- И что же ты на это сказал?

- Я ничего на это не сказал сразу, - ответил Шаваш, - но назавтра я беседовал с королем, и я сказал ему, что Осуя богаче Небесного Города, и что ее легче завоевать.

И Шаваш повторил весь свой разговор с королем.

- А еще ты ничего интересного не слышал, - спросил Нан.

- Еще, - сказал Шаваш, - я слышал, что отряд Бар-Хадана взбунтовался потому, что секретарь Иммани не отдал Бар-Хадану тех двух миллионов, которые он вез с собой, и все варвары это знают, потому что если бы Бар-Хадан присвоил эти два миллиона, он бы давно проиграл их в карты.

- У тебя заячьи уши и лисий нюх, - сказал Нан. - Это принесло бы много пользы, если бы ты остался при короле.

Шаваш промолчал.

- Ладно, - сказал Нан, - возвращайся к королю, и переночуй у него, чтобы твое отсутствие не было замечено. Вечером, в час Росы, я явлюсь к королю: смотри, попадись нам обоим на глаза.

И, действительно, вечером следующего дня Нан явился к королю с подарками от Андарза. И вот, когда он выезжал со двора, чиновник увидел Шаваша, который сидел с поводком на шее и заплетал хвосты лошадям.

- А это кто, - вдруг изумился Нан, тыча в мальчишку.

- А, - сказал король, - это мне подарил господин Андарз.

Чиновник в ужасе всплеснул руками.

- Помилуйте, - сказал он, - как можно! Вы сватаетесь к государевой дочке! Господин Нарай только и ищет, чем вам навредить. Он непременно доложил государю: этот варвар не соблюдает приличий! Сватаясь к девушке, просит в подарок хорошеньких мальчиков, а ваш наставник потворствует разврату!

Лицо короля вытянулось:

- Клянусь той штукой, которой я делаю детей, - вскричал он, - я ничего такого... Пусть этот мальчишка убирается прочь!

Нан схватил Шаваша за поводок на шее и потащил к воротам лагеря.

Ворота между кварталами уже закрывались, и чиновник привел Шаваша к себе домой.

Нан жил в небольшом домике на улице Семидесяти Облаков. Задняя стена домика примыкала к управам, но это был не казенный домик, а частный. Нан провел Шаваша в комнату для гостей. В комнате стояла кровать, отгороженная шелковой ширмой. На ширме была нарисована во всю длину ветка цветущего абрикоса. На стене висело несколько плетеных циновок, а под потолком качались сухие цветочные шары. Около кровати стояла бронзовая курильница в форме уточки и деревянный столик. Это была лучшая комната во всем доме.

Нан уложил мальчика в постель и сказал, чтобы тот спал и ничего не боялся. Шаваш заплакал.

- Ну, что такое? - спросил Нан.

- Страну жалко, - вдруг сказал Шаваш.

- Это хорошо, - сказал Нан, - Андарзу страну не жалко, государю не жалко, - спасибо, нашелся уличный мальчишка, пожалел.

Шаваш продолжал плакать. Чиновник положил руку на волосы Шаваша, и сидел так, пока мальчик не заснул.

Когда Шаваш проснулся, было давно светло. Через растворенное окно был виден маленький сад. В саду, под виноградным навесом, сидел господин Нан. Перед ним на столе стоял чайничек с душистым чаем, лепешки и варенье. Он читал какую-то книгу и завтракал.

Шаваш оделся и вышел в сад.

- Спасибо, - сказал он, подойдя к Нану.

- Бери-ка пирожки, - сказал Нан, и раскрыл короб, стоявший позади чайничка: в коробе лежали свежие финиковые пирожки, круглые и светлые, как полная луна.

Шаваш весь перемазался вареньем. Чиновник смотрел на него с улыбкой. Шаваш съел один пирожок, и другой, и третий, а четвертый положил перед собой и стал на пирожок глядеть. Потом спросил:

- А что вы делаете для Андарза?

Нан немного подумал, прежде чем ответить.

- Он меня просил об одной услуге.

- Найти убийцу того торговца, Ахсая?

Нан неторопливо окунул в чашку ложечку. Чашка была белого фарфора, с узором из розоватых кленовых листьев. Ложечка тоже была отлита в форме кленового листа.

- Да, - сказал Нан.

- И вы его нашли?

- Да, - сказал Нан.

- Его убили по приказу Айр-Незима, да?

- А ты откуда знаешь?

- Так, - сказал Шаваш. - Я слыхал в Осуйском квартале, что этот Ахсай продал и погубил Айр-Незимова племянника, и еще я знаю одного человека по имени Свиной Зуб. Свиной Зуб исполняет для Айр-Незима дела, для каких нужен нож, а не взятка. Он убивает людей довольно необычным способом. У него есть два камня, соединенных тонкой жилой, которые он мечет в человека так, что жила обвивается вокруг горла, а потом он прыгает на человека и душит его до конца. Я видел этого мертвого Ахсая, и мне показалось, что у него, кроме следа от жилы, была еще и дуля от камней, под ухом и у скулы.

- Да, - сказал Нан, - это похоже.

- Отчего же вы не арестовали Свиного Зуба?

- Опасаюсь за здоровье господина Нарая, - желчно сказал Нан, - а то его удар хватит от радости, что осуйского консула арестовали за этакую уголовщину.

Подумал и прибавил:

- Кстати, этот Свиной Зуб, должно быть, взял с покойника осуйских чеков на шестьсот тысяч. Неясно, что он с ними сделал. Вряд ли понес их к Айр-Незиму. Знаешь, что такое осуйские чеки?

- Да, - сказал Шаваш.

- Ты знаком с этим Свиным Зубом короче, чем я. Если как-нибудь услышишь, что он, или кто другой ищет, где бы сбыть осуйские чеки на шестьсот тысяч, ты скажешь мне?

Шаваш вздохнул и стал есть четвертый пирожок. Он доел пирожок, вытер о штанишки руки, и полез в грязный мешочек, висевший у него на шее. Он высыпал из мешочка много разного сора и глиняную свистульку-печать. Он разломал печать, вытащил из нее четыре длинные розовые бумажки, и протянул их Нану.

Нан поглядел на бумажки.

- Как ты их достал, - спросил Нан.

- Я, - сказал Шаваш, - раньше жил в старом дубе, напротив статуи Государя Иршахчана. В этом дубе есть дупло от верха до низа, и внизу оно выходит к воде. В ночь накануне Праздника Пяти Желтоперок я сидел на берегу канала и пытался поймать там желтоперку, рыбу удачи. Вдруг дверь управы раскрылась, из нее вышли четыре человека и вынесли мертвое тело. Они кинули тело в канал, и оно поплыло мимо дуба. Мне показалось, что я узнал одного из них, и я подумал: "Такие люди гоняются за крупными вещами. Может, и мне кое-что останется поклевать?" Но я испугался делать это на глазах государя Иршахчана. Поэтому я пошел за телом так, чтобы меня не было видно. Я подумал: "Хорошо бы укрыться под мостом, чтобы государь Иршахчан меня не увидел, а если государь видит сквозь камень, то я хотя бы укроюсь от глаз случайных соглядатаев." Я пошел за телом, пока его не занесло под мост. Там я стал копаться в мертвеце, и вытащил из него кошелек и золотой бубенчик, а из сапога, - вот эти бумаги. Это мне совсем не понравилось. Я подумал: "Ба! Если этого человека убили, но не ограбили, - как бы на того, кто украдет этот кошелек, не повесили убийства!"