— Господин архивариус? — не скрывая изумления, воскликнула я.

— Я бежал на свет, — зашевелились его губы. — И умер?

— Не надейтесь, вы живее всех живых. — Я протянула руку: — Хватайтесь.

Он вцепился в мое запястье и начал неловко подниматься. Дернул всем весом, едва не уложив меня рядышком. После неловкой возни архивариус выпрямился и пощупал нос:

— У вас есть платочек? Кажется, я сломал нос.

— У вас даже кровь не идет, — сердито заметила я, потерев как-то нехорошо стрельнувшую поясницу.

— Нет, идет, — заспорил он.

— Подотрите перевязью на руке, — бросила я. — Какого демона вы таскаетесь по ночам на кладбище?

— Я не сам, — прогундосил он, заткнув нос. — Меня сюда загнали.

— Кто? — откровенно напряглась я, подозревая, что Дюк не улегся солдатиком спать, а начал охотиться.

— Мужики с вилами и лопатами. Куда гнали, туда и бежал. Увидел свет и завернул, а тут кусты…

— Финал я наблюдала, — остановила поток жалоб. — Что вы им сделали, если они толпой решили вас прикопать? Тоже угнали коляску из-под ворот библиотеки?

Удивительно, но этот "очень толковый парень" вообще не смутился. Скажу больше, вопрос про угон транспорта он вовсе проигнорировал. А для меня-то он был принципиален.

— Понимаете, я просто шел по улице, а они вдруг набросились. Начали орать что-то о трупе, и я побежал. Совсем народ с ума сошел. Что им там в таверне наливают?

— Стоп, — резко скомандовала я. — Побитый архивариус, что ты там о трупе говорил?

Со стороны городской стены донеслись голоса, а потом появилась толпа мужиков, действительно вооруженных вилами. Завидев нас, кто-то заорал тонким фальцетом:

— Вон он. Мертвяк.

— Господи, опять? — Архивариус не придумал ничего лучше, как запрыгнуть ко мне за спину и завопить, переходя на фальцет, аж уши заложило: — Господа, я вам уже говорил, что я Том. Помните? Том из архива. Я не мертвый, а живой.

Но толпа ничего не слышала, взбешенным табуном она неслась к кладбищу. Удивительно, из-под их сапог не поднималось облако дорожной пыли.

— Госпожа чародейка, — заорал бородатый мясник, и как-то разом стало ясно, что он действительно провел вечер в таверне. Иначе никогда бы не схватил тяжелый топор и не отправился гонять по улицам тихого города несчастного архивариуса. Страшно представить, что случилось бы, будь у того покороче ноги.

— Вы зачем сюда все прискакали? — в сердцах выругалась я.

Хороша охота на умертвие, право слово. Отправила зов для зомби, а явилась толпа хмельных мужиков. Один с топором. Понятно, что топор меня не пугал, как и всегда, но в беседе явно был лишним.

— Рядом с городской стеной заметили мертвяка, — взял слово мясник. — Кто видел?

Мужики, очевидно, перед охотой принявшие для смелости, начали крутить головами. По всему было заметно, они не помнили, кто именно поднял сыр-бор.

— Кто-то видел. Говорят, брел…

Значит, Дюк действительно добрался до города и потянулся в сторону склепа. С беспокойством я огляделась вокруг. Кладбище оставалось тихим, кусты не шевелились.

— А на меня зачем набросились? — завопил архивариус.

— Так ты же худой, как мертвяк. — Народ смущенно переглянулся. — И бегаешь споро. Мы и перепутали. Госпожа чародейка, чего он в темноте шарахается, когда все нормальные люди спят?

— Нормальные спят, а вы чего не спите? — спросила я.

— У нас активная гражданская позиция, — сумничал незнакомый пьянчуга, который и языком шевелил с трудом, и на ногах держался нетвердо. Нет-нет, да и вспашет носом пыль, уронив себя вместе с принципами.

— И вообще, где хочу, там хожу, — кичливо взвизгнул архивариус, ободренный чародейской поддержкой. — У нас в королевстве, между прочим, свобода передвижения.

— Господи, да ты уж помолчи, свободный угонщик чужих колясок, — бросила я через плечо и напряглась, внезапно увидев, как между могил на полных парусах несется Дюк.

Понятия не имею, почему он только откликнулся на зов. Возможно, ковылял с другого конца кладбища, но заприметил табун непуганой еды и бросился во весь опор.

— В сторону, — резко приказала Тому.

— Зачем? — с несвоевременной педантичностью, когда надо молчком подчиняться, а не уточнить, спросил он.

— Смотрите мертвяк, — в страшной панике заорали сзади. — Вилы. Где вилы, мужики?

— У меня топор, — вскрикнул мясник.

И вот кого, скажите мне, люди добрые, спасать? Несчастного Дюка или толпу идиотов от этого Дюка?

Как говорится, хотите, чтобы птицы замолчали — потушите свет. Я погасила магический шар. Мир мгновенно погрузился в темноту. Перед глазами поплыли световые круги, и на пару секунд я сама оказалась ослепленной.

Вокруг разносились испуганные крики отчаянных королевских подданных активной гражданской позиции с вилами и прочим оружием в руках. Кто-то требовал запалить потушенный факел, а ему отвечали, что факел потерян безвозвратно. Другой орал, чтобы мясник перестал размахивать топором, пока все еще живы.

Сквозь непроницаемый мрак ко мне неслась стремительная тень. Было четко слышно рычание. Я выбросила руку вперед, готовая огреть Дюка очередной печатью… и из ладошки вылетел бодренький дымок.

Пришло время для импровизации, и, стыдно сказать, я пожалела, что не прихватила из дома лопату. По ходу разобралась бы, кого ею бить.

— Да что б вас всех сожрали, — рявкнула в сердцах и оттолкнула архивариуса, вообще-то практически станцевавшего на моей ноге. На меня-то Дюк не кинется.

Том падать почему-то не пожелал, устоял и еще обиженно бухнул:

— Зачем же толкаться?

Секундой позже его сбил с ног Дюк.

— Нельзя, — рыкнула я. — Замри.

Глаза постепенно привыкали в темноте. Оцепенелый Том валялся на земле, Дюк сидел на корточках, готовый прыгнуть, как огромный зверь, и вцепиться жертве в горло. В общем, замерли все. И даже мужики за спиной перестали голосить.

— Фу, — скомандовала я.

Дюк утробно и недовольно зарычал.

— Ко мне.

Кровожадный монстр опять огрызнулся.

— Кому я сказала?

Он тихонечко разогнулся и потрусил в мою сторону.

— Он меня едва не сожрал, — истерично завопил архивариус. — Я чуть не стал кормом.

Умертвие резко повернуло голову и рыкнуло, заставив стонущего парня прикусить язык. Понятия не имею, почему из толпы народа он выбрал именно худого, как оглобля, архивариуса. Может, стоял ближе или пах вкуснее других. А может, просто чем-то не понравился.

Я от души шлепнула Дюка ладонью по лбу, и в разные стороны вырвался дымок темной магии:

— Да прекрати ты стращать народ.

В тишине кто-то тихо и очень испуганно проговорил:

— Госпожа чародейка, он что, ручной?

Полагаю, сегодня случится ночь тавернщика. Лихие охотники на умертвий устроят поминки по прошлой жизни, неожиданно разделенной на "до" и "после" страшной минуты, когда все узнали, что умертвия можно дрессировать. Как бы в Круэле не началось поветрие, и юные дамы вместо собачек не стали заводить кровожадных Дюков.

С Фентоном мы встретились на развилке торгового тракта. Широкий и накатанный путь уходил в сторону соседнего Веспока, а узкая одноколейка тянулась между полей и расходилась тонкими лучами к фермерским жилищам. Один такой, разбитый и перекрытый кустами, тянулся к чародейскому участку.

— Где нашла? — спросил ведьмак, оглядывая Дюка с кляпом в пасти. Я вела умертвие за веревку, замотанную на связанных лапах.

— На кладбище, — буркнула я.

— Как прошло?

— Не заставляй меня вспоминать этот круэльский позор, — вздохнула я. — За Дюком гналась толпа мужиков.

— Да у тебя случилось целое приключение, — как-то очень несвоевременно развеселился ведьмак.

— С топорами и вилами, — добавила я. — И на них чуть не насадили мэрского архивариуса. Приняли его за наше умертвие.

— Звучит интересно. У меня было все печальнее.

— Да? — скептически протянула я и продемонстрировала дымящиеся от темной магии пальцы: — Насколько печальнее?