— Стойте!
Я не могу поступить иначе. И пусть у меня есть только слово Чернова… Главное не смотреть в глаза Прозоровского. Не смотреть на Койт, на Митю, который еле стоит на ногах. На Левачева, кашляющего кровью… С моим исчезновением отсюда у них появится шанс выжить. Появится же?
— Мне нужны гарантии.
— Только мое слово, подкрепленное магией.
У меня нет иного выбора… Я киваю, в грудь прилетает удар раскрытой ладонью, вышибая воздух. Я падаю назад. И открываю глаза лежа на Дворцовой, словно не прошло и пары минут. Солнце слепит, а слезы сами текут по лицу. Голос где-то сбоку добивал, "Я скучаю по тебе, как Питер плачет по Москве"… Лучше бы дождь, я бы не ощущала себя так… Впрочем, я же сама сделала этот выбор. Надо встать и идти. Забиться в комнату с видом во двор и заказать обратный билет… Нет, в поезд я сейчас не сяду. Остаться здесь? Звонок.
— Да? Привет. Слушай, я на нашей квартире кажется трудовую оставила, вышлешь? Спасибо подруга. Я адрес почты дам, да. До востребования.
И сердце свое тоже в ящике оставлю. До востребования.
Эпилог
Смена еще не перевалила за середину, а меня уже не мог взять кофе. Благо, еще район достаточно приличный, но здесь забредали неадекваты, самыми безобидными из которых были любители потрясти гениталиями. Благо, достаточно было обвести широким жестом полку с товаром и спросить, мол, кого ты этим хочешь удивить? Почему-то обижались.
Кем я трудилась в последние полгода после своего "камбэка"? Продавцом постельного счастья, спасителем брака и чужой сексуальности. Продавцом в секс-шопе, одним словом. И, будем честными, с каждым днем все сильнее возвращалась в реальность. Если произошедшее не было просто последствием сна под питерским солнышком. Это кажется, что оно неласковое. Мне хватило.
На лестнице за дверью раздались шаги. Судя по звукам — людей много. Я на всякий случай подтянула ближе Лизоньку — так ласково звала тентаклю в половину моей руки длиной и толще моего запястья раза в полтора так точно. Если толпа — сто процентов парни. Сейчас начнется "да мы для друга", "да нет, натуралы мы". Как всегда…
Вот и голоса становятся различимы. Слишком знакомые голоса. Похоже, мне надо было все-таки показаться тогда врачу, а не выплывать за счет трудоголизма. Но Лизоньку надо держать поближе, мало ли что…
Отворачиваюсь к полкам, когда дверь открывается, впуская слова:
— …это точно тут? Странное место работы…
— Другой мир, другие порядки…
Неразобранный товар падает, я наклоняюсь, а потом и вовсе присаживаюсь, прячась за прилавок. Аккуратно смотрю через стеклянную часть витрины. Да быть этого не может… Диссонируя с обстановкой, даже будучи одетыми по современной моде, посреди магазины стоят Ивар, Олег и Костя. Так, держим лицо и встаем:
— Вам что-то подсказать?
— Яра? — ну да, понимаю, с ярко-красными дредами меня сложно узнать, да и лицо схуднуло.
— Да, — голос садится.
Боги, какая нелепая ситуация. Но как? Стоящий у двери Прозоровский прикрывает дверь, задвигая щеколду. И тянется к телефону. С трудом разбираю его слова ("Мить, мы ее нашли, можете не караулить квартиру, она на работе"). Чувство, словно меня мешком огрели.
— Откуда вы здесь?
— Это вместо "Я вам так рада"? — нервно шутит Россовой, подходя вплотную. — Когда Чернов выкинул тебя в твой мир, два года назад… Я не знаю, как описать это время. Мы…
Он проводит ладонями по лицу — пальцы едва заметно вздрагивают, а я замечаю на ладонях шрамы — и опускает на стекло витрины коробку, которую держал в руках. И медленно рассказывает о том, как им удалось вырваться из рук заговорщиков. Как спустя буквально несколько месяцев их самоубийственная попытка дотянуться до Чернова, просто потому, что от жизни было тошно, вдруг обернулась успехом. Как планомерно приводили дела в порядок. И искали дорогу сюда. Спас связывающий нас договор предков. Как осваивались в этом мире, с помощью Кости потроша сознания неосторожных прохожих.
— Это все, безусловно, интересно, но у меня назрел один вопрос…
— Упс, — Прозоровский, явно поймавший очень громкую мысль, открыл дверь нараспашку, явно обеспечивая путь к отступлению.
— Яра…
— Почему вы раньше не появились? Где вы были, когда я то ли вздернуться думала, то ли лечь и чтобы меня снегом замело?! Когда я себя из этого эмоционального болота вытаскивала сама?!
— Планировали, что ты вернешься в уже подготовленный мир, и…
— Да на кой черт мне сдалась эта мишура, Ивар?! — Россовой вздрогнул, потому что явно не ожидал, что я умею так кричать. — Лучше беги…
Рука потянулась к Лизоньке, Костя отшагнул от двери, оттаскивая Олега в сторону с трясущимися от смеха плечами. Видят боги, я им рада, но вот это "я подумал за всех"… Надеюсь, он хорошо бегает по лестницам.
Россовой успел ласточкой нырнуть на пролет ниже как раз в тот момент, когда тентакля впечаталась в стену там, где была его голова. Крышка футляра слетела, когда я замахивалась над витриной. Хохот мужчин перебило громогласное:
— И корону свою забери!
