Через несколько часов к моим рукам и ногам стала возвращаться чувствительность, мне удалось ощупать диван на котором я сидела. Велюровая обивка была приятной на ощупь.

Я сосредоточенно вслушивалась, пытаясь различить любые звуки, расслышать голоса в соседней комнате.

- Девчонку не трогайте, ради Бога, в моё отсутствие. – скрипучий голос кого-то наставлял перед уходом. – Давайте ей воды. Через час вколите ещё наркотик, чтобы не сбежала.

- А трогать почему нельзя? – заскулил мальчишка, голос был очень молод, не больше двадцати. – Очень аппетитная тёлка.

- Потому что! Её муж оторвет нам потом херы, если кто-то ей присунет. – недовольно объясняет скрипучий.

- Но она же чпокалась с Диком! Так почему нам нельзя?

- Пусть сами там разбираются, это уже не наше дело.

+++

Мой муж?

Пытаюсь понять о ком идёт речь? Я никогда не была замужем и дня. Они точно не могли говорить о Володе; хоть он и был отцом моего ребёнка, но мы с ним вместе ни жили и дня. Я умудрилась залететь от него с первого раза.  Да и образ Володи не вяжется с тем, кого боятся. Наоборот, это Вова всех боится. Маленький симпатичный чмошник.

Речь никак не может идти и о Дике, не может же он сам у себя меня красть?

Мужчина со скрипучим голосом торопливо уходит, оставляя меня на остальных. Они включают телевизор, забывая о моем существовании.

Лицо продолжало болезненного пульсировать, напоминая мне, что мой маленький аккуратный нос безвозвратно утрачен. А еще, это подстегивало меня действовать.

Меня не связали, парализовав каким-то наркотиком, считая, что я не смогу двигаться определенное время. Но лекарство выходило из моего организма быстрее, чем им хотелось, ко мне возвращалась моторика и слух.

Стараясь не торопиться, я постаралась встать на ноги, действуя предельно медленно. Если я упаду, то точно не смогу никуда добраться. А вообще, парни были подозрительно расслабленные, не особо следили за мной.

Я сползла с кровати на четвереньки и развязала повязку, желая рассмотреть место моего содержания. Когда ко мне вернулось зрение, мне удалось посмотреть на квартиру.

Небольшая комната со стильным ремонтом и современной мебелью выглядела очень уютно. Она никак не вязалась с бандитами. Больше было похоже, что тут живет одинокая девушка – любительница милых безделушек.

Осматриваю внимательнее квартиру, стараясь найти любой острый предмет, способный помочь в самообороне. Кроме подушек, милых статуэток ничего нет.

- Давай что ли чайку попьём?

- Я бы пивка ща задавил.

- А будишь давить чай!

Мужикам за дверью явно было не до меня, и это немного успокаивало. Выпрямившись и убедившись, что ко мне вернулась сто процентная подвижность, я взяла всю свою волю в кулак и на носочках подошла к входной двери, замерев у зеркала. Все лицо было в засохшей крови. Зрелище было потрясающее. Можно прямо отсюда идти на площадку и сниматься в ужастике в роли жертвы маньяка.

Дверь была не заперта, делаю глубокий вздох, набираюсь смелости и открываю её.

Дик.

Серый панельный дом с облезлым подъездом, стены которого выкрашены в голубой цвет, был дотошно обычным и непримечательным. Его жильцы даже не подозревали, что группа людей похитили женщину и привезли ее сюда на съемную квартиру, чтобы удерживать силой.

Похитители были тоже так себе. Не старше двадцати пяти лет. Сидели и смотрели на меня своими оловянными глазами, потеряно и затравлено

- Какими нужно быть кончеными дебилами, чтобы остаться охранять девчонку и профукать ее? – спрашивает Алекс, не сдерживая истерического смеха. Мне не так смешно как ему, но согласным с сыном. Кретины.

- Ну, шустрая оказалась. У нее вся морда в крови была, и наркотин мощный, лошадь на сутки парализует! – один из них сглатывает, бросая взгляд на кровавое пятно на диване.

Меня перемыкает от злости. Стискиваю кулаки, я же им глотки пораздираю за мою девочку.

