- Мы – лучшая часть общества! Мы – «ЭЛИТА»!!! Поэтому мы правим, а вы – подчиняетесь.
Этот вопрос принципиален и вариантов нет!
Это правило действует и при так называемой «демократии». В «старой-доброй» Англии, к примеру, при всех её «общечеловеческих ценностях» - никто и никогда не будет ставить на одну доску лорда в седьмом поколении сэра Гамильтона и его потомственного дворецкого мистера Балтимора.
Партия же Ленина, взявшая и удержавшая власть – находилась в плену идеологической марксисткой архаики середины 19 века. Она считала себя плоть от плоти народной и тесно увязывала свои интересы с интересами широких народных масс… Даже, когда эти интересы диаметральным образом разошлись:
- «Декрет о мире»? ДА!!! «Декрет о земле»? ДА!!! …Продразвёрстка? НЕТ!!! Отселява нам с вами не пути, граждане большевики – пошли на хер.
Ну и какая, на хрен, это «народная власть» - если она не может реализовать извечную мечту народа «не платить податей» и «не давать рекрутов»?!
Народ готов простить элите необходимую жестокость, но не ложь о якобы её «единстве интересов» с ним. В высшие органы партии потоком шли письма подобные этим:
«Мы, рабочий класс, будем дисциплинированными на производстве тогда, когда не будет на нас нажимать еще какой-то класс, то есть администрация, или, иначе говоря, партия ВКП(б)», «Надежно ли ваша привилегированная группа себя чувствует? Не думаете ли увеличить штат шпионов, а то они редко встречаются?», «Советская аристократия, ожиревшая за счет пота рабочих, передает по наследству свое право на ожирение…» и, так далее и тому подобное.
И это вовсе не моих рук дело – не моя «подрывная работа».
Это – глас народа!
Я через свои структуры – «Пресс-секретариат» «Красного рассвета» и «Могучую кучку», работал более тонко и целенаправленно: бил не «по площадям» - а по отдельным личностям.
***
Основанная на окаменевших догмах ортодоксального марксизма, идеология большевиков противоречила - не только их исторической миссии, но и элементарному выживанию. Поэтому иллюзии - холимые и лелеемые по ссылкам да тюрьмам в период борьбы с Самодержавием, одна за другой развеивались - оставляя в душах «пламенных революционеров» зияющие космическим холодом «чёрные дыры».
Первой, улетучилась сладкая мрия про рабочее самоуправлении предприятиями… Затем - про «вся власть Советам»… За ними – бредовые грёзы о всеобщем вооружении народа вместо регулярной армии… Во время Гражданкой войны выяснилось, что человек – как был скотом, так им и остался… После окончания, партия скорректировало своё отношение к частной собственности на средства производства и товарно-денежным отношениям… Сексуальная революция захлебнулась собственными рвотными массами в эпидемии сифилиса и кризисе безыдейности…
Последней, столбом дыма через трубу – вылетела и развеялась где-то в межпланетном пространстве, великая утопия про Мировую революцию.
По сути, остался последний «бастион» упоротых марксистов - миф о якобы «бесклассовом обществе» при социализме.
«Ленинской гвардии» дело осталось за малым – чтоб стать нормальной элитой, типа дореволюционного дворянства – с поправкой на время и постреволюционные особенности, конечно. Народ, состоящий на три четверти из крестьян и, привыкший веками жить при общем царе в Москве и собственном барине под боком – безусловно понял бы «политику партии» правильно.
Ан, нет!
В Ленине, видать боролись два человека – государственник и революционер.
Первый плодил неимоверные полчища чиновников – чтоб из отдельных гнилых лоскутков распавшегося государственного организма, сшить новый. А второй растерянно озирался на им творимое и, один за другим – объявлял «крестовые походы» против бюрократизма81.
Вопрос о «третьем элементе» в структуре общества давно созрел и даже перезрел, как один из самых насущных и требующий немедленного разрешения для нормального функционирования государства. И он прекрасно понимался и неоднократно поднимался ведущими теоретиками партии…
Но, Ленин через себя перешагнуть не смог!
Его беспощадная критика бюрократизма и даже объявленная этому явлению непримиримая война на уничтожение - стали напоминать уже чисто клинический случай, особенно обострившейся в последние годы в связи с болезнью Вождя.
Не решились назвать вещи своими именами и его последователи.
Важнейшую для выживания проблему не решились вскрыть, а загнали внутрь организма - где она циркулировала по кровеносным сосудам, разнося во все его уголки миазмы разложения. Марксистские идеологи почти десять лет занимались тавтологией, намазывали «масло масляное» на свой пропагандистский хлеб – призывая бороться с бюрократическими извращениями. Достаточно короткая эпоха НЭПа, пережила как бы не семь подобных «волн» - в результате которых каждый раз это стоячее «болото», поколыхавшись и повоняв короткое время - расползалось подобно киселю вширь и захватывало новые позиции.
Особенно сильная волна – прямо-таки «Девятый вал», происходил в 1927-ом году, когда выяснилось что советский чиновничий аппарат - стоит в три раза дороже царского, при его несоразмерно более низкой эффективности.
Трусливо-боязливый отказ правящей бюрократии от самоидентификации как отдельного класса с присущими ему интересами, которые могли бы отличаться от интересов других частей общества, привёл к абсолютному непониманию происходящих процессов в самом обществе.
Однако, непонимание процессов или игнорирование их - не значит, что они не происходят.
Аппарат менялся прямо на глазах!
«Процесс пошёл», - как любил говаривать один плешиво-меченный деятель.
Несмотря на удручающий низкий культурный уровень (который по определению не может быть выше общего по стране) основной массы чиновничьей «братии», происходила непрерывная профессионализация аппарата. Недостаток образования у бюрократии был частично заменен природной смекалкой и непонятной для многих её массовостью…
Хотя, чего тут непонятного?
Как говорится, это исконно наше русское:
«Навалимся на проблему всем миром»!
Соответственно вышесказанному, складывались стиль и сам образ управления советского партийно-государственного руководства - который стал меняться лишь ко времени правления Горбачёва…
Возможно, это всё и предопределило?
Хотя и не провозгласив себя новым правяще-эксплуататорским классом, новая партийно-государственная бюрократия всё же во второй половине 20-х годов почувствовала себя наследницей прежних «сливок» общества и потихоньку «обтёсываясь» - усваивала общие для высших слоев всех цивилизованных стран стандарты культуры и поведения. Правящей элите уж самой надоело навязываемое ей «родство» с трудовым народом, надоели эти толстовки, френчи и проживание на партмаксимуме… Она захотела изящества и изысканности для себя – как это принято в высших слоях общества нормальных, цивилизованных стран.
На постановках булгаковской пьесы Булгакова «Дни Турбиных», аншлаги срывали вовсе не понаехавшие из-за бугра белогвардейцы-эмигранты. Театральные залы были битком переполнены новой советской аристократией – «бурными и продолжительными овациями» выражавшей своё живейшее и неподдельное сочувствие дворянской семье, переживающей отнюдь не самые лучшие времена.
Короче, сталинские партийные функционеры – «ленинские призывники», идущие на смену прежним пламенным революционерам – «ленинским гвардейцам», стремительно становились стопроцентными представителями своего класса – двуличными, эгоистичными и… Жадными до материальных благ.
А я воспитывался на советских мультиках и песенках из них. Помните «Приключения Буратины»?
«Покуда живы жадины вокруг,
удачу мы не выпустим из рук.
Какое небо голубое!
Мы не сторонники разбоя.
На жадину не нужен нож:
