– Повезло, что доза слабая, - буркнул он отцу. - А то обычным промыванием не отделались бы.

Отец нависал над кроватью, внимательно рассматривая мое лицо.

– Эсмеральда?

Я сглотнула огромный ком песка. Горло былo пересушено, а во рту стоял кислый привкус.

– У нее сейчас обезвоживание, - королевский целитель с деловым видом принялся убирать инструменты в небольшой саквояж. - Пить, лежать и молчать. – Я чуть не всплакнула от радости, какой замечательный рецепт. - В идеале – спать. Но одну лучше пока не оставлять. Я пришлю сиделку.

– Не стоит, – отец, убедившись, что я не только вижу, но и слышу, отoшел от кровати. – Я сам позабочусь о дочери.

Но вопреки заявлению, дипломат ушел из спальни следом за целителем. Я уже собралась обидеться, как дверцы гардероба распахнулись и из вороха моих платьев выпал Сэм Роден.

– Не надо так смотреть, – тут же заявил он наигранно-веселым тоном. – Это твой папаша меня туда засунул.

– Потому что ты отказывался уходить, – проворчал отец, возвращаясь к нам. - А искать у тебя благоразумия времени не было. Его Величество и так взбудоражен попыткой убить своего сына, не надо дразнить короля еще больше. Новости о твоем oтравлении, Эсми, ему пока не донесли, учитывая скорость целителя, но, если Сэм не планирует поселиться у нас в шкафу, советую министру Родену срочно убраться в свои покои. А на досуге подумать, кто у нас такой добренький, что напел в уши королю или королеве о слишком тесном общении Эсмеральдый Гурсoн и Сэма Родена. Уж поверьте, в королевстве и без ваших отношений забот хватает,и Эйран Третий не ходит по спальням, проверяя частоту исполнения супружеского долга и не завелась ли под кроватью любовница. Смекаете, о чем я?

– Вполне, – процедил сквозь зубы министр. – Ну, я пойду?

– Не задерживаю, - отец демонстративно махнул рукой в сторону двери.

Я обессиленно прикрыла глаза. У кого-то намечаются интересности, а у меня пoстельный режим. А вообще любопытно, это кто из придворных такой сердобольный?

– Хороший парень, - мягко заметил отец, - но ему еще учиться и учиться.

Новость о временно выбывшей из строя фаворитки действительно вывела Эйрана Третьего из себя, и обратно он возвращаться не собирался. Гвардейцы летали по дворцу, обследуя все углы и беря у каждого паука показания.

Шмуня, чувствуя свою вину, сидел грустный в клетке и отказывался от еды, пока отец коварно не подсунул ему кусок ароматного хлеба, сдобренный очень пахучим маслом. Инстинкты проиграли обету воздержания. Но он был не виноват. В этот раз нам попался противник с неплохой соображалкой. Мороженое действительно было сдобрено сильным ядом, на него и среагировала крыса. А вот салфетку с натуральным и слабым Шмуня в итоге пропустил.

Под подозрения тут же попал Дурсен в лице Φинта Тринстона, но тот активно страдал от повышенного внимания Ламии Фуран и выкроить минутку для страшного заговора против меня не мог.

Остальные же придворные с честными глазами всячески уверяли, что души не чают в королевской фаворитке и не рискнули бы поднять руку с ядом на это чистое и прекрасное создание.

Принцесcы, которых до сих пор не выпустили из дворца, потому что все под следствием, тоже принимали вид невинный и частично придурковатый.

Два дня мой организм поболел и решил, что хватит терпеть издевательства. По большей части моральные, ведь мне в сиделки определили Марибэль. Тoчнее, она сама вызвалась в надежде прижать моего отца к кровати. Но он был профессиональным холостяком и избегал фрейлину с изяществом, отточенным годами.

Вид цветущей и пышущей здоровьем девушки, о чем свидетельствовало очень глубокое декольте плaтьем, грозившее в скором времени перейти в подол, рядом с постелью вызвал зубной скрежет. Особенно если ты сама лежишь пластом с зеленым лицом в теплой ночной сорочке, за котоpую будут драться монашки.

Хорошо ещё Сэм не приходил. Или плохо. Я так и не определилась в редкие минуты бодрствования.

Но вот Эвелина не стеснялась беспокоиться о моем здоровье каждые три часа. Я бы умилилась, если бы все не сводилось к претензии:

– Эсмеральда,ты мне совсем не помогаешь, а ведь обещала!

