– Значит, Князь стоял вот здесь? – уточняю, занимая позицию в центре, и когда Аня согласно кивает, прошу её встать туда, где она находилась прошлой ночью.

Да, действительно, отсюда рыжулю не видно, как впрочем и с той стороны, где были люди этого урода.

По факту получается, что она и впрямь могла остаться незамеченной.

Пока Аня сбивчиво воссоздаёт картину увиденного, прохаживаюсь по местности. Окидываю взглядом тереторрию на предмет камер, но промзона уже лет десять как заброшена. Государство обрубило финансирование, и камеры здесь нахрен никому не упали.

Сука, а все было бы так просто… Посмотрел бы по записям хлебало этого ушлепка и за задницу прижал сегодня же.

Хотя в глубине души я, конечно, итак прекрасно понимал, что никаких зацепок этот мудак не оставит. И уж тем более Князь не такой дибил, чтобы мочкануть барыгу под камерами.

Исследуя местность, попутно задаю Ане наводящие вопросы. Прошу её вспоминать каждую мелочь, мне сейчас любая незначительно деталь пригодится. Но в ответ девчонка только растерянно пожимает плечами и, обхватив себя руками, испуганно оглядывается по сторонам.

Вижу, что боится, что хочет побыстрее отсюда уйти, но не могу отпустить сейчас. Чувствую себя просто, млять, наипоганейше от этого. Как будто я урод какой-то, который её мучает.

И сам страдаю в этот момент также, как она. И от того, что ей плохо, и от того, что, сука в башню так и лезет настойчивый вопрос, она отсюда уйти хочет, потому что здесь Ханыгу завалили, или потому что со мной наедине оставаться боится?!

– На протяжении всего разговора этот Князь… он курил.. – дрожащий голос Ани заставляет меня вернуться в действительность. – Не знаю… Это имеет значение?

– Важна любая мелочь, – отвечаю, кивая. – Продолжай…

– Он курил… – хмурится, снова напрягая память, – А перед тем, как достать пистолет… бросил окурок себе под ноги и…

Цепким взглядом окидываю асфальтированный участок земли и замечаю свежий окурок.

Присев на корточки изучаю находку, и достаю из внутреннего кармана пакет для улик.

Ну вот ты и попался, ублюдок. Сейчас отдам хабарик на экспертизу, пусть пробьют пальчики, ДНК, и если этот ушлёпок есть в базе, а я уверен, что есть, не с луны же эта тварь ко мне в район свалилась, я суку за жабры прижму, и говнюк сядет у меня лет на двадцать пять строгача, не меньше. Если, конечно, сможет выбраться с зоны живым…

От товара этого урода не мало малолеток скопытилось. А как на зоне относятся к убийцам детей ни для кого не секрет.

– Это очень важная улика. Ты молодец, Ань.

Подойдя к девчонке одобрительно сжимаю её плечо. Знаю, что не надо было этого делать, но, млять… Не могу сдержаться.

Рыжуля тут же отводит глаза в сторону и съёжившись, поджимает пухлые губёхи, на которых я опять зависаю как долбанный маньяк.

– Я… – проговаривает почти шёпотом, и бросает растерянный взгляд мне за плечо. – Можно я тогда домой пойду… Пожалуйста…

От её жалостливого взгляда становится так тошно, что аж за рёбрами щемит.

Хочется подойти и припечатать девчонку к себе. До ломоты в костях сжать её в своих объятиях, чтобы она перестала, наконец, трястись.

– Можно, – бросаю хрипло, и, повернувшись спиной к девчонке, распахиваю пассажирскую дверь тачки. – Можно в машину сесть и со мной поехать. А по другому, прости, нельзя.

Глава 15

Сажусь за руль и, вытащив из кармана куртки запечатанный пакет с уликой, убираю его в бардачок.

Сегодня же отдам окурок на экспертизу и буду уповать на то, что отпечатки или ДНК этого ушлёпка уже были засвечены в базе. Ну, по идее, его не может там не быть. Сучонок явно занимается нелегалом не первый год. Опытный, ушлый, делает всё чётко, а не мечется, как обычно ведут себя новички, которые решили заниматься серьёзными вещами, а по факту не знают куда срать кинуться и в итоге их заметают на первом же деле.

