- Общая тревога - все на стены. Приготовить мои боевые доспехи. Пойду, посмотрю на этого Радхаура...

x x x

Они сидели на конях перед поднятым мостом замка. Этвард, Ламорак и Радхаур.

- Ну что, - не выдержал Ламорак, - просим Дапру начать штурм? Пусть наши люди взбираются на ее драконов и высаживаются на донжоне. Хоть один пробьется к воротам и опустит мост, а тогда уж...

- Замок кажется совершенно мертвым, - угрюмо сказал Этвард.

- Но Дапра утверждает, что Марьян именно там! Ну, Радхаур, ты-то что думаешь?

- Я думаю, что Линксангер в замке, - задумчиво ответил граф. - Ему обязательно доложат обо мне. Наверняка нас уже заметили...

- Тогда покричи еще, - предложил Ламорак.

Радхаур кивнул, набрал полную грудь воздуха, чтобы вновь выкрикнуть свое имя, но в это мгновение со скрипом начал опускаться довольно длинный подъемный мост. Радхаур закрыл рот, не произнеся ни звука.

Все трое не отводили взгляда от моста.

Там, в открытых воротах, стоял в боевых доспехах рыцарь, опираясь на обнаженный меч. Он был почти в той же позе, что и призрак Вольфангера на волшебной лестнице, и очень напоминал его - у Радхаура не было ни малейших сомнений, кто перед ним.

- Что вы хотите? - громко спросил рыцарь.

- В этом замке находится похищенная женщина по имени Марьян, громко сказал король Этвард. - Мы хотим, чтобы ее немедленно выпустили!

Линксангер не обратил внимание на говорившего, он смотрел только на убийцу брата.

- Кто из вас Радхаур? - спросил колдун, хотя и так прекрасно знал, кто из троих.

- Я, - граф заставил коня сделать шаг вперед. - Отдай похищенную тобой Марьян.

- Вы знаете, что я могу сжечь вас вместе со всем вашим войском?

- Если бы мог, - громко крикнул Ламорак, - давно бы сделал это! Мы разнесем в щепки твой вонючий замок, мерзкий колдун!

Линксангер посмотрел на дожидавшийся поодаль отряд ощетинившихся копьями всадников. В первом ряду, между сэром Тауласом и Гуулом, на белоснежном скакуне сидела Дапра, гордо подняв голову.

Ламорак проследил за взглядом герцога и усмехнулся. Юный король Сегонтиума в эти мгновения совершенно забыл о красном драконе из предсказания.

- Немедленно отпусти Марьян! - повторил Радхаур.

Герцог усмехнулся.

- Тебе же не она нужна, Радхаур, а я - герцог Линксангер. Ты поклялся отомстить мне за убийство твоего отца и братьев. И хотя я лично не убивал их, я мог бы это сделать. Но вот ты, граф Маридунский, убил моего младшего брата и я поклялся отомстить тебе. Слезай с коня и прими честный бой, если ты не трус! И пусть твои друзья отъедут подальше, бой будет честным - один на один.

- Ты позволяешь себе недопустимые рыцаря оскорбления. Мои друзья - верховный король Британии Этвард и король Сегонтиума Ламорак.

- А мне плевать! - воскликнул Линксангер. - Мы не в Британии, а у меня дома. Ты принимаешь бой или боишься?

Радхаур решительно спрыгнул с коня и обнажил волшебный Гурондоль.

Герцог по прежнему стоял у ворот, оперевшись на меч.

- Эмрис, Ламорак, - повернулся к друзьям Радхаур, - возьмите моего коня, чтобы от испуга не помешал схватке.

Он мог сказать по-другому. Но друзья поняли.

"Ты уверен?" - поднял бровь Этвард.

"Да," - так же без слов кивнул, ободрительно улыбнувшись, Радхаур.

И повернулся к противнику.

Тот, словно нехотя, оторвал острие меча от земли, будто не замечая врага сделал удивительно легко несколько сложных упражнений - меч со свистом рассекал воздух. Наконец Линксангер шагнул вперед и принял боевую стойку. Ворота за ним захлопнулись - то ли магией, то ли их притворил по приказу хозяина расторопный слуга.

Радхаур дождался, когда друзья подъехали к отряду и двинулся вперед.

Они стояли на расстоянии трех ярдов и пристально смотрели друг на друга.

Самые важные и самые тяжелые мгновения именно перед боем, когда поединок предстоит не ради жизни и смерти, а ради чести. Чести предков. Боишься не пропустить первый удар и мучительно пытаешься понять: о чем думает противник? Ясно, что он тебя ненавидит и хочет убить любой ценой, как и ты его. Но о чем еще? Вряд ли он думает о волшебной лестнице...

Так вот, он, Радхаур, видел в мыслях именно ее и знал - там должны стоять, кроме Вольфангера, и все трое остальных его братьев. Иначе... Иначе он никогда больше в жизни не поднимется на такую же волшебную лестницу.

Граф вдруг понял - перед ним самый опасный противник за всю его бурную жизнь. Да, Радхаур не взирая на юные годы много сражался. И побеждал. Но всегда, кроме поединка с принцем Вогоном, это были поединки негаданные-нежданные, за жизнь.

А теперь противнику, что напротив, так же не страшно умереть, как и ему, потому что он будет сражаться за нечто большее, чем жизнь. За честь, за погибшего брата. И он очень долго ждал этого мгновения. Как и Радхаур.

Правда, Радхаур предпочел бы сразиться с непосредственным убийцей отца, старшим братом герцогом Иглангером. Но чтобы это когда-нибудь стало возможными, он обязан победить сейчас. И победит.

Линксангер знает - если он погибнет в предстоящем поединке, остаются мстителями Берангер и Иглангер.

После Радхаура не останется никого. На нем прервется род, если... Никаких если!

- Сегодня я спал с твоей Марьян, - громко рассмеялся Линксангер. - Она изумительна.

- Женщину можно найти другую, - предельно серьезно произнес Радхаур. - Брата - нет!

- Ах, ты!.. - только и смог сказать Линксангер.

Взмахнув мечом, герцог бросился вперед. Он хотел вывести из себя этого мальчишку - получилось наоборот.

Но первые удары были осторожны - без ненависти, без страсти. Оба бойца прошли хорошую школу и раз до сих пор живы - умеют побеждать.

Радхаур не знал сколько глаз наблюдают за ним с замка, но был почему-то уверен, что никто не смотрит на него поверх вставленной в тетиву стрелы. Бой честный, рыцарский, слишком много значит для Линксангера, чтобы позволить кому-либо подло выстрелить из арбалета или лука.

Два бойца смотрели друг на друга с готовыми вновь скреститься мечами в руках. Разведка проведена, сила противника ясна, дыхание у обоих ровное, лишь глаза горят яростным огнем.

Линксангер хотел бросить что-нибудь язвительное, чтобы подразнить заклятого врага, но сдержался. Не слова сейчас нужны и важны. В бой! Один лишь точный удар - нанести любую рану ненавистному врагу и дальнейший исход поединка уже не имеет никакого значения, Вольфангер будет отомщен. А если погибнет Линксангер, то тоже. Поскольку меч герцога пропитан тем же ядом, что свалил отца Радхаура. Ядом, от которого в мире нет противоядия, даже Фоор с этим своим дружком Ансеисом ничего не могли поделать. Лишь бы нанести рану!