Тут король стал заведенным порядком объявлять войну.

Даттам подошел к Кукушонку. Тот сидел под деревом. Лицо его было белее яичной скорлупы, нижняя губа прокушена. Лекарь бинтовал левую руку.

Белый Эльсил лежал в ногах у него и плакал.

- Что же, - спросил Даттам Кукушонка, - будете сражаться бок о бок с Арфаррой?

Кукушонок оглянулся: его люди, те, кто поближе, стояли тихо, а дальние начинали плясать со щитом.

- А я буду сражаться вообще? - спросил Кукушонок лекаря.

- Да, - ответил тот. - Вы вовремя выпустили меч.

- Ну, - сказал Кукушонок, - если я смогу драться, - я буду драться с Арфаррой. И если не смогу - все равно буду.

А под старой яблоней Арфарра-советник схватил короля за руку и сказал:

- Вы лгали мне!

- Вовсе нет, - ответил король. - Но я не мог ничего сделать! У меня был выбор: либо они будут драться друг с другом, либо с империей.

Помолчал и добавил:

- Вы поведете мои войска, и я швырну к вашим ногам голову экзарха Варнарайна, и управлять страной Великого Света будут такие, как вы.

Тут Арфарра-советник поднялся, и все увидели, что одежда на нем меняет цвет: из зеленой стала белой, с золотыми цветами, а цветы покрылись лепестками пламени. Советник сказал:

- Яшмовый меч дан для того, чтобы рубить головы преступникам, - а не для войны. И я, властью, данной мне богами, говорю, что тот, кто поднимает этот меч на Страну Великого Света, и меч сломает, и сам погибнет.

Тут по знаку короля советника схватили за руки и швырнули на землю.

- Что ж, - сказал король, занося золотой меч. - Мне давно говорили, что ты предатель, - я не слушал умных людей. Ты плохой советник посмотрим, лучший ли ты колдун.

Тут отовсюду закричали, потому что многие увидели, что советник отвел глаза королю: вместо Арфарры стражники держат глиняную куклу, а советник стоит рядом и смеется. А король ударил по глиняной кукле, и она развалилась надвое. Некоторые, однако, рассказывали, что король действительно ударил чародея, но едва меч коснулся его, как стал таять и рассыпаться.

Несомненно, однако, то, что люди короля стали биться друг с другом и с людьми из храма, поднялась всеобщая свалка, и куда исчез советник Арфарра - никто не видел.

Марбод Кукушонок стоял растерянный и полуживой от боли - он не знал, на чьей стороне драться.

- Что вы мне говорили, - сказал он Даттаму, - будто Арфарра-советник - смертельный враг экзарха Варнарайна?

- Ну да, - ответил Даттам, - враг экзарха... Но - друг государыни Касии. Через полгода в стране Великого Света начнется война между экзархом и государыней, - вам, кстати, представится прекрасный случай драться против Арфарры.

Кукушонок хлестнул коня и ускакал, не держась руками за поводья.

А Даттам поехал в храм, очень задумчивый, потому что солгал Кукушонку. Даттам вспоминал большие жемчужные глаза Харсомы в тот миг, когда тот, усмехаясь, сказал: "Слишком много вы просите у меня, станут говорить, что меня можно оскорблять безнаказанно". И Даттам отдал за жизнь Арфарры доходы с верхнелосских гончарен. Стало быть, меня провели, - думал Даттам. Стало быть, ссора Арфарры и Харсомы была разыграна, и Харсома послал в соседнюю страну человека, в преданности которого был уверен. И зря был уверен, потому что советник навел бы порядок в королевстве, не разинь король рот слишком широко. И получилось бы, что Даттам сам сосватал своих ленников империи, чего бы он никогда добровольно не сделал, - а советник Арфарра позаботился, чтобы в дружбе с империей были заинтересованы те, кто не любил Даттама.

Даттам подумал, что ему делать, и решил, что самое лучшее сохранять как это самое слово называется? - сохранять верность экзарху Харсоме..

Каждый умный человек действует, по счастью, опираясь на опыт прошлого. Король полагал, что усобица прекратится с объявлением войны, и если бы речь шла о грызне знати, был бы, несомненно, прав. В своих шансах завоевать империю он не сомневался, ибо знал: чем дальше от королевства тем менее воинственны люди. А что до колдовства - как человек суеверный и умный, король верил в колдовство только тогда, когда верить было выгодно. Да и в конце концов Арфарра-советник не мог быть хуже чародеев империи!

И поэтому, хотя Арфарра-советник сам замотал королю руки золотым листом, и велел внимательно следить, чтоб ничто, кроме благородного металла и камня не прикасалось к рукояти, король правильно понял, что золото - металл неба, и что меч послан богами. И только когда клинок ни с того, ни с сего завяз в глиняном чучеле и стал оплывать, так что осталась одна золотая рукоять, король понял, что не надо было, вопреки легендам, рубить колдуна мечом колдуна, а надо было - самым обыкновенным.

Советник сгинул, но морок, напущенный им, многое испортил.

Многие сеньоры, в самом деле, сняли подписи под прошением. После полудня, однако, явилась депутация горожан. Они, видите ли, посовещались и заявили, что война будет разорительна для них, потому что всякая война начинается с налогов. Король даже изумился, потому что в его представлении всякая война велась ради выгоды.

Горожане поэтому соглашались с Кукушонком касательно выборного совета, и король сразу понял, что никаких военных налогов этот совет не утвердит. Никогда бы города не решились быть такими смелыми, если б не меч Кукушонка!

Правда, сам-то Кукушонок, долго, говорят, не сможет держать меча в руках.

После этого явились люди из города Дитты, где графа недавно утопили в бочке с вином, и сказали, что решили в случае войны быть на стороне империи.

Более же всех поразила короля сестра.

Король велел ей отослать обратно свадебные подарки экзарха и портрет. Девушка пришла к нему в слезах и сказала:

- Ты отказываешь экзарху. Он, однако, будет воевать за просватанную невесту, и еще не было такой песни, чтоб война несправедливо отвергнутого жениха не была удачной.

Король изумился: и тут колдовство Арфарры! Подумал и сказал:

- А знаешь ли ты, что Марбод Кукушонок затеял все вчерашнее дело, чтобы стать вторым человеком после меня в королевстве, и получить твою руку, а может, и трон. Стало быть, это тоже война жениха...

Айлиль заплакала и сказала: