- Ну, что,  марксисты –ленинисты, кажется, номер  получился?  Успели? Антон, типография  за тобой.

Зимовский с места рапортует:

- Макет уже  там и  в  работе. Через час  начнут печатать.

- И?

Игорь  подает голос:

- Завтра  утром  номер у  распространителей  поедет по киоскам.  К обеду  будем иметь первые цифры.

Шеф удовлетворенно кивает:

- Надеюсь,  они нас порадуют. Не хочется  портить  праздник. Не забыли?  На  завтра  заказан  целый  зал в ресторане  «Боргато», гуляем все – издательство, типография, бухгалтерия. На каждого запланировано по  два места за  столиками, так что не  забудьте пригласить  кто  своих  дам, а  кто кавалеров.

Валентин не может удержаться  от шутки:

- Это что же, в Тулу со  своим  самоваром?

Антон его подначивает:

- Валентин, можешь  вместо  самовара захватить любимую надувную  куклу.

5.  Жилой  дом на окраине.  Вечереет. Зайдя  в  подъезд,  Аня с опаской заглядывает  в  почтовый  ящик  и видит там   знакомый  сероватый  конверт  без   обратного   адреса, но с синим штемпелем.  Вскрывать его  очень не  хочется, но и  не   посмотреть что там  - страшно.  Предупрежден, значит,  вооружен. Хочется  верить, что ее испуг  надуман, а  опасения – плод  стрессовых  эмоций.    Анюта пытается  читать  пляшущие  строчки,  и  листок  выскальзывает  из ослабевших пальцев:  «Дорогая  Аня!  Я  весь день  ждал  твой  эфир, ждал знака, намека  от тебя, ловил каждое  твое  слово.  И когда  передача  закончилась, меня,  будто осенило – это ведь специально ты сохранила нашу  тайну!  Никто  чужой  не  должен   касаться  грязными мыслями  нашей  любви.  Я понял, что ты  также  горишь от нетерпения  и  ждешь меня, как изнываю я  в преддверии   нашего  свидания.  Я уже рядом.  Твой  навеки  Илья».   Трясущимися  руками Сомова открывает дверь в квартиру, заходит внутрь  и хватается  за  телефон. Едва  на том конце откликаются,  она  истерично  тараторит:

- Гоша  можно  я к  тебе приеду?  Можно у тебя пожить?

- Ань, ты чего?

Женский голос срывается  на истеричный крик:

- Можно или нет!

- Ладно, приезжай, места хватит…

6. Аэропорт «Шереметьево».  Когда Наташа, получив  багаж,  появляется  в зале прилета, ей навстречу кидается  Каролина Викторовна:

- Доченька! Как я  соскучилась!

- Мамочка.

После  дежурных  поцелуев, мать  хватается  за тележку с двумя  чемоданами.   Егорова  - младшая  крутит головой:

- Ты  что, одна? А где папа?

Каролина желчно  бросает:

- Ну, ты  же  знаешь какой  он  занятой. Минутки не  может уделить ребенку.

Наташа меняется  в лице:

- А сама-то?  Обещала -  вместе  полетим,  и  даже  не  заехала.

- Ой, извини,  так получилось…  Ты  же  знаешь своего  отца,  вечно  он все путает.  И с билетами  тоже.

Когда парочка выходит на улицу, губы Натуси презрительно кривятся:

- Мы  что,  на такси поедем?

Лицо и голос  матери становятся  слащавыми:

- На такси. Но я заказала  vip-машину и обслуживание.

Плетясь угрюмо  за тележкой  с багажом,  Наташа  ворчит:

- Все нормальные люди на каникулы в  Европу  едут, а  я как дура – в Москву!

7.  Отдел ОБЭП по г. Малиновску.  Старший  следователь   переминается  с ноги на ногу, стоя  перед начальником.  Тот хмур, но, кажется, не слишком злится:

- Гаврилов, я же  предупреждал, головой  отвечаешь за   задержанную. Ну  и где  она?

- Я думаю, она где-то прячется  на территории комбината.

- Где? Местная  охрана и москвичи   все прочесали.  Как растворилась!

Глаза  Гаврилова вспыхивают  надеждой:

- А может и правда того?

- Что, того?

- Ну, это же химкомбинат. Упала в бак  и растворилась.

- Твое счастье Гаврилов, что тебя  и твоих орлов не  пустили  дальше проходной, а то бы  точно погон лишился. На, почитай!

Серия 20

1. Отдел ОБЭП по г. Малиновску.  Старший   следователь берет в руки распечатку:

- Это что?

Начальник кивает:

- Рапорт  охранника с  дальних ворот комбината и сводка  происшествий.

Гаврилов углубляется  в чтение… Потом поднимает недоуменный взгляд:

- Это что же получается: из ворот выехал только  один автомобиль, с  новым начальником  охраны, и потом этот же автомобиль найден сгоревшим в лесу, в сорока километрах?

- И заметь:  пустым, без пострадавших.

Следователь старается поймать глаза полковника:

- Так что, объявлять обоих  в розыск?

- А вот и не угадал. Пострадавших нет, заявлений  нет.  Какие  там проблемы и  происшествия   у следственной  группы  из Москвы  нас не касается. По крайней мере,  без прямого  распоряжения  сверху. Все рапорты  и отчеты по предварительному  расследованию чужаки увозят с собой, а мы  умываем руки. Так что ступай, работай.

- А что начальник охраны комбината?  Его искать?

Полковник пожимает плечами:

- Начальника  пришлют нового. Сам говорил – режимное  предприятие и нам  не  подчиняется.

2  Ресторан  «Myrtille» в  1-м  Обыденском  переулке.  Павел  ведет свою даму к угловому столику  и помогает ей сесть.  На столе  уже накрыто, но Маше, в ее  цивильном наряде и без  макияжа,  неуютно. Однако она не отступает от намеченного  плана и изображает уверенную в себе женщину, для  которой  отсутствие  красивого маникюра на руках не повод   комплексовать:

- Ну и о чем ты  хотел поговорить?

Шульгин поднимает бокал красного Marrone Barolo:

- Давай  сначала  выпьем, немного  покушаем. Отдохнем  и успокоимся. Разговор сам  потечет, когда  наступит время.

Маша немного нервничает и потому отвечает резче, чем хочет:

- Предлагаешь расслабиться  и получить удовольствие?

- Вот именно. Я виноват перед тобой, я  знаю.  Я тебя  искал.

- Зачем?

- Извиниться. Попросить прощения. Начать все заново.

Девушка уже берет себя в руки и даже пытается флиртовать:

- Предупреждаю, это не  быстрый  путь.

- Машенька… Я готов.

 - Ладно, выпьем.

И она  поднимает свой бокал.

3. Престижный район  Москвы.  Лана открывает  дверь в свою  квартиру и останавливается – внутри ей  чудится  незнакомый  чужой  запах  и он  вызывает тревогу.  Она пожимает плечами – наверно, занесло по вентиляции  от соседей. Когда девушка  проходит в комнату, она понимает, что волновалась не  напрасно – там двое мужчин: один за столом, другой  встает  сзади,  перекрывая путь отступления. Голос  Ланы дрожит:

- Кто вы и что вам  нужно?

- Не верещи…   Садись, есть разговор. Если все  расскажешь честно, мы  уйдем и ничего  не  сделаем с такой  красавицей.

Девушка осторожно присаживается  к столу и замирает в напряженной позе. Гость продолжает:

- Твой  любовник…  Он тебе  ни о чем  не  рассказывал?

Она испуганно переспрашивает:

- Какой, любовник?

Угрюмый  мужчина тычет в фотографию Калугина на столе:

- У тебя их так много? Да вот  этот!

-  А…Э…  О чем, рассказывал? Я не понимаю.

- Например, о своих  планах, о деньгах  или  о  бывшей  жене? Кстати, не знаешь где  она?

4. Квартира  на Ломоносовском. Заявившись  к Игорю с  сумкой–тележкой, наполненной  напиханной  впопыхах  одеждой,  Анюта пытается  втолковать  старому  приятелю  свою  жилищную  проблему:

- Гош, поверь, мне ужасно неловко перед тобой. Мне недельку и все, и потом я  найду себе новую квартиру.

Ребров уже успел  заказать по  телефону   две порции суши,  открыл бутылку вина,  и  выяснение причин бегства  Сомовой  из дома  проводит в  уютной  сытой  обстановке:

- Я, все-таки, не  понимаю Ань, чего ты  так всполошилась. Есть же милиция, в конце концов. Да и не факт, что этот  Илья  потащится  до самой  Москвы. Я читал у  таких «женихов» в  каждой  области  по «невесте»!

Анюта никаким доводам не верит:

- Ага,  милиция…  Ты  же знаешь ее  принцип –  угрозы  угрозами, а  будет труп, тогда и приходите.

- И ты предполагаешь    пересидеть  и спрятаться?  Я не  я и хата не моя?