Император еще не пришел.

Строгая и холодная Мэй постукивала по ладони поясной подвеской, в которой мягко светился голубоватый кристалл на двести Ки. Цянь Ян сидел на скамье, вытянув ноги и чему-то улыбаясь. Ци Юминг, дворцовый начертатель и экспериментатор, сощурив глаза, рассматривала невидимые узоры на стенах, скорее всего, думала, нельзя ли добавить что-то еще для большой надежности. Ее работа порой выглядела как таскание воды в решете. Стоило императору случайно коснуться массивов, как они расползались и таяли. Великий муж ведающий Ки, тоже один из учеников Син Шидай, одно время даже отказывался выдавать Ки дворцовым начертателям, мол, зачем бездарно переводить энергию? Лучше потратить ее на постройку еще одного караванного перехода.

Ши Хэй тоже был здесь. На этот раз он благоразумно устроился за низеньким столиком, на котором в выверенном порядке уложил свитки. Сегодня он намеревался поразить Сына Неба своим литературным и историческим талантом.

Негромко стукнула дверка в дальнем конце комнаты. Прошелестели юбки. Еле слышный шепот. Снова пожаловала императрица с наперсницами, чтобы послушать речи мастера предшествующих знаний.

И только император где-то разгуливал. Опять, наверное, во дворце Орхидей застрял, у своей наложницы Чунтао, весенний персик. Ароматная – это предыдущая любимица, нынче глубоко беременная.

Императорский гарем недолго состоял из пяти наложниц. Спустя пару месяцев Ли Ху позвал к себе Цянь Джи и, смущаясь, сказал, что надо бы добавить девушек. Хотя бы еще пять, а лучше десять, так как эти все переутомились и захворали, а императрица и вовсе затяжелела.

Тедань всегда был любвеобилен. Еще в Академии на практиках он всегда умудрялся найти себе подружку, и неважно, была то простая крестьянка с немытыми пятками или городская куртизанка, умеющая исполнять пять танцев и сочинять семисловные стихи. При этом его притязания никогда не распространялись на девушек Академии. Уко не понимала, как это он так умел, но за годы совместного обучения она ни разу не видела в его глазах похоти или желания. Он искренне восхищался знаниями учениц, мог похвалить прическу и тут же отметить удачное сочинение.

Во дворце император нарушал все предписанные гаремные правила. Он отказывался ждать, пока выбранную наложницу разденут, отмоют в ароматных водах, умастят ее тело маслами, наложат правильный грим, завернут в тончайшие покрывала и отнесут к нему в покои. Нет, он сам, когда вздумается, приходил в комнату девушки, развлекался там, угощался и в тех же одеждах убегал на встречи с министрами. Бедные наложницы вынуждены каждый день и каждую минуту быть в полной готовности, чистыми, украшенными и увешанными драгоценностями. Неудивительно, что они так быстро утомились и захворали.

Императрице пришлось не легче. Тедань почему-то высмеял традиционное представление о том, что особе высокого происхождения легче забеременеть, и потому ложиться с императрицей можно не чаще раза в месяц.

– Может, оно и так, – говорил он. – Но я-то низкого происхождения, а значит, должен трудиться над продолжением рода как истинный крестьянин: каждый день без передыху вспахивать поле, пока оно не заколосится.

К счастью, императрица понесла быстро, и царственный супруг перешел на другие поля.

Традиционно все женщины во дворце считались собственностью императора, но Тедань ни разу не оскорбил ни одну ученицу Академии даже намеком. Он обращался с ними так же уважительно, как и с мужчинами-министрами, потому дворцовые слуги и чиновники не осмеливались возражать против вовлечения женщин в политические дела.

Уко встряхнула головой, но ни одна прядка не выбилась из высокой накрепко уложенной прически.

Забавно сложилось все же. Парни-выпускники Академии разлетелись по всей стране. Кто-то стал наместником императора в отдаленном городе, кто-то проверял учебные заведения и выстраивал новые программы, кто-то отыскивал в армии толковых ребят и натаскивал их на боевую магию. А девушек не воспринимали в провинциях иначе, чем годный вариант для женитьбы. Все же соученицы самого императора! Почти что родственные связи с правящей семьей! И после нескольких неудачных случаев, когда Уко лично пришлось прилететь и вбить плетью почтительность в желающих породниться с императором, все девушки осели в столице.

