— Ты останешься. Только будешь…

— Сидеть взаперти? — Я холодно перебила Нольда, и по очереди смерила взглядом, что его, что Яна. — Нет. Я взрослая, независимая, и буду принимать решения наравне с другими, за себя уж точно. Договор равных, Нольд… и что-то я не помню, чтобы ты мне вдруг стал отцом, братом, мужем, который бы по праву своего статуса диктовал — когда пора прятаться за твою крепкую спину. Мы — не семья. Мы — команда. С инстинктами и природой разбирайтесь сами, у меня все нормально. Повторюсь, — проблема ваша. Думайте.

Не ожидала, что при этих словах Ян на друга посмотрел с нескрываемой надеждой, и не на то, что тот меня оставит, а на то, что прогонит, переиграв договоренность. Нольд не начальник, хоть и взял на себя роль лидера, но только от него зависело решение. Все остальные могли в меня вцепиться, голосуя за «Ева с нами», или, наоборот, единодушно «сослать», будет только так, как хочет Нольд.

И меня обидно задела реакция Яна. Мне казалось, что он примирился, что мы сдружились. Он — давно забыл свое пренебрежительное «она», и забыл о желании избавиться от пигалицы, как от балласта.

— Компромисс возможен?

— Слушаю.

— Давить не буду, действуй. Решай за себя по ситуации, главное, всегда информируй — о любой мелочи. Обещай быть осторожной, не лезть на рожон и подучиться немного хотя бы самообороне. Увеличь свои навыки выживания на случай, когда никого из нас рядом не окажется.

— Договорились.

Я отшагнула от стены и протянула руку. Нольд пожал ее, открыто и надолго сверкнув в серых глазах голубым переливом. Ян — свидетель. Он скрипнул зубами, помрачнел, и уставился на меня одновременно будто бы даже злобой.

— Прояснили? Поехали, Пигалица, папки по зомби у меня дома. Потом доставлю в корпус.

* * *

— Что я делаю не так, что ты так сильно хочешь от меня избавиться, Ян? Думала, все утряслось, а ты…

Он вел машину по запруженной центральной улице и был сосредоточен на дороге. Долгие светофоры, пробки, и я не могла дотерпеть до спокойной квартиры, чтобы начать пытать его — закипала от подвешенного состояния.

— Ты и близко представить не можешь, насколько все не так.

— Ненавидишь?

— Дура.

Ян так это сказал, от всего сердца, что все обиды откатились сразу. Я даже улыбнулась.

— Тогда говори — в чем дело?

— В Нуле.

Мы крепко встали на центральной улице. Самые загруженные часы прошли, но, похоже, что впереди была авария или еще какой затор, и машины практически не двигались. Ян, поняв, что он и так, и так приперт к стенке, снял руки с руля и устало провел по лицу. Выдохнул:

— Как думаешь, он прямо с первого взгляда понял, что ты годишься? Искали некромага, адекватного, чтобы сработаться было легко, желательно — возрастного и не глупого. С удобными навыками: пристроить в Инквиз или клинику, в смежные службы — не на виду, сантехником или электриком. А тут — приехали… женщина за тридцать, с юным личиком, южанка, для северной столицы — идеально! Редактор текстов? Да в Инквизе с руками оторвут, острая нехватка! И для команды никаких проблем — настроения, потребности, беззащитность, — мечта, а не соратник. Стопроцентное попадание в то, что нужно.

— А еще есть стереотип, что только женщины любят намеки и не умеют говорить прямо.

— Да запал он, что не понятного? Влюбился. И удержал рядом под удобно подвернувшимся предлогом. И даже если бы я ультиматум поставил, видел — все, вцепился, не упустит, придумает что-то другое, но ты — останешься.

— Я пока не подводила вроде, в Инквиз пристроили, истерики не устраиваю, некромагау искать мозгов хватит. А… что плохого в том, что влюбился?

Ян хрипнул и вдавил сигнал, выместив зло на том, кто вклинился в ряд впереди нас, едва появился пробел.

— Ноль психопат со своими периодическими обострениями. Блеск в глазах видела? Это признаки его болезни. Он во всем адекватен, но женщины… Жалко тебя, Пигалица. От этого меня клинит, это бесит, потому что ты в большей опасности из-за него, а не из-за внешней угрозы. Вот почему выпереть тебя хочу куда подальше. Осталась — старайся поменьше с ним контактировать и веди себя холоднее. Даже если сама влюбилась, держи в уме, что Ноль маньяк, и не провоцируй. Целее будешь.

