Немного подумав, он догнал проводника и постучал ему по плечу. Михаил повернулся к Андрею — в темноте его рубленный профиль, выделявшийся на фоне свечения фонаря, смотрелся зловеще.

— Че? — грубо прошептал тот.

— Я тут подумал, — неуверенно начал Андрей, — а если самосбор начнется, как мы поймем? И куда прятаться?

— Ты идиот? — кинул проводник и продолжил движение.

Без лишних напоминаний Андрей последовал за ним, поджав губы от едкой обиды. Там, наверху, он никогда не испытывал на себе такое отношение, но здесь приходилось терпеть.

Они продолжали свой молчаливый путь по заброшенным этажам гигахруща, в которых люди никогда не задерживались. По какой-то причине жизненное пространство общежития не расширяли в этом направлении, предпочитая оставлять их необитаемыми. Хотя, судя по оставленному мусору и рисунках на стенах, когда-то и здесь было подобие той жизни, которую вели на трехсотом, четырехсотом и так далее. Прямо перед лестницей им попалось место, от которого страхом потянуло живот — на стенах виднелись пулевые отверстия, отпечатки окровавленных ладоней, а под ногами звенели гильзы. Однако Михаил на это не обращал никакого внимания. Он уверенно шел по этажу, будто ничего не изменилось. Лишь перед самой лестницей он остановился и прошептал:

— На ступенях гляди, куда ступаешь. Там может быть мусор.

Андрей утвердительно хмыкнул и последовал за провожатым. На лестничном пролете свет от фонаря стал еще тусклее и весь мир перед глазами Андрея превратился в бредущий перед ним черный силуэт, окруженный такими же черными линиями ограждений и ступеней на фоне пятнышка света. Андрей поддался искушению, взявшись за поручень, и мгновенно об этом пожалел — железный прут на другом конце издал громкий удар, разнесшийся эхом по пролетам вниз и вверх. Михаил остановился и повернулся к Андрею. Его лица не было видно, но очевидно на нем была гримаса ненависти.

— Идиот… — прошептал Михаил и сопроводил ругательство отборной бранью. — Нас за двадцать этажей отсюда слышно.

Он выключил фонарь и начал прислушиваться. Стоя в кромешной тьме, Андрей тоже пытался разобрать вдалеке хоть что-нибудь, но вскоре понял, что не слышит ничего, кроме собственного дыхания и пульсирующих в висках ударов. Чувство времени тоже притупилось — сколько они стояли там на лестнице было неясно. В какой-то момент фонарь вновь осветил ступени и Михаил молча возобновил путь.

Напряженный и физически, и морально Андрей вскоре почувствовал усталость в ногах, но к его счастью где-то на пятнадцать этажей ниже Михаил покинул лестницу и зашел в одну из ячеек, расположенную не неизвестном этаже. Когда Андрей зашел внутрь, его провожатый бесшумно закрыл дверь и повернул замок. Свет фонаря стал чуть ярче.

— Передохнем здесь минут десять, — объяснил Михаил, — и продолжим путь.

Андрей кивнул и сел рядом с Михаилом на диван, который точь-в-точь был похож на его собственный с той лишь разницей, что ткань была местами ободрана, а продавлен он был так сильно, что тело чувствовало упирающиеся в него пружины. Андрей оглядел комнату и к своему ужасу заметил символы чернобожников на стене.

— Смотрите! — он указал пальцем на рисунки.

— Сто раз уже видел, — спокойно ответил мужчина. — Они здесь ходят туда-сюда, поэтому не удивляйся так.

— Сто раз? — повторил Андрей. — Почему так часто?

— Раньше приходилось, — сухо ответил Михаил и Андрей не решился выпытывать у него детали предыдущих походов.

Михаил сидел с задумчивым видом, глядя на пол перед собой. В течение нескольких минут он лишь несколько раз вздохнул и потер голову с растрепанными волосами. Потом он достал из сумки бутылку, сделал несколько глотков и предложил Андрею, но тот отказался.

— Мы сейчас уже фактически на их территории, поэтому будь внимателен, — предостерег Михаил. — Нам надо спустится по соседней лестнице. Когда увидишь свет в помещениях, знай — мы у них в гостях.

Услышав это, Андрей стал усиленно представлять то, что они будут делать потом и к своему ужасу понял, что ни разу не спросил Михаила о том, какие конкретно действия они предпримут там, на территории чернобожников.

— Я тут подумал, — начал Андрей, — что мы будем делать там внизу? Как будем искать Колю и Сашу?

— Их церковь — это половина жилого блока, плюс несколько бывших производственных помещений. На входах там есть посты, но чернобожники здесь — непуганые. Возьмем охрану врасплох, оглушим и найдем комнату для уверовавших.

— Это где?

Михаил бросил непонятный взгляд на спутника, подумал некоторое время и произнес:

— Узнаем у охраны. Время идти.

Они поднялись с дивана, убавили свет фонаря и покинули ячейку. Пройдя по длинному коридору, они свернули, прошли еще по одному и вышли на другую лестницу, которая, однако, ничем не отличалась от предыдущей. Чувствуя напряжение в ногах, Андрей ощущал, как мышцы наливались тяжестью и каждый новый этаж давался с большим трудом, чем прошлый. Хотя он не видел и не слышал никаких признаков присутствия чернобожников, одна эта мысль заставляла его сильно нервничать. Очень хотелось достать из сумки пистолет, но его проводник шел с голыми руками и показывать оружие, казалось, не было смысла.

Они дошли до самого конца лестницы и даже там Михаил остался безоружным. Он внимательно вслушался в происходящее на этаже — откуда-то из глубины доносились звуки падающих капель воды и еще какой-то шум, чье происхождение было непонятно. Проводник зашел на этаж и медленно продвигался мимо приоткрытых или распахнутых гермодверей, которым уже не требовалось никого защищать. Дойдя до двенадцатой по счету ячейки, он зашел внутрь, осветил комнату и перешел на кухню. В углу на уровне пола чернела дыра полметра в диаметре. Михаил нагнулся и вновь прислушался.

— Надо пройти в соседний блок.

Сказав это, он опустился на четвереньки и с той же удивительной ловкостью исчез в черноте. Чувствуя возрастающее волнение, Андрей поправил сумку, опустился на пол и последовал за мужчиной. Этот лаз оказался совсем коротким — не более метра в длину. Увидев перед собой ботинки человека, освещавшего ему путь, он позволил себе улыбнуться. Однако в тот момент, когда он вылез из прохода и собирался встать, что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Тусклый мир перед глазами поплыл, закручиваясь в темную воронку и вскоре он потерял сознание.

5. И сын, и мясо, и предатель

Темный мрак медленно рассеивался — светлое пятно перед глазами становилось все ярче, возвращая Андрея в мир, где тьма царствовала почти всегда и везде. По мере того, как к нему приходило сознание, он начинал чувствовать боль в голове, руках, ногах, спине. Затылок отдавал острой болью, а каждое движение сопровождалось мучительным стоном. Мужчина попробовал пошевелиться и не смог. Он попытался продрать глаза и оглядеться. Ноги были связаны веревкой, как и руки, которые к тому же были подвешены к крюку под сверху. Он находился в большом и относительно высоком помещении с рядами длинных ламп под потолком из неровны бетонных плит. Вдоль стен располагались грязные железные ящики под инструменты с лежащими на них частями агрегатов. По центру виднелась длинная бетонная яма, а в дальнем углу стояло то, что сильно удивило Андрея — подвешенный на цепи двигатель. Автомобильный двигатель. И не ржавый, превратившийся в сплошной кусок шлака, а вычищенный, местами отполированный и, судя по всему, даже смазанный маслом. Впервые в своей жизни он находился в гараже. Андрею ни разу не довелось увидеть автомобиль и на секунду он почувствовал некоторую радость оттого, что ему это наконец удастся. Он медленно развернулся в надежде увидеть и машину, но за спиной ее к сожалению не оказалось. Хотя в дальнем конце виднелись ворота, рассчитанные как раз на автотранспорт.

Андрей дернул затекшими руками, проверяя веревку и крюк наверху на прочность, из-за чего цепи, на которых висел крюк, зазвенели. Дверь распахнулась, на пороге возник темный горбатый силуэт.