– Хотел мамке твоей дурной подарить, когда найдёт нормального парня. Хорошо, что не продал, пригодился всё-таки.
Дед никогда не говорил просто. Он давал оценки, делал выводы и раздавал указания. Я был бледен и тощ и совершенно ему не нравился. Мне, во-первых, следовало усиленно питаться – он обязательно приносил объёмный пакет шоколадок и фруктов и зачем-то сваливал его мне на живот. Во-вторых, я должен думать о хорошем и улыбаться. В-третьих, выздороветь, стать самым сильным, трахнуть на выпускном королеву бала, потом полететь в космос, открыть планету и назвать её в честь деда.
Согласно указаниям я бледненько улыбался. Выводы он мне не озвучивал, но я их вполне ощущал на себе. Меня с кроватью возили на томографию и показывать банде мужиков в строгих костюмах. Приходили трое с азиатскими лицами, одетые в жёлтые балахоны. Один навонял какой-то восточной травой из чашки, второй крутил трещоткой, а третий что-то завывал. Потом явился натуральный чукотский шаман в костюме из шкур и с бубном. Он ходил вокруг нас с кроватью, стучал в бубен и завывал или рычал.
Это было даже прикольно, а вот визиты массажиста меня поначалу не радовали. Суровый лысый дядька своими здоровенными руками легко меня переворачивал со спины на живот и мял, совершенно не реагируя на моё жалобное поскуливание.
Мама мне сказала, что дядька вообще немой, и я стал терпеть, стиснув зубы. Ну, какой смысл скулить, если тебя не слышат? А вскоре я вполне оценил эффект от массажа и с удовольствием засыпал после очередного сеанса. Я уже ждал его прихода, говорил себе, что не боюсь никакой боли и не буду от неё бегать. Тем более скулить!
Голова кружилась меньше, мама начала читать мне книги по школьной программе, включать обучающие фильмы. На кровать установили раму, а к ней подвесили трапецию – я должен был понемногу на ней тянуться. И я тянулся, терпел практически до холодного пота, до потери сознания. Пусть я не знаю, почему так на меня действует темнота, уж какой-то боли в спине меня не испугать!
Рука почти зажила, шея поворачивалась и сгибалась без острой боли, если осторожно, и всё больше времени я проводил в полулежачем положении, выполняя письменные задания – мама устанавливала передо мной удобную подставку.
А однажды отец принёс удивительную штуку. Это был тонкий металлический обруч на голову. С ним я сумел взглядом гонять по экрану курсор и «кликать»! С его помощью я сам смог задавать наклон кровати, режим кондиционера, регулировал яркость освещения, открывал и закрывал жалюзи.
В принципе я мог пользоваться обычной мышкой и клавиатурой, однако требовалось, чтобы кто-нибудь их передо мной поставил. Я этому не особенно огорчался, поскольку играть в видеоигры мог и с обручем. Этот прибор в игре давал значительные преимущества по сравнению с любыми джойстиками.
Особенно нравились мне симуляторы единоборств и шуттеры. Вот где я был настоящим героем! Сначала непроизвольно дёргал руками и ногами, а потом и осознанно пытался повторить движения в реале. Чёрт, растяжка у меня ни в дугу, а о гибкости и речи нет…
Со своего обруча я всегда мог позвонить маме или домработнице, милой чёрненькой девушке Асе. Мне по видеосвязи часто звонили папка и дед, в основном прямо во время прохождения миссии прерывали игру. Вот чтобы я сильно не заигрывался, отец установил лимит по времени два часа в сутки, а дед нанял мне репетиторов – занимались со мной по расписанию в режиме видеоконференции.
Унылая жизнь инвалида, прикованного к кровати, значительно ускорилась, наполнилась событиями и разнообразными переживаниями. Я стал серьёзно задумываться о будущем. Когда встану с этой кровати! Рассматривать вариант, что совсем не встану, я себе запретил. Да, дед у меня важный и папка мужик, но ведь я и сам категорически не согласен существовать в виде куска дерьма на матраце!
И словно в ответ на мои мысли как-то раз вместе пришли очень серьёзные и торжественные дед и папка, что уже было весьма необычно. Отец принёс большую коробку, а дед традиционный пакет с фруктами и шоколадками.
