Андрей округлил глаза, погружаясь в раздумья, и понял, что решение бежать было не полностью обдуманным.

— Я не знаю, — начал он, — я не хочу иметь дело со слизью. Он сказал, что надо было пить слизь. Не хочу быть, как они.

— Понимаю, — Михаил кивнул. — Правильно поступил.

Невзирая на похвалу, Андрей еще несколько минут сомневался в правильности своего решения. В какой-то момент возникло ощущение, что до сына было рукой подать, но он сам от него отмахнулся. На душе появилось странное жгучее разочарование от того, что он, быть может, поддался трусости. Стараясь отогнать гадкие мысли, он взглянул на Михаила.

— Так ты, значит, сам чернобожник?

— Был, — после задержки ответил Михаил, — давно уже нет.

— Почему у тебя пятен нет?

— Я не проходил причастие.

— Но ведь они должны…

— Должны только причастившиеся, — перебил проводник. — Если ты прихожанин, то остаешься нормальным.

— Почему не причастился?

— Я шпионил для них наверху.

— Где? Как?

Михаил ответил не сразу. Он сначала смотрел на Андрея, потом опустил взгляд и стал тереть еще недавно туго перевязанные запястья.

— У ликвидаторов.

— Ты? — Андрей удивленно поднял брови. — Ликвидатор?

— Тоже был, — он недовольно мотнул головой. — Все это в прошлом. Сейчас я грузчиком работаю на складе.

— Почему ушел?

— Надоело, — он потирал покрасневшие запястья. — До чертиков все надоело.

Рассматривая собеседника и думая об услышанном, Андрей вдруг понял, что портрет Михаила кардинально изменился. За фасадом грубого скудоумного выпивохи оказался человек с интригующей историей. И Михаил вдруг перестал казаться тем, кем был еще десять минут назад.

— Посмотри в моей сумке, там должна быть бутылка с серебрянкой, — возвращаясь к своему привычному «я», сказал проводник. — Надеюсь, этот горбатый чмошник не успел до нее добраться.

Покопавшись в сумке, Андрей действительно нашел выпивку, но немного подумал и произнес:

— Не дам, — в голосе звучала решительность. — Сначала выведи нас отсюда.

— Сколько сейчас времени?

— Полночь, — ответил Андрей, посмотрев на часы.

— Наверх сейчас нельзя. Вероятнее всего, ликвидаторы решили избавиться от церкви. Поэтому и здесь, и тем более там, наверху, всех чернобожников сейчас вылавливают. Нас тоже возьмут в общежитии — это без вопросов. Поэтому надо переждать здесь часов шесть-семь. А потом идти наверх.

— Ладно, — подумав, сказал Андрей и кинул алкоголь. — Держи!

Поймав бутылку, Михаил звонко откупорил ее и приложился к горлу на три секунды. Оторвавшись от бутылки, он громко рыгнул.

— Будешь? — он потряс жидкостью.

Андрей мотнул головой и непроизвольно опустил пистолет.

— Ты лучше расскажи про себя. Про церковь и про ликвидаторов.

— Что тебе рассказать? — на лице возникло недовольство.

— Почему пошел к чернобожникам?

— Как и все, — Михаил вновь отпил. — Услышал красивые проповеди про этот мир и наше место в нем. Про Черного Бога и возможность покинуть гигахрущ.

— Как?

— Да никак. Это образное выражение, — он ухмыльнулся. — Самосбор по-ихнему — это высшая сущность, всеобъемлющий Черный бог. Если слизи глотнешь или обмажешься ею, сразу станешь частью самосбора.

— А про выход из гигахруща? — заинтриговано спросил Андрей.

— Когда умрешь, сразу покинешь это место, — Михаил криво усмехнулся, затем добавил серьезно. — Нет никакого выхода. Сказки любишь?

— Где проповедь услышал? — он проигнорировал вопрос, посчитав тот риторическим.

— На работе, — сухо ответил проводник и ненадолго погрузился в воспоминания. — Сослуживец слово за слово начал говорить о них. О чернобожниках. Объяснял мне, что и как. А потом предложил к ним присоединиться.

— Так их там много? В ликвидаторах.

— Их везде много. Всех везде много. Я же говорил тебе, ты можешь даже не знать о том, что твой сосед, или начальник, или оператор в пищевом блоке — чернобожник. Или контрабандист. Или шпион Содружества. Или небесный брат.

На последних словах он пристально посмотрел на Андрея. Тот, совершенно не обратив на это внимания, продолжил расспрос.

— И как, нравилось там?

— Поначалу да.

— А потом что?

— Если не подпитывать веру чудесами и слизью, она постепенно сходит на нет, — он задумался, а затем со злостью высказался. — Сказки они рассказывают. Просто сказки — по-другому не сказать. Те, кто пониже стоят на молитвах, разинув рты. А те, кто постарше, волшебные истории травят и жируют. Живут, ни в чем себе не отказывая.

В голове Андрея один вопрос соперничал с другим. Хотелось знать все и сразу.

— Сын почему ушел?

Михаил грустно усмехнулся и снова отпил. Его глаза становились все более маслянистыми и потерянными.

— Дети в сказки верят охотнее взрослых. Я сначала делился с ним своей радостью о Чернобоге. Думал мало-помалу объяснить ему, что и как. А потом у меня самого в голове все поменялось. Когда сам разочаровался, понял, что сын моих новых мыслей не разделяет. Там уже тяжело было что-то объяснять.

— А сюда зачем пошел? Думаешь, он бы пошел с тобой?

— Не знаю, — он вновь усмехнулся. — Наверное, нет.

— Так зачем пошел? — спустя секунду он добавил со злостью в голосе. — И меня сюда потащил?

Михаил сначала усмехнулся, затряс головой и закрыл лицо. Несколько секунд он молчал. Когда его лицо вновь появилось, глаза на нем даже в свете фонаря казались красноватыми.

— Потому что Сашка — единственное, что меня радовало в жизни. Ничего не осталось, только он.

Глядя исподлобья на собеседника, Андрей медленно приходил к осознанию того, что злость в его душе уступала место сочувствию и понимаю.

— А из ликвидаторов почему ушел? — спросил он, старясь поменять тему разговора.

— Потому что там ситуация похожа на чернобожников.

— В каком плане?

— Сказки рассказывают, — Михаил почему-то отмахнулся и сделал глоток. — Начальство жирует. Вдобавок жизнью каждый день рискуешь. Самосборы эти бесконечные. Ненавижу. Сначала как-будто бы мало было. А потом каждый день. Каждый чертов день!

Он неожиданно встал, отчего Андрей испуганно поднял пистолет. Михаил, покачиваясь, добрел до старой кровати и буквально упал на нее с бутылкой в руке.

— Ты чего?

— Спать надо, — отозвался проводник. — Устал я. Будильник поставь.

— На который час?

Однако Михаил не отозвался, потому что провалился в глубокий алкогольный сон. Андрей прислушался к своим ощущением и понял, что его спать совсем не тянуло. Все тело до сих пор вибрировало от ощущения опасности и смерти, и он был в таком возбуждении, что, казалось, мог бодрствовать еще целые сутки.

Откинувшись на спинку стула, он стал думать об услышанном и составлять в голове список новых вопросов. Еще час назад он был готов убить Михаила, но сейчас стоявшая за ним история была сильнее ненависти и обиды Андрея.

7. Будь аккуратен!

Андрей еще около часа сторожил Михаила, но тот действительно крепко спал и не представлял опасности. Прогулявшись по ячейке, он не обнаружил ничего необычного. Ни в кухонном ящике, ни в комнатном шкафу не было ничего интересного. Судя по банкам и бутылкам под раковиной на кухне, этой комнатой пользовались изрядное количество раз уже после того, как уровень забросили. По всей видимости знающие люди облюбовали такие вот ячейки в серой зоне для относительно безопасных путешествий по гигахрущу. Андрей бродил туда-сюда с полчаса и, устав, опустился на стул в углу.

Усталость взяла его почти перед самым временем для пробуждения. Сидя на стуле, он непроизвольно опустил голову на грудь, поддавшись сладкому чувству, но наручные часы сразу запиликали, оповещая о шести часах. Андрей дернулся, чуть не выронив пистолет, и остановил сигнал. Михаил никак не отреагировал, и Андрею пришлось расталкивать проводника. Тут недовольно бурчал, огрызался, но, наконец, дернулся и привстал на локти, глядя на спутника красными от недосыпа и алкоголя глазами.