. Издательство «Хай файф». В рабочей суете  незаметно  пролетает день.  После обеда, всем художественным советом сотрудники  собираются   в зале коллегии  и бурно обсуждают каждый  раздел, каждую статью.  Обсуждение  прерывает  звонок  Каролины Викторовны, супруги  Егорова и  разговор  переходит  на повышенную тональность. Шеф извиняется перед присутствующими:

- Это жена звонит.

Гоша разводит руками:

- В  вопросах  жен и детей я  не спец.

Егоров отмахивается:

- Это временно

- Значит,  помирать, пока молодой?

- Погоди помирать. Завтра проведешь презентацию, потом помирай, сколько  влезет. У тебя все готово?

Главный редактор разводит руками:

- Естественно. Последние  штрихи.

- Смотри, Гоша. Я этого Лазарева полгода на крючок  насаживал. Не дай  бог, сорвется.

Серия 34

1. Вечер. Кафе-бар «Дедлайн». Именно сюда отправляется  троица друзей (Ребров, Зимовский, Кривошеин)   после  работы.  Там  уже дым  коромыслом, громкая  музыка  и толпа извивающихся  в танце  девчонок. Приятели протискиваются  среди тел  к  бару, к  свободным  местам. Присев на табуреты, они осушают  по стаканчику вискаря  и с  гоготом  молотят  ладонями по барной  стойке  - жизнь полна  приключений  и сегодня  будут новые!  Валик  никак не успокоится по поводу  художественного редактора:

- Не, все-таки,  я Калугу  не понимаю, по-моему, он не в  адеквате. Жизнь кипит, а он как во  сне.

Игорь   прерывает Кривошеина:

- Стоп. Пусть Калуга  делает то, что ему  нравится. Хочет  точить обложки – пусть  сидит и строгает.

Антон поддерживает:

- Правильно, а мы  будем  ему  поставлять материал. Будем  ему  помогать. Ну,  что, кого сегодня  осчастливим?

Валик  осматривает зал  и выдает:

- Оп-па, а  вон наш финансовый директор, уже  созрела.  Еще  один коктейль и она сама  кого угодно осчастливит. Прямо на барной  стойке.

Гоша подлавливает  пошляка:

- А-а-а, завтра я  ей  расскажу, какой  ты  у  нас  фантазер.

2. Антон вдруг  оживает,  вглядываясь  в набитый  зал:

- М-м-м, а что это за цветок на  нашей клумбе?

Валик  разворачивается  и пытается сфокусировать взгляд в нужном направлении:

- Да  уж,  серьезный  экземпляр... Я пошел.

Игорь   медленно  разворачивается  и фирменным взглядом обводит  публику. Там, в толпе,  Карина! И он моментально  отворачивается  назад к барной стойке. Но его уже заметили и девушка направляется к троице:

- Гош, можно тебя на минутку?

Он делает удивленное лицо:

- О, Карин,  привет. А ты что здесь делаешь?

- Пришла проводить космонавта. А это и есть  твое  совещание? Ты  думаешь, я дура?

Именно так он и думает:

- Слушай  родная, у меня  сейчас  нет времени  на всю эту  муть. Погуляй пока, а  я тебе перезвоню.

Взгляд Карины полыхает недобпым:

- Ребров, ты просто не  представляешь, с кем  ты связался.

- Теперь представляю.

- Нет, дорогой мой, не  представляешь. Когда поймешь, будет поздно жалеть.

Она  разворачивается  и  движется  к  выходу из зала.

3. Квартира  Васильевых.  Маша  заглядывает в гостиную и,  сделав приветливое  лицо, но так  и не спрятав  печальный взгляд, предлагает Вере Михайловне:

- Я чайник вскипятила, попьем чайку?

Мать радостно  соглашается:

- Машунь, конечно!  Я и пирожков  испекла,  пока  тебя  не  было. Неси  все  сюда!

На столе  появляется  блюдо с пирогами  и заварочный  чайник.  Но чашки  дочь приносит с кухни  почему-то уже  наполненные  и сама ставит одну  из них  перед матерью:

- Давай,  посидим,  почаевничаем.

Вера Михайловна пытается разговорить Машу и хоть немного приглушить свою тревогу:

- Ты  лучше  расскажи, что  у тебя  твориться  на  душе, дочунь?  Целыми  днями где-то ходишь, мне  уже  обзвонились   и Сережа, и этот твой Паша, тоже  звонил.  Ты  от них бегаешь, что ли?  Ты что,  замуж   передумала идти?

Но та лишь упрямо мотает головой:

- Мам, давай не  будем сейчас, об этом… Ты пей, пей – твой  любимый с чабрецом.