После обязательных приветствий заговорил, конечно, дед, а папка вытаскивал из коробки какие-то никелированные трубки и другие штуки. Так вот, дед заявил, что у меня серьёзные проблемы с позвоночником. Если я буду постоянно лежать, они ещё больше осложнятся и станут необратимыми. Мой шанс на нормальную жизнь в движении. Однако двигаться мне не позволяют слабость и боль.
Но есть способ преодолеть эти, вроде бы, неразрешимые трудности. У моего непутёвого отца, оказывается, в голове не одна только каша, и он водит знакомство с интересными людьми. Например, мой обруч как раз их изобретение. А сейчас папка вынимает из коробки и собирает лечебный экзоскелет.
Это как бы наружный скелет, дополнительная опора. Однако этот ещё и активный – у него имеется собственная мускулатура. Папка с друзьями его для меня немного доработали, экзоскелет совместим с моим обручем.
Для меня это не только шанс, но и вызов. Аппарат прибавит недостающих сил, но от боли не избавит. Преодолевать боль мне придётся самому.
– Знаешь, Тёма, – сказал он печально. – Жизнь это и есть боль. Для тебя просто буквально.
Как он был прав! Я заранее возненавидел этот агрегат как своего лютого врага! Его требовалось победить, преодолеть, подчинить! А сначала нужно было просто встать.
Странно устроен человек. Я больше месяца провалялся в кровати, постоянно мечтая, как однажды встану и пойду. Пришла пора вставать, и я… попросил пять минут. Ну, только миссию закончить.
Дед и папка хором засмеялись, а я думал, что хорошо, что не попросил отсрочку до завтра. Это было бы уже не так смешно.
В комнату вошла мама. Дед с папкой к моему облегчению не стали ей рассказывать, что их так развеселило. Отец сдёрнул с меня покрывало и принялся прилаживать ко мне элементы экзоскелета, давая маме необходимые пояснения. Я тоже вникал, так как решил для себя, что когда-нибудь обязательно буду надевать его самостоятельно.
Со слов папки выходило, что над данным экземпляром его фирма работала весь последний месяц, а заказчиком выступал дедушка. Кстати, для папиной фирмочки это, вообще, первый серьёзный заказ.
Дед на это заворчал, что папке просто повезло. Ведущие изготовители за рубежом заявляли просто нереальные сроки и требовали, чтобы не они приехали со своим оборудованием, а меня бы привезли к ним. Сколько это могло занять времени, неизвестно, а он считает важным, чтобы я рос в России и стал патриотом, а не подопытным в «западном» концерне. Тем более за его же доллары – просто чёртову кучу долларов! А фирма моего папки взялась разработать агрегат для его сыночка всего за сто тысяч, и сделали пробный вариант за месяц.
Папа полностью с ним согласился и перешёл к конкретике. Экзо – так он называл устройство – сделали модульным и разборным. В самом общем смысле это просто специализированный костыль. Я всегда смогу на него опереться.
Он сноровисто собрал у меня на заднице механические трусы с коробками из чёрного пластика. Защёлкнул зажимы, покрутив рычажки, добился плотного прилегания. К коробкам на трусах крепились трубки «бёдер», прикручивались тонкие шланги и подключались провода. Потом коленные модули, тоже покрытые чёрным пластиком, далее «голени» и «стопы».
Приладив нижнюю часть, папка помог мне сесть и, пока мама и дед поддерживали меня, а я дышал носом и очень старался не заорать, закрепил на трусах трубки с подпорками под подмышки. На эти трубки установил плечевые модули и велел мне выпрямить спину.
На этом месте я невольно улыбнулся – мне выпрямить спину! Так, улыбаясь, и терпел дальше. Мама и дед мне помогли, а папка прилаживал подпорку под спину, потом монтировал плечевые модули. А «рук» у экзо не было, папка сказал, что придётся мне обходиться своими.
Наконец, папа заявил, что готово. Меня развернули так, чтобы ноги свисали с кровати, дед с папкой взяли за ручки на плечевых модулях экзо и осторожно поставили меня на пол. Вернее, сняли с кровати, и я выпрямил ноги.