- Морда у тебя, животное. – пропиваю ласково, делая знак сыну, чтобы попробовал найти Сонечку по камерам во дворе. Может быть где-то засветилась. – И если ты сейчас не расскажешь, кто организовал туристический тур Сони от моего дома сюда, станешь парализованным не на сутки, а на всю твою оставшуюся жизнь. А я уж прослежу, чтобы она у тебя была длинная и несчастная.

- Ага, а если скажу тебе, то вся моя семья останется инвалидами? – парнишка усмехается и сплевывает прямо на пол в квартире. Манеры у него, конечно, оставляют желать лучшего.

- Ну что ж. – достаю из кармана пачку зубочисток, которые всегда ношу с собой еще с девяностых. – Если ты не понял, объясню. Мне не жалко ни тебя ни твоих друзей. Ни капельки. Но меня очень волнует судьба девочки, и ради того, чтобы найти ее и защитить, я могу с лёгкостью освежевать Ваши шкурки. – вгоняю пару зубочисток под кожу парню, морщась от его дикого крика. – Поэтому повторю вопрос еще раз, кто заказчик?

- Да муж её! – взвизгнул парень, пытаясь выдернуть глубоко засевшие зубочистки. – Писец, ты же маньячело. За что?

- Какой муж? – лишаюсь дара речи и прокручивая в голове личное дело девочки. Нет у нее никакого мужа и не было. Бывший есть, но видел я его, это чмо не может даже знать о существовании папок. Мелковата рыба.

- Вован. – лицо парня вытягивается и смотрит он на меня как на идиота. – Он попросил нас помочь проучить жену, а то он пока срок мотает ради нее и сына, она трахается с кем попало.

Моя челюсть ударяется об пол.

Это прикол.

Я не слепой, видел этого чмошника, он даже на свет еще не появился, когда мы папки прятали.

+++

София.

У меня не было телефона, чтобы позвонить Дику или маме, и не было денег, чтобы добраться домой или к Дику в особняк. Я была выброшена в мегаполис и частично связано по рукам и ногам. Без денег тут нельзя было и шага сделать.

Видок у меня был еще тот, все лицо в засохшей крови. Люди при виде меня ускоряли шаг, стараясь поскорее скрыться и не вступать в разговор. А кто захочет связываться с той, что похожа на умалишенную? Ни одна живая душа не согласилась дать мне телефон, чтобы позвонить. Люди даже не удосуживалась вступать в разговор.

Пешком идти было бессмысленно, в Москве такие расстояния, что дня три идти можно.

Я пол часа стояла на улице, напоминая попрошайку, пока не увидела машину ДПС с патрульными в ней. Это был шанс.

- Здравствуйте. – поздоровалась я с ними, подойдя к машине. – Меня обокрали, забрали все документы и телефон. Не могли бы Вы отвезти в ближайший участок, чтобы я могла связаться с родными и написать заявления на грабителей?

- Мы те чё такси? – один из ментов гаркнул так, что у меня пол лица дернулось. Было ощущение, что он меня ударит.

- Извините, может быть разрешите позвонить родным? У меня нет денег, и я даже не могу добраться домой. Я живу на другом конце Москвы. – не оставляю попыток разжалобить полицейских слишком бездушных для слуг народа.

- Иди отсюда. – цедит мент. – Пока не наваляли. Или иди заработай. Ваши тут за углом стоят!

- Спасибо за проявление отзывчивости и помощи населению при исполнении своих прямых должных обязанностей! – восклицаю я и пинаю машину от вспышки злости. – Козлы!

Видимо, последнее я добавила зря, потому что до этого нерасторопные менты достаточно быстро выскакивают из своей машины, подлетая ко мне и больно ударяя в живот, заставляя согнуться пополам. Перед глазами, как в мультиках, начинают кружить птички и звездочки. От боли я сгибаюсь по полам и даже прикусываю губу, струйка крови медленно стекает по подбородку.

- Охренела?

- Эй, мужики! Руки то не распускайте. – знакомый до боли голос выбивает у меня из-под ног почту. Теряю равновесие и падаю на колени, разбивая их. Останется у меня к концу дня хоть одна часть тела целая?

Мужчина подходит ко мне и поднимает на ноги. Я безошибочно сразу узнаю его запах, от которого меня начинает тошнить. Тело парализует и меня снова ломает паническая атака.