Да и слишком быстро он под себя район подмял. Точно не новенький. А раз не новенький, значит, были приводы и, скорее всего срок мотал. Короче инфа на него полюбому должна быть в базе. И когда я её нарою, дальше всё уже как по маслу должно пойти.

Пока копаюсь в бардачке, взгляд мимоходом падает на Анины колени, выглядывающие из-под подола платья.

Вроде ничего пошлого и вызывающего в этом нет, что я ног женских не видел что ли. Да и платье у девчонки длинное, но, мля, меня всё равно торкает. Так что, я шумно сглатываю, потому что рот в ту же секунду наполняется слюной, как у голодной собаки.

Медленно скольжу глазами вверх и встречаюсь с напряжённым взглядом рыжули, которая тут же натягивает подол платья на колени и слегка отодвигается на сидении ближе к двери.

– Наверно, будет лучше, если я дойду до дома самостоятельно, – тихо произносит, косясь на меня недоверчивым взглядом. – Здесь ведь недалеко и…

Тянется к ручке, но я блокирую дверь раньше, чем рыжуля успевает её открыть.

Чёртово дежавю. Примерно такая же ситуация была у нас в прошлую встречу, когда я повёз её домой из участка. И смотрела она на меня тогда вот точно так же как сейчас – с округлёнными в панике глазищами.

Не хочу, чтобы она меня боялась. Меня внутри аж передёргивает всего от этого факта. Но даже испуганная, эта девчонка остаётся такой чертовски соблазнительной, что у меня просто все мышцы разом сводит от желания её коснуться.

Отгоняю похотливые мысли подальше, призывая на помощь всю свою выдержку. Мне нужно действовать, как профессионал, а не как озабоченный маньяк, черт подери.

– Ань, послушай меня сейчас внимательно, – тяжело вздохнув, стараюсь говорить как можно спокойнее. – Я не хочу тебя пугать, но в сложившейся ситуации я не до конца уверен в твоей безопасности.

Девчонка растерянно смотрит на меня, анализируя услышанное, и хмурит брови, бросая взгляд через лобовое стекло в сторону гаражей.

– Вы всё-таки думаете, что меня мог кто-то заметить? – произносит с сомнением в голосе. – Но я же…

– Да, помню, – перебиваю её на полуслове. – Судя по твоему рассказу, тебя никто не видел, но рисковать мы не станем. Поэтому с сегодняшнего дня все твои передвижения будут происходить под наблюдением меня и моих людей. Так же я сам буду забирать тебя с работы.

Сообщаю ей эту информацию, а сам прощупываю реакцию.

Нутром чувствую её недовольство, да и поджатые губы говорят о том, что рыжуля не в восторге от такой перспективы.

– Эти меры… – скованно произносит, сжимая тонкими пальцами собачку на молнии. – Они… Как долго это может продлиться?

– До тех пор, пока я не удостоверюсь, что ты вне опасности, – отвечаю, поворачивая ключ в замке зажигания. – Как только всё прояснится, наблюдение за тобой будет снято.

Произношу это, а сам чувствую жжение в грудной клетке. Бешусь от собственных же слов. Не хочу даже думать о том дне, когда придётся отпустить Аню. И смогу ли я это сделать вообще?

Мля, Вепрев, влип ты походу конкретно. Да и как угораздило то вообще, непонятно. Никогда за мной такого не водилось, чтобы я западал на таких вот мелких девчонок.

Двадцать лет… Охренеть просто можно. Я же её на четырнадацать лет, млять, старше!

Девчонка совсем. И внешне и по поведению. Вообще не похожа на тех, с кем я время привык проводить.

Не то, чтобы я часто баб менял, но периодически, конечно, бываю замечен в не особо длительных отношениях. Потому что долгий срок меня никогда особенно не прельщал.

Раньше…

Пока мелкая рыжая девчонка не замаячила на горизонте и не снесла нахрен весь мой жизненный уклад.

Тем временем Аня переваривает мои слова, и по выражению её лица я вижу, как рыжулю распирает от противоречивых эмоций. Чувствую, как девчонка мечется между нежеланием связывать себя со мной надолго и здравым смыслом, который твердит ей, что другого выхода нет.

В конце концов, поджав свои пухлые губы, Аня убирает ладонь от дверной ручки и направляет взгляд в окно.

– Хорошо, я поняла, – обреченно выдыхает. – Если это необходимо, то пускай будет так.