Следующий особняк был на набережной. Тоже в два этажа, но парк уже приличный, только заросший. И дом выглядел получше, во всяком случае, паркет не скрипел, перила не шатались. А лестница на второй этаж была выложена мрамором. Довольно богатый дом, потолки первого этажа метров пять, а может быть, даже и побольше. Лепнина. В принципе, довольно неплохо. Но вот река под боком… К такому будет не просто привыкнуть. И словно в подтверждение из-за запертого окна прилетел звук корабельного ревуна. Понятно, что на ночь судоходство останавливается, но утром ведь возобновляется, а значит, вечная побудка вот таким будильником.
– Есть еще что? – спросил он у таскающегося за ним Трифоном.
– Да, еще один, – как-то странно улыбнувшись, произнес сопровождающий. – Ставр Прохорович велел показать его последним.
– Уже интересно, поехали смотреть.
Автомобиль заехал в верхний город в привилегированный район и остановился у ограды шикарного особняка. Лужайка перед домом метров двадцать. Статуи в саду белые и чистые. Только вот, в отличие от его родного мира, были они не греческими и римскими, а классически русскими – и мужики в форме, и женщины в платьях, и полуобнаженные.
– Ты уверен, что мы приехали туда, куда нужно? Дом выглядит вполне обитаемым.
– Так точно, Ваше сиятельство. И да, еще до вчерашнего дня этот дом был заселен. Но сегодня уже освободился, благодаря вам.
– Что за чушь? – удивился Константин. – Я и не был тут никогда, и владельца не знаю.
– Это особняк советника Малка, – наконец, пряча улыбку, пояснил Трифон. – Вчера вечером, когда за ним пришли, он застрелился. Кто-то, видимо, передал ему информацию, что убийца захвачен, он собирался бежать, но не успел, гвардия уже оцепила квартал. Его люди вступили в перестрелку с гвардейцами и были убиты, а Малк, поняв, что сбежать не удастся, пустил себе пулю в висок. На столе лежал лист бумаги, на котором было единственное слово – ненавижу.
– Понятно, и вот этот шикарный особняк Ставр решил передать мне?
– Да.
– Не пойдет, – покачал головой Константин. – Мне не нужен шикарный богатый дом со статуями в саду, мне нужен дом, где я смогу вести дела. Тот, на набережной, был очень близок к желаемому, если бы не берег реки.
Вот тут Трифон серьезно озадачился.
– Ставр Прохорович был уверен, что вы выберете этот особняк.
– Это был последний дом?
– Есть еще один, неподалеку от здания совета. Остался от разорившегося купца Еремеева.
Три этажа, двор и маленький сад, даже меньше, чем в том особняке у стены, на центральной улице.
– Вези, – приказал Константин.
Увидев небольшой трехэтажный особняк из белого камня с небольшим полукруглым крыльцом, Воронцов понял – вот оно. Дом был аккуратным и чистым, табличка на двери «Продается». Рядом пристройка-лавка, которая тоже относилась к дому. На первом этаже небольшой зал для приемов, комнаты прислуги, кухня, на втором и третьем, видимо, жил купец. Большой подвал-склад. Комнат всего восемь по четыре на этаже, ванные две. Даже кое-какая мебель на месте. Торговый зал вообще оснащен полностью. Небольшой сад с беседкой, увитой виноградом, яблони, вишни, груши, живая изгородь, не слишком аккуратная, видимо, пару месяцев за ней уже не следят, прикрывает забор.
Константин обошел весь дом, сунул нос везде, и остался удовлетворен.
– Вызывай правоведа, беру.
Трифон пожал плечами и достал мыслеглас. Переговоры надолго не затянулись.
– Ставр Прохорович велел передать, что сейчас пришлет правоведа и документы на оформление, за все платит город. И он не удивлен, что вы выбрали именно этот вариант, этим вы еще раз доказали свой практичный подход. И еще правовед доставит какие-то бумаги, которые вы у него вчера запросили, это все, что есть.
– Хорошо, – согласился Воронцов, прекрасно поняв, что ему везут информацию по Братине.
Вытащив из небольшой приемной слегка пыльное кресло, он парой ударов тростью слегка его почистил, после чего уселся рядом с лестницей и достал трубку.
– Ваше сиятельство, я вам больше не нужен?
– Нет, Трифон, занимайся своими делами, ты свою задачу выполнил, и передай Ставру Прохоровичу мою благодарность.
