- Я бы, - сказал Шаваш, мечтательно поднимая голову, - еще раз сбегал бы туда за яблоками.
Андарз взял из рук Шаваша яблоко, очистил ножичком кожуру, надкусил. Потом выудил из кармана золотой и вложил его в ручонку Шаваша.
- Хорошее яблоко, - сказал императорский наставник. - И за каждое яблоко, которое ты мне принесешь, ты получишь по золотому. Но если ты спрячешь от меня хоть одно яблоко...
Когда Нан вернулся в управу у Белых Ворот, был уже вечер. На его столе лежали список заведений, посещавшихся покойным Ахсаем и такой же список, касавшийся секретаря Иммани, и копия отчета об ограблении господина Иммани в Козьем лесу. Пять названий в списке были общими.
Господин Нан изучил отчет, пожал плечами, и отправился в дом к господину Андарзу. Господин Андарз принял его в своем садовом кабинете. Стены кабинета, из розового дерева, были украшены золотой резьбой. На стенах висело несколько рисунков с подписью императора. Рамки их были обиты мехом горностая. Из окна кабинета до самой земли свисала веревка для жалоб: государь Иршахчан распорядился, дабы в управах и усадьбах висели такие веревки, привязанные к колокольчикам, и чтобы за них мог дернуть любой человек. Чтобы веревка не мешала Андарзу сочинять стихи, он обрезал колокольчик и поставил его на стол, а веревку приторочил к оконной решетке.
Господин Андарз сухо поздравил Нана с утренним происшествием. Будучи человеком деликатным, он не стал напоминать чиновнику о имеющихся у него бумагах касательно налогов с храма Исии-ратуфы, каковые бумаги совершенно бы уничтожили Нана в глазах Нарая, но ему было вдвойне приятно, что он имеет эти бумаги.
Вместо этого господин Андарз прочитал Нану свое стихотворение и со злорадством заметил, как чиновник беспокойно заворочался в кресле. Еще пять лет назад господин Андарз выделил экзаменационное стихотворение Нана, как самую блестящую имитацию хорошего стихотворения при самом полном отсутствии чувства стиха.
- Господин Андарз, - сказал Нан, - я по-прежнему убежден, что письмо находится у кого-то из близких вам людей, и что этот человек не осмелится передать его Нараю, опасаясь погибнуть вместе с вами. Найти этого человека можно двумя способами. Можно выяснить, в какой из харчевен и с кем собирался встретиться убитый, потому что, как я уже сказал, большая часть сделок такого рода совершается в безопасных от убийства местах. Можно также попытаться выяснить, кто ограбил три месяца назад секретаря Иммани, если его кто-нибудь ограбил вообще. Признаться, то, что я слышал о господине Иммани, не внушает мне радости: верности в этом человеке не больше, чем воды в треснутом кувшине, и нет такой вещи, которой он не способен совершить. Правда ли, что во время осады Иммы он, будучи интендантом, конфисковал всех лошадей для армии, а потом сдавал их за пятикратные деньги беженцам под перевозку имущества, так что ваше собственное войско осталось без провианта и только ваш военный талант чудом предотвратил поражение?
Андарз с грустью подумал, что штуки, которые вытворяла мелочь вроде Иммани, были просто пустяками по сравнению со штуками, которые вытворяла с войском государыня.
- Я люблю совершать чудеса, - улыбнулся Андарз, - и Иммани мне сильно помог.
Нан закусил губу. По кампаниям Андарза вообще было заметно, что тот в войне, как в стихах, более всего ценит парадоксы.
- Подъезжая к столице, - терпеливо сказал Нан, - господин Иммани отпустил вперед охрану и поехал один. Это в высшей степени подозрительно. В копии отчета о разбойном акте, направленном в столицу, Иммани утверждает, что на него напал десяток разбойников, а чиновник, выехавший на место происшествия, пишет, что, судя по следам, разбойник был один. Зачем Иммани поехал один, как не затем, чтоб инсценировать это нападение? Как вы можете доверять негодяю?
- Мало ли кто мог ограбить Иммани, - возмутился Андарз, - что вы так прицепились к этому человеку?
- Я просмотрел в Небесной Книги документы, касающиеся ваших близких, и нашел документы только об Иммани, - пояснил Нан. - Я не знаю ничего ни об экономе Дие, ни о другом секретаре, Теннаке, кроме того, что он варвар и что тринадцать лет назад он зарезал вашего брата. Если бы я знал больше о Дие и Теннаке, возможно, я бы подозревал их, а не Иммани.
- Господин Нан, - сказал Андарз, - вас должно интересовать лазоревое письмо, а не прошлое моих секретарей.
- Почему? Потому что в прошлом каждого найдется что-нибудь, что я не должен знать? Тогда арестуйте всех троих: кто-нибудь из них да виновен.
- Господин Нан, - улыбнулся Андарз, - кто-нибудь из троих виновен, но два - невиновны. У меня нет власти сделать так, чтобы по всей стране не хватали невинных людей, но я не потерплю, чтобы в пределах моего дома сыщик арестовывал человека потому, что так легче для сыщика.
"Он уже не доверяет мне!" - подумал Нан.
- Тогда расскажите мне об этих людях.
Андарз оглядел молодого чиновника.
- Господин Нан, - вкрадчиво спросил он, - сегодня вы получили от Нарая синий конверт назначения. Что там было?
- Господин Нарай предложил мне отправиться инспектором в Аракку.
Наместником Аракки был младший брат Андарза, господин Хамавн. Полномочный инспектор - это была невероятная карьера для господина Нана. "На его месте я бы почел это за счастье, - рассеянно подумал Андарз. В уме вдруг промелькнула строка из Веспшанки: "Конечно, позор вступить на путь предательства первым, но когда все вокруг следуют этим путем - глупо отставать от других" Андарз закрыл лицо руками и сказал глухо:
- Поздравляю вас, господин Нан. У меня больше нет власти послать вас ни в Аракку, ни куда бы то ни было.
- Я не собираюсь выполнять распоряжения господина Нарая, - сказал Нан.
- Почему?
- Они несут гибель стране.
Андарз изумленно посмотрел на молодого чиновника и захихикал. Он хихикал все больше и больше. Лицо его перекосилось. С императорским наставником началась истерика.
Секретарь Теннак, извиняясь за спешку, с поклоном проводил Нана по дорожкам ночного сада. Он хотел узнать, что так расстроило господина наставника.
- Господин наставник думает лишь о благе государства, совсем не заботится о здоровье, - отвечал Нан. - Прошу вас беречь его!
