Взрыв был оглушителен. Экзарх увидел, как проседает пробитая насквозь стена, на гребне которой могли разъехаться две колесницы, и как сыпятся с нее желтые куртки... Лошади заржали, становясь на дыбы.
- Вперед, - заорал Баршарг, - "ежом"!
Аломы перестроились "ежом", подняли щиты и бросились сквозь проем, не особо затрудняясь выяснять причины его появления, - всем было известно, что араван Баршарг - маг и колдун.
- Вы не послушались моего приказания, - прошептал экзарх через час, когда погоня осталась далеко позади, - вы привезли с собой оружие чужеземцев!
Баршарг молча и жутко скалился, оглаживая седельную сумку.
- Надо же было хоть что-то иметь с собой, - возразил он, - если вы отказались взять отряды Гуш-Тойона и Касинги. А ведь они решили бы дело!
- Они еще решат, - сказал экзарх - Войска есть только в Варнарайне. А скептикам не хватит всей бычьей мочи в империи, чтобы доказать, что скалы, взрывающиеся от огненного масла - всего лишь наваждение.
- Я не удивлюсь, - злобно и отчетливо молвил сын аравана, подъехавший к собеседникам, - если к измене господина Бишавии приложил руку храм Шакуника. Этим людям не понравится, если вы сами получите империю. Они хотят, чтобы вы получили ее из их рук.
Поздно ночью маленький отряд доскакал до лагеря Гуш-Тойона и Касинги. Экзарх распорядился о четырехчасовом привале. Отныне он был в безопасности.
Ему привиделся мерзкий сон: гладкий стальной кокон висел вместо солнца над золочеными шпилями дворца, и шпили рассыпались черным пухом, как прошлогодние камыши, а люди бегали по улицам и напрасно поливали черный пух бычьей мочой.
Экзарх проснулся в холодном поту. Он не спал до утра и думал о том, что если люди с корабля вернутся за своим добром, то победа, вероятно, будет зависеть не от него и не от Касии, а лишь от того, на чьей стороне будут люди со звезд: а эти люди будут на своей стороне.
Ночью шестого дня Ванвейлен услышал осторожный шепот. Высунул нос за дверь: на него вопросительно поглядел вооруженный стражник. Ванвейлен вернулся обратно, прокопал дырочку в плетеном окне: за бортом плескалась лодка, люди бегали с тихим звяком.
Ванвейлен сел за столик, сжал голову руками.
Несомненно, господин экзарх знал про корабль, раз велел арестовывать чужестранцев. Несомненно, он попытался скрыть это знание от храма. Но что там за возня? Экзарх ли проведал о "купцах с Западного Берега" и приказал их схватить? Или Даттам проведал о корабле и утром накормит землян снотворным, как это уже он проделал однажды с идиотом Бредшо?
Ванвейлен провел бессонную ночь, на рассвете опять прокопал дырочку: напротив была голубятня, молодой монашек доставал из нее проснувшегося почтового сизаря.
Вскоре появился Даттам.
- Собирайтесь. Сайлас и вы едете с нами. Остальные поплывут дальше, прямо в мое поместье.
"К черту, - подумал Ванвейлен, - все к черту. Все расскажу!"
- Что случилось? - спросил он спокойно.
Даттам сунул ему в руки бумагу и вышел. Ванвейлен взглянул: это был манифест государыни Касии, то есть ее сына. Строчки запрыгали в глазах Ванвейлена. "В соответствии с желанием Неба и волей народа... Я, малолетний и лишенный достоинств... Узурпатор, нарушая установленную гармонию, развращая верхи роскошью и обирая народ... дабы девять сторон света были чисты, наказания умерены и нравы - благочестивы... дабы воистину не было бы ни "твоего", ни "моего"..."
Когда Ванвейлен поднялся на палубу, Арфарра и Даттам пререкались, явно выбирая лучший маршрут.
Палубу застилали красным: траур по умершему государю. Даттам, однако, не позаботился переодеться.
- Великий Вей! - сказал Ванвейлен. - Что случилось в столице?
- Ничего, - ответил Арфарра.
Сзади фыркнул Даттам.
- Это ничего обойдется нам в пятьдесят миллионов.
Даттам, разумеется, говорил о деньгах, не о людях.
- Зато, - безмятежно ответил Арфарра, - не будет никакого сомнения, кто воистину предан государю Харсоме.
Ванвейлен еще раз перечел указ вдовствующей государыни. Из-за ужаса, пережитого только что, он не мог удержаться:
- Однако, господин Арфарра, ваши взгляды и взгляды государыни Касии вполне совпадают?
Бывший наместник Иниссы только поднял брови:
- Мало, - сказал он, - говорить правильные слова, надобно и поступать правильно. Я уже говорил и еще раз повторю: женщина на троне, - хуже бунтовщика, оба думают не о благе государства, а о том, как сохранить незаконную власть. Истинный государь создает умиротворение и покой. А что создала государыня Касия? Дворец, который стоил два урожая и сорока тысяч жизней? Новую моду на шляпу "шестикрылая бабочка"?
Сзади нервно рассмеялся Даттам.
- К тому же, уважаемый советник Ванвейлен, можете быть уверены: государь Харсома опубликует в точности такой же манифест.
Через час тридцать всадников высадились на пристани города Шемавера: никто не расспрашивал их и не требовал подорожных. Подорожных не требовали по простой причине: город был пуст, и каменная стела, более грозная, чем предупреждение о радиационной опасности, заботясь о людях, запрещала селиться ближе, чем в двадцати иршахчановых шагах. Ванвейлен осведомился у Даттама, чем вызвана государственная забота.
- Шемавер, - последняя ставка бунтовщика Бажара, - спокойно ответил тот.
Ванвейлен осклабился.
- Небесного Кузнеца? Это у которого не было ни бедных, ни богатых, как и подобает в идеальном государстве?
- Да, богатых и бедных не было, - кивнул Даттам. - Были только избранные и неизбранные.
Они быстро ехали через руины: городской храм на площади правосудия был цел, а сама площадь колосилась искупительным ячменем, и поле было значительно ухоженней, чем поля в деревнях, которые миновали баржи.
- Да, - сказал Ванвейлен, - теперь вижу, что поля в империи действительно плодоносят по личному приказу государя.
Даттам осклабился.
- Имейте в виду, - сказал он, - господин экзарх был милостив, и обещал Бажару прощение. Рассказывают так: сдавшийся мятежник выехал из города и сел у ног Арфарры. Тот стал ему ласково пенять на грех: измену государю. Тут Бажар вскочил и закричал: "При чем тут грех? Просто мне не повезло, а иначе бы ты сидел у моих ног. Сила и деньги - вот что решило вашу победу!" Тут Арфарра опечалился и сказал: "Наследник приказал оставить тебе жизнь, но я, на свой страх и риск, ослушаюсь его. Ибо таких как ты, приходится убивать за невежество в назидание другим". И кликнул палача.
