У Somebody Else всегда при себе нож. Странно, что я заметил это обстоятельство только сейчас.

  Впрочем, если бы заметил раньше, не смог бы спать по ночам.

  Не мясницкий тесак и не финка, даже не заточка с зоны, а простой, добротный складной нож с двумя лезвиями и штопором.

  Скучающий Somebody Else украшает мне подъезд надписями скабрезного содержания и радуется при этом невинно, как шкет.

  Впрочем, иногда я застаю его за странными занятиями, кажется, не адаптированными для моих глаз. На прошлой неделе он отрешенно строгал какую-то палочку, меланхолично насвистывая и глядя в окно на дерущихся голубей. Палочка при ближайшем рассмотрении оказалась его собственным пальцем.

  Крови, впрочем, не было. Может быть, мне и примерещилось.

  У Саши всегда при себе зажигалка. Ярко-желтая пластиковая зажигалка с замусоленной до черноты наклейкой, одна и та же на все немыслимые блоки сигарет, что Саша скурила в моей постели.

  По утрам я спускаю ногу с кровати и обязательно опрокидываю очередную баночку, до краев заполненную сигаретным пеплом. Пепел легко рассыпается по полу, взлетает в густой застоявшийся воздух и подолгу висит дымкой, как взвесь. Баночки с пеплом обнаруживаются в самых неожиданных местах по всему дому. Картонные из-под чипсов, мятые консервные, антикварные советские вазочки, криво обрезанные бутылки от колы... в них сухой хрусткий пепел - и почему-то ни одного окурка.

  Саша смущенно улыбается и щелкает желтой зажигалкой.

  - На необитаемом острове я бы с вами не пропал, - пытаюсь шутить я.

  Тургеневский Мальчик тоже был бы полезен на этом острове, я знаю.

  Он хранитель рыболовных крючков.

  Я не видел ни одного, но чувствую их каждый раз, когда он смотрит на меня.

  Острые, тонкие, с микроскопической занозой на игольном кончике - легко проникают внутрь, изящно и почти безболезненно - и рвут плоть в лоскуты, когда пытаешься сняться.

  В губах и под ребрами у меня - десятки блестящих стальных крючков.

  Но когда Мальчик отводит взгляд, становится только хуже.

  ...а что до меня, то я бы обеспечил нам всем жилье.

  Я точно знаю: даже если меня забросит на необитаемый остров, вокруг меня тут же вырастут, собравшись из ничего, знакомые стены моей квартиры, а над головой вместо тропического солнца закачается зеленый абажур, выполаскивая серебристую бахрому в дымном воздухе.

  Куда бы я ни пошел.

  Куда бы я ни сбежал.