4. Старый  дом  на Маросейке. Укутавшись в платок и нацепив темные  очки, стараясь  остаться  неузнанной,  Карина поднимается  на  этаж, где,  как ей сказали,  располагается  магический  салон с очень сильной  ведьмой. Острое  желание   наказать Реброва,  при собственном  бессилии, привели ее  сюда.  Увы,  она  не  одинока - перед  дверями  мнется  молодой  мужчина с  фотокарточкой  в  руках. Девушка неуверенно интересуется:

- Вы  тоже  сюда?

- Да…

- Говорят, она очень сильная ведьма.

Молодой  человек  лишь кивает, не  отвечая. Его лицо  кажется  Карине чем-то знакомым, и она  вдруг вспоминает:

- Слушайте, а  я вас знаю! Вы в ресторане  работаете, в  «Кальяри»?

В глазах собеседника удивление:

- Да, я Павел Шульгин, этот ресторан  наш семейный.

Карина косится на  фотографию в его  руках:

- И вы… Сюда?

- А вы?

- А знаете  что, давайте  после…  Дождитесь меня, обменяемся  впечатлениями!

5. Медицинский центр  «Села».  Когда  сестринский  персонал уединяется  на  традиционное чаепитие, Василиса,  осторожно ступая,  проходит по коридору  к  лестнице. Здесь, на этаже с палатами VIP,  практически  нет   контроля  и режима – тут если и лежат посетительницы, то чисто  для  уединения  от нервотрепки  внешнего  мира.  Спустившись вниз и заглянув в гардероб самообслуживания,  девушка  снимает с вешалки  чей-то плащ, шляпу и  быстро водрузив  все  это на себя,  спешит к  выходу. Вахтер  сонно  провожает взглядом  уходящую даму, не  обратив внимания  на  тапочки  на  ее  ногах.

Оказавшись  на улице, Василиса  бредет,  не  разбирая  дороги.  Куда теперь?  В кармане оказывается  несколько смятых  мелких купюр.   В голове  пусто и тревожно, закрыв глаза, женщина замирает,  пытаясь  вспомнить  что-то важное  и ускользающее. Очнувшись, она решительно идет к метро:

- Я живу… Ломоносовский  проспект?

Надо ехать туда, может быть, глядя  на окна, она вспомнит дом  и квартиру.

 6. Аэропорт  Шереметьево.  Когда объявляется  посадка в самолет, Маша вся  как  на иголках – быстрее бы все  закончилось, и она бы  улетела. А то ведь передумает, бросит все, останется…. Или вдруг что-то задержит…     Особенно  страшно,  было показывать новенький  загранпаспорт  с  чужой  фамилией  пограничникам.  Свой-то она  оставила дома, в  маминой  шкатулке. По залу из динамиков разносится приятный женский голос:

- Повторяю, пассажиров  рейса  в Афины  просим пройти на посадку  в самолет.

Подхватив  сумку,  Маша торопится  занять очередь  на проход в первых рядах.  Получив  посадочный  талон  она  устремляется   в коридор –гармошку, которая  приводит ее прямо  к  открытой  двери  в авиалайнер. На входе стюардесса и Мария протягивает ей талон:

- Вот билет.

- Здравствуйте.  Проходите  в салон.

Свершилось! Впереди новая  жизнь…. Маши Васильевой  больше нет!

7. Ломоносовский  проспект.  Василиса  долго стоит перед подъездом   не  решаясь войти.  Она переводит взгляд  с одного  окна на  другое, с одного этажа  на  другой  и ждет, когда екнет сердце и скажет – сюда! Она почти уверена, что  живет именно  здесь, хотя  ощущение, что  в  этом районе  она впервые  тоже  не исчезает. Так и не  почувствовав  внутреннего  толчка узнавания  она  со вздохом  заходит внутрь  и поднимается  на  четвертый  этаж. Квартира 46 как магнитом притягивает ее – эти цифры  отложились  в глубине  ее памяти  во время  сеансов  гипноза  и сонотерапии.  Сон это или явь? Как она  добралась сюда?  Сознание  вновь начинает  плавать,   и Василиса приваливается  спиной  к стене, а потом  сползает на корточки.  Шляпу  она  уже  где-то потеряла по дороге, наверно забыла  в  такси, а длинный  плащ сминается  на  полу складками, пряча под собой  больничную пижаму.  Неожиданный  хлопок  взорвавшейся  лампочки  погружает  лестничную площадку  в темноту и сомнамбула  замирает,  потеряв ориентацию во времени, пространстве  и самоосознании.