— Вилли сказал, что у Нольда есть любовница. Если все так, как ты говоришь…

— Есть. Но это не имеет значения. Тебе что, хочется быть изнасилованной?

У меня внутри все обледенело. Ян не шутил и на его лице отражалась уже неподдельная мука от того, что он выдавал про друга подобное… не лгал.

— И еще. Когда я скажу, то будешь ночевать не в корпусе, а у меня. Ночи две-три. Не брезгуй, это мой дом, но женщин я вожу на другую квартиру. Перекантуешься на диване, не переломишься без комфорта.

— На время обострения?

— Да.

Я вдохнула и решилась на безумный вопрос.

— Ян… Нольд — человек?

— Человек. И держи язык за зубами.

* * *

В квартире Яна я скинула обувь и сразу прошла в ту комнату, куда указал.

— Умыться, поесть, чай, — что-то нужно?

— Умыться.

— Тогда прямо и направо по коридору.

Была бы у себя, залезла бы в ледяной душ! Но так лишь ополоснула лицо, раскрутила волосы, и, вернувшись, села за стол с приготовленными папками. Ян ушел в другую комнату, оставив одну, а я несколько минут тупо смотрела на фото и на текст, пытаясь сосредоточиться на задаче.

Не получалось…

Не верить Яну нельзя, очевидно! Но все же мысль так и крутилась вокруг воспоминаний о нашей с Нольдом встрече, о поездке к побережью, о всех днях после. Не видела я ни одного признака нехорошего на себе взгляда. А я знала такие! С моей внешностью с самой юности похотливую липкость мужского внимания очень даже отличала от всех прочих. Была среди людей, отшивала вонючих и не вонючих, пока мне не встретился мой Толль…

Отец говорил: «Ты женщина, к тебе всегда сначала придут эмоции, и только за ними разум, пользуйся этим, когда выгодно. И не забывай, когда опасно». Сейчас — опасно? Я забыла обо всем на свете и доверилась Толлю, когда влюбилась, и призналась без страха, что он развернется и побежит до первого патруля, чтобы сдать Инквизу! С ума сошла!

Все повторяется? Маньяк Нольд не пугал меня даже сейчас, когда я узнала, что он больной психопат. Думала об этом, прислушивалась к себе и не находила подлинного ужаса внутри.

— Хватит… надо сосредоточиться!

Открыла вторую папку и тупо уставилась на досье — имя, возраст, бигорафия, фото с водительских прав… через пять минут чтения поняла, что все равно проскакиваю и ничего не укладывается в голове. Откинулась на спинку, прикрыла ненадолго глаза и покрутилась на стуле, как на карусели. А когда открыла, увидела книжную полку. Нужно какое-то промежуточное звено между личным и делом, и я решила осмотреться, У Вилли дома побывала, теперь попала и к Яну.

Среди книг самой толстой была «Жизнь в дикой природе. Инструкция по выживанию», а рядом потоньше — «Справочник огнестрельного оружия», «Основы плотницкого и столярного дела» и прочее в том же духе. Книги старые, потрепанные, будто северянин их на барахолке раздобыл — издания «лохматых» годов. Не удержалась и ради эксперимента провела пальцем по поверхности полки — пыли нет. Вся комната такая — минимум мебели, все не современное и немного в разном стиле, но чистое, и нигде никаких лишних вещей.

Чем больше осматривалась, тем больше догадывалась, что из личного здесь были только стол, стул и полка, а остальное — съемная обстановка, квартира Яну не принадлежит и он здесь не хозяин. Нужно переехать — то перевозить не так много придется.

— Может, все-таки сделать кофе, чтобы голова заработала?

Не заметила, как Ян обрисовался из коридора, — посмотрел сначала на меня, а потом и на раскрытые папки.

— Ты прав, сделай. Спасибо.

— Молоко, сахар?

— Молоко.

Северянин ушел на кухню, и мне стало неловко — времени в обрез, до ночи здесь торчать не хотелось, а я «развлекаюсь». Он принес не только кружку, но и тарелку — с горкой сырных бутербродов: