Макс усердно ковыряется в багажнике своей машины, выуживая на свет разные предметы. Смотрю на него, и в очередной раз удивлюсь с этого человека.

Палатка, походная складная мебель, спальные мешки, котелок, тренога, какие-то еще пакеты и коробки. Продукты. С ума сойти.

— Это невозможно все купить за пару часов, — смеюсь, глядя на его манипуляции.

— За час, — сверкает улыбкой Макс, откусывая торчащий из бумажного пакета батон. — В жизни таким голодным не был.

Я тоже проголодалась, но он-то вообще уже больше суток не ел. Подхожу к нему и с готовностью принимаюсь помогать. Нарезаю бутерброды, закуски, открываю упаковку с соком, прямо в озере мою фрукты.

Вскоре мы наслаждаемся пикником, устроившись на плюшевом пледе. Мы то целуемся, то жуем, кормим друг друга, спрятавшись на этом берегу от всего мира. Такой счастливой я себя никогда не ощущала. Тут же говорю ему об этом.

— Не хочу отсюда уезжать.

— Давай останемся, — предложил Макс. — Как минимум дней на пять у нас есть еда.

— Давай.

Сначала я думала он шутит, просто подыграла, но его предложение оказалось серьезным. Мы и впрямь остались на этом берегу еще на несколько дней. Варили какую-то абсолютно несъедобную похлебку на костре. Плавали и загорали, занимались любовью или просто нежились на солнышке, разговаривая обо все на свете. Узнавая многое друг о друге. Делились рассказами из детства, переживаниями или наоборот приятными моментами, которые запомнились на всю жизнь. Прочно въедались друг другу под кожу, казалось, мы провели не почти неделю вместе, а целую вечность.

Плавали на лодке, всего один раз встретив других туристов. Место было достаточно уединенное, чтобы забыть обо всем.

Но, в конце концов, нам пришлось собрать пожитки, палатку и прочее. Загрузить все в машину и отправиться в Австрию, в отель «Медвежья гора». Туда, где нас ждали мать и отец.

То, что наш союз встретят негативно — это как пить дать. Как ни крути, для них мы брат с сестрой, пусть и не кровные. Но до тех пор, пока я не переступлю порога отеля, решаю об этом даже не думать. Судя по беззаботному лицу Макса, о родителях и их мнении он вообще думает в последнюю очередь.

Его лицо не изменилось и когда мы приехали на место, припарковавшись перед главным входом.

Жутко нервничая, я вдруг совсем некстати ощущаю, как половина моего лица начинает застывать. Судорожно прикрываюсь волосами и опускаю голову, пытаясь расслабиться, но Макс уже заметил. Нахмурившись, он подходит ко мне и, поглаживая пальцами щеку, говорит:

— Не переживай и не прячься от меня. Ты очень красивая. И вообще, ты самый прекрасный человек на свете. Что бы они не сказали нам — плевать. Есть ты и я. Мы сами решаем свою судьбу. — Макс наклоняется и нежно целует меня, прогоняя прочь мои страхи. Он прав, я не могу проживать свою жизнь, пытаясь угодить другим. Если Макс делает меня счастливым, почему я должна бояться или стыдиться?

Взявшись за руки, мы входим в отель, где на нас уже смотрят мама и Юрген, стоя за стойкой ресепшена. Тут же и старик Йорн, который при виде нас расплывается в хитрой улыбке.

Оглядывая меня с ног до головы, мама поджимает губы и сухо приветствует нас. А мы не виделись больше полугода. Правда Юрген выходит из-за ресепшена и бросается обнимать то меня, то Макса, неверяще глядя на наши сцепленные руки. Бедный, он небось нас и вместе-то никогда не мог представить.

— То есть, у вас правда все серьезно? — на всякий случай спросил он, и я просто кивнула, смущенно потупившись.

— Да, отец, — подтверждает Макс, сжимая мою ладонь. — У нас все серьезно. Серьезней не бывает.

Целую вечность они буравят друг друга взглядом, между ними происходит мысленный диалог, который понимают только они вдвоем. Затем Юрген вздыхает, разведя руками.

- Я в любом случае поддержу вас, что бы ни случилось.

— Юрген! — восклицает моя мама, но он смотрит на нее и пожимает плечами.

— Что? Они уже взрослые. Неужели ты думаешь им так важно наше мнение? Приехали, небось потому что мы места себе не находили. И все.

— Мам, все будет хорошо, — успокаиваю я ее. Мне даже ее немного жаль.

Наверняка, как и любая мать она уже напредставляла для меня огромный замок с красивым принцем и неплохим приданным. А тут Макс со своим психическим расстройством. Шикарная партия для дочери.

Все это меня изрядно веселило.

— С ума сойти, надеюсь, вы свадьбу не планируете играть? Люди еще не все знают, что ты по-прежнему не женат. Про твою свадьбу с Паулой вся деревня говорила, многие думают она состоялась, — ворчит мама, но Юрген цыкает на нее.

— Без нас уж разберутся.

При имени Паулы я не испытываю ровным счетом ничего, я больше не ревную, верю Максу и его чувствам.

— Обязательно сыграем, — Макс ослепительно улыбается ошарашенной маме.

Мама что-то бормочет себе под нос, я разбираю отдельные фразы типа «не здесь» и «неспокойная молодежь», и понимаю, что кризис миновал. И теперь не нужно скрываться.

Из-за ресепшена выходит старый Йорн, говорит мне что-то по-немецки. Понимаю только слово «эльф».

— Что он сказал? — шепчу Максу, тот лишь посмеивается.

— Удивляется, что такому прекрасному эльфу как ты достался такой мерзкий гремлин, как я.

Прыснув, смотрю с хитрецой на Йорна, он подмигивает, и мы втроем начинаем дружно хохотать.

Воссоединение прошло успешно.

Вечером, после семейного ужина в ресторане меня берет за локоть Юрген и уводит в сторону.

— Вера, ты всегда мне будешь как родная, и я очень переживаю за тебя. Макс мой сын, я его люблю, но не могу не предостеречь тебя. Ты же знаешь уже, что он стоит на учете в реабилитационном центре. С ним работает высококлассный специалист, один из лучших психотерапевтов Германии. — Он делает паузу, искоса поглядывая на меня.

— Да, я знаю. Мне бы хотелось тебе сказать, мол, я уверена в том, что все будет замечательно. Но я сама не знаю. Не хочу об этом думать.

— Но тогда…

— Но и жизни без Макса я не представляю, — еле слышно перебиваю, наблюдая за любовью своей жизни издалека. Он о чем-то с интересом переговаривается с моей матерью, подливает всем вина. Я вижу, как она потихоньку оттаивает. И виной этому также мое вечно счастливое выражение лица. Мама тоже начинает верить, что он не обидит, а сделает меня самой счастливой.

Юрген молчит, не зная, что еще сказать. Но я благодарна ему за эти волнения и переживания.

— Мы справимся. Я буду рядом и сделаю все от меня зависящее, чтобы Макс забыл название этого центра.

— Уверен, что у тебя это получится. — Отчим сжимает мое плечо. — Он изменился. Стал более открытым, постоянно улыбается и шутит. Кажется, вы оба на верном пути.

— Кажется так, — соглашаюсь я.

Словно чувствуя о чем мы говорим, Макс перестает улыбаться, смотрит на меня невероятно серьезным взглядом. Через весь зал я вижу его пронзительные синие глаза, мое персональное бушующее море или пожирающий своей глубиной океан. Когда как.

С ним не будет скучно. Нет, никогда. С ним частенько нужно быть настороже. Да, всегда. Нам обоим нужно быть сильными, пережить еще много всяких событий, быть терпимее друг к другу. Мне — учиться больше доверять. Ему — учиться быть просто счастливым. Я знаю, мы сможем. У нас обязательно получится.

Может, звучит наивно и слишком банально, но скажу как есть — мы созданы друг для друга. Не проживем больше друг без друга ни дня.

Наверное, не самая здоровая любовь, когда вот так — всего себя без остатка. Но по-другому мы не умеем. А может, и не хотим.

Просто так кажется нужным.

Эпилог

Три года спустя. Франция. Валь-Торанс.

Продвигаюсь между узких рядов сидений, чтобы занять пустующее местечко почти в середине. Все шумят, разговаривают, пьют напитки и едят хот-доги, от которых пышет паром.

Постоянно спотыкаясь об вытянутые ноги сидящих, все же добираюсь до заветного места. Вижу, что рядом пустует еще одно. Что ж, пока никого нет, расположу тут свой огромный рюкзак, из которого тут же выуживаю термос с глинтвейном. Руки уже замерзли без перчаток. Но они тоже в недрах рюкзака.