Уже после визита сердобольной дамочки я прокляла тот миг, когда сказали, что отныне дочь камердинера моя подруга. Но Марибэль с наигранной заботой бесила больше. Открываешь глаза, а тебе в лицо стаканом с мутным напитком тычут. Только вздохнешь, тут же обмахивать платком начинают. А ещё и сюсюкают противно.

У меня в итоге осталось лишь одно желание – больше никогда не болеть. Вообще. Совсем. Ни при каких обстоятельствах.

Организм поднатужился, собрал все резервы в кулак,и в очередной раз я проснулась с легкой головой и четким восприятием мира. И тут же перед носом возникла нежная ручка со стаканом.

– В меня можно рыбок уже запускать, – мрачно посмотрела я на подношение. – Уровень воды – скоро польется из ушей.

– Целитель сказал надо, - непримиримо пропела Марибэль, – поэтому пей!

С тяжелым вздохом, я поползла вверх по подушке, в попытке забраться повыше и сбежать. Взгляд уловил несоответствие интерьера. Не зря меня все же тренировали запоминать мелочи.

– А Шмуня где? – подозрительно спросила я фрейлину.

– Да он такой обеспокоенный был, – беспечно проворковала Марибэль. - Я его в сад отнесла. А то нехорошо над зверьком издеваться. Ему свежий воздух нужен. Но ты не бойся. За ним служанка приcматривает.

Что бы там про моего маленького друга не говорили, но устраивать безобразные истерики просто так Шмуня не будет.

– Отец мой где? - предчувствие складывалось в подозрение. Уж больно ласково на меня смотрела сиделка.

– Работает, - Марибэль обиженно надула губы. – Сказал, что если он кокетливо постреляет глазами в дипломатов от Виркусы, то вряд ли мы получим уменьшенный таможенный сбор. И декольте их соблазнять бесполезно. Поэтому придется долго и нудно уговаривать. Давай пей! – мне с силой прижали стакан к губам, чуть не выбив зубы.

Трогательная забота выглядит ещё более подозрительной. Я мотнула головой, и часть напитка выплеснулось мне на щеку и подушку.

– Нужно тебя было придушить, пока спала, – зло прошипела фрейлина.

А я круглыми глазами уставилась на Марибэль. Хоть любви между нами большой не было, но и вражды, как с Олией,тоже. Откуда такие порывы из-за пролитой воды? Я, может, и не подарок, но как-тo стало много слишком недоброжелателей. Надо, что ли, пойти подаяние сделать в храме.

– Сейчас ты у меня все выпьешь! – продолжала бесноваться Марибэль,извлекая из корсажа небольшой вытянутый флакон.

Хорошие вещи там не прячут. И уж точно лекарство от целителя не будут держать возле сердца. Нет, место, конечно, темное, но не лучшее.

– Живучая зараза, – фрейлина со злым удовольствием вылила все в стакан. – От такой дозы точно сдохнешь!

Но высказаться об умственных способностях дамочки я не успела. В лучших традициях книжек о рыцарях древности и дев в беде в спальню ворвался… Рудольф.

– Ух-ух-ух! – он растопырил руки и пошел на замершую Марибэль.

– Ты ему случайно кактус не должна? - усмехнулась я.

– Α? – фрейлина похлопала ресницами и дрожащей рукой указала на визитера: – Это зомби?

– Это элемент устрашения, - холодный голос Сэма Родена прозвучал резко и отрывисто. Он стоял, небрежно привалившись к косяку плечом, и нежным взглядом сверлил Марибэль. - Или вы предпочтете гвардейцев для задержания?

Все-таки фрейлина думать умела, поэтому, наигранно взвизгнув, она запустила стакан в Рудольфа. Решила уничтожить улики.

– Не поможет, – фыркнул министр. - Ваша подружка уже все рассказала. Не люблю я приворотные зелья, знаете ли. Особенно, купленные у шарлатанов. Вėчно с них то чешешься, то слабит до потери пульса. Ρудольф, фас.

Я проводила взглядом хрипящую от ужаса Марибэль, которую нес зомби, крепко обхватив руками. Фрейлина даже вырваться не пыталась, а просто висела кулем.

– А чтo вообще происходит? – я с трудом смогла выловить главный вопрос из клубка мыслей.