Большинство занимались Академией и новыми учениками. Цянь Джи знала, что отсев в первые годы из-за неуважительного отношения к учителям составлял чуть ли не пятьдесят процентов. Но вот Мэй стала главой министерства магических изысканий, и после сражения с семихвостой никто не осмеливался оспорить ее назначение. Ци Юминг отвечала за начертательную защиту дворца. А сама Уко вроде как числилась личным охранником императорской особы, но Тедань часто давал ей задания, далеко выходящие за рамки ее полномочий. Взять тот же набор в гарем!

Прежде подобными делами занималось целое церемониальное ведомство, то бишь десятки и сотни евнухов, через чьи руки проходили несметные деньги. Тут были и взятки летунами и поместьями, и изрядная часть казны, которая тратилась на наряды и украшения дворцов наложниц, и подкупы со стороны самих наложниц ради подсовывания таблички с ее именем императору.

После выкидывания евнухов и роспуска почти всех церемониальных ведомств Цянь Джи предотвратила десятки покушений на Теданя. Во дворце остались слуги, некоторые евнухи, охранники, и не все они оказались преданы новому императору. Были попытки отравить еду, подослать в спальню ядовитых животных, во дворец проникали наемные убийцы-маги и не маги, однажды даже пропитали ядом любимый хлопковый халат императора. Может, именно тогда Уко перестала доверять тем, кто не прошел Академию Син Шидай?

Если бы не муж, Уко бы не сумела пережить первые года правления Ли Ху. И в благодарность она подобрала для Цянь Яна вторую жену, мягкую, добрую, послушную. Впрочем, ей самой понравилось после бесконечно длинной службы во дворце возвращаться домой, где вместо бестолковой прислуги ее встречала Нуо с ласковой улыбкой и ароматной чашкой чая. А уж когда Нуо родила очаровательную пухлощекую девочку, Уко обрадовалась не меньше мужа и засыпала ее подарками.

Спустя несколько месяцев вторая жена возомнила себя первой, мол, ребенок родился у нее, а значит, ей и командовать в доме. Глупая Нуо даже не задумалась над тем, что Уко не просто так стала личным стражем императора. Хватило одного удара плетью, чтобы напомнить второй жене ее место.

В комнату умственного отдохновения вошел император Ли Ху в тяжелом парчовом халате, расшитом танцующими журавлями, длинные рукава почти касались пола, позвякивали бусины на тунтянь-гуань. Серьезный, с насупленными бровями и гордо выступающим носом, он выглядел как истинный правитель, который с утра до ночи думает лишь о благе народа. Лишь еле заметный цветочный запах выдавал, что император пришел не со встречи с министрами, а от наложницы.

– Так, мастер предшествующих знаний уже здесь! – выпалил Тедань. – Отлично! Надеюсь, сегодня ты сумеешь поведать нам побольше! И где мой халат?

Цянь Джи бросила быстрый взгляд на Мэй и успела заметить, как та закатила глаза.

Министр магических изысканий родилась в знатной семье, и с каждым годом она придавала церемониям и правилам все большее значение. Сейчас даже представить было сложно, что некогда она делила крышу с двумя мужчинами-простолюдинами.

Влетели слуги, вмиг переоблачили императора в потрепанный хлопковый халат, затем впорхнули служанки и расставили чашки с блюдцами.

Ши Хей не стал дожидаться разрешения заговорить, развернул правый свиток и начал читать.

«На восьмой год под девизом правления „Справедливая Добродетель“ случилось сразу два значимых события, каждому из них суждено было сотрясти страну Коронованного Журавля до основания. Уж не сами ли Небеса намекали нам, жалким смертным, о грядущих изменениях? Но ни один астролог не смог предсказать их, ни один ученый.

Первое из событий – это весть, принесенная одним из дальних патрулей с окраин Киньяна. Весть о появлении семихвостой лисы…»