Водитель и сопровождающий поклонился, передал Воронцову ключи от дома и исчез.
– Хороший дом, – заметила Юлия. – Хотя ты зря отказался от усадьбы Малка, там бы ты был в гораздо большей безопасности.
– Если так смотреть, то зря, – согласился с ней Константин, – а если смотреть с перспективой на наше дело, то это идеальное место. Ты же мне поможешь с безопасностью? Кроме того, наймем людей для охраны.
– Куда ж я денусь? – ответила Юлия, вздохнув.
Правовед появился через двадцать минут. Сначала он передал Константину опечатанный портфель, с документами на Братину, потом договор на переход данного владения в его полную собственность. Воронцов расписался, приложил свою гербовую печать. Правовед тут же заверил все это божественной волей, простенькая веда, чисто для местных юристов, и, передав копию документов, поклонился и отчалил восвояси. Все оформление заняло десять минут.
Константин еще раз обошел дом и, заперев дверь, поймал бричку. До аукциона еще больше четырех часов, нужно привести себя в порядок – зайти в цирюльню напротив гостиного двора, арендовать «Империал», не гоже появляться в уважаемом аукционном доме, используя такси на лошадиной тяге.
Он успел все вовремя – и побриться, и сапоги почистить. Ровно в восемь вечера, «Империал» остановился у крыльца аукционного дома, и парень в красной ливрее распахнул перед Воронцовым дверь машины.
– Да уж, – произнес Константин, поднимаясь по ступеням, аукцион, был обставлен с помпой, гости понимались по красной ковровой дорожке, их внизу и вверху лестницы стояли бойцы с карабинами, причем к нижним еще и ведуна приставили.
Константин прошел через двери, и тут же возле него возникла молодая женщина в длинном черном платье с выразительном декольте.
– Ваше сиятельство, – склонилась она в легком поклоне, – Агапий Прокофьевич просил провести вас в зал торгов, через десять минут начинаем. Там же вы сможете выпить и выкурить сигарету или трубку. Прошу за мной.
Константину продемонстрировали довольно красивый тыл, который ходил туда-сюда под платьем.
Аукционный зал был полон, человек двадцать очень состоятельных господ, если, конечно, судить по одежде и по украшениям.
На появление Константина некоторые из мужчин повернули головы, но лишь кивнули незнакомому новичку. Хотя вон там теперь уже самый молодой член совета. Они не были представлены, но остальные вроде его называли Орестом.
Константин изучил бутылки, в основном вино и водка, хотя справа что-то напоминающее коньяк.
– Что в той бутылке? – поинтересовался он у местного чарника, так тут называют барменов.
– Напиток из латинянского союза – виски. Крепкий, делают из солода, выдерживают в дубовых бочках, – пояснил чарник. – Пьется со льдом в толстом бокале.
Воронцов выслушал все это, не моргнув и глазом.
– Плесни грамм сто, – попросил он, – льда – три кубика, не больше.
Чарник молча выполнил заказ и поставил перед ним квадратный толстый тяжелый стакан. Странно, в России всегда были популярны граненые стаканы, и тут он ни одного не встречал. Неужели не изобрели?
Воронцов взял стакан, повернулся к залу и увидел свою провожатую, которая стояла рядом с одним из кресел во втором ряду. Он посмотрел на высокий табурет возле стойки, затем достал трубку. Он в торгах участия не принимает. Ему интересно просто взглянуть на них и узнать, за сколько уйдет кортик члена княжеского дома. Так что, взгромоздившись на табурет, он отрицательно покачал головой и принялся раскуривать трубку.
Девица понимающе кивнула и вышла. Это не места в кино, никто чужого не займет. Захочет боярин сесть, сядет, а нет, у стойки с алкоголем он никому не мешает.
Так, попивая виски и дымя трубкой, Константин наблюдал за разворачивающимся аукционом. Уже минут через двадцать он понял, что, несмотря на пафос, это очень мелкий аукцион. Пока что самый дорогой лот был меч с камнем какого-то там боярина, жившего четыреста лет назад, убившего какого-то латинянского рыцаря, и за него отдали целых семь тысяч. Затем были еще какие-то боярские реликвии, но самая дорогая из них ушла за четыре с половиной. Кто-то купил кресло по цене «Империала». Одна дама приобрела гарнитур за три тысячи – серьги, перстень и подвеску.
