Саламандра опять повернулся к Ронину:

- А почему ты ведешь бой в такой манере?

Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:

- Мне вообще скучно сражаться.

- Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?

- Это мой долг.

Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.

- Да, я понимаю: твой долг. - Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: - Ты не о том все время думаешь.

- Сэр? - испуганно переспросил Ронин.

- Когда ты сражаешься, - терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, - ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.

- Да, - признался немного обескураженный Ронин. - Когда я дерусь...

Лицо Саламандры болезненно исказилось:

- О, пожалуйста... Вести бой - это не драться, мой мальчик. "Дерутся" только животные. А боевое искусство - это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.

- Я как-то об этом не думал, - Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.

Саламандра же оставался невозмутимым.

- Мотивация - вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация - это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.

С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах, украшенных ярким орнаментом.

- Да, этим стоит заняться. Защищайся, друг мой.

Против всех ожиданий Саламандра не вытащил меч. Из складок широкого алого пояса он извлек какой-то странный предмет, похожий на металлический веер. Ронин глазам своим не поверил, но тем не менее поднял меч. Веер описывал в воздухе замысловатые дуги, то открываясь, то закрываясь.

Атака Саламандры закончилась, едва успев начаться - так, по крайней мере, показалось Ронину. За считанные секунды он остался безоружным, а острый край металлического веера угрожающе засверкал у самого его горла.

- Ха-ха-ха! - возликовал Корлик, радуясь его поражению, но Ронин не обратил на него внимания. Все его мысли были заняты загадочным танцем странного веера.

Саламандра пристально посмотрел в бесцветные глаза Ронина, потом улыбнулся, сложил веер и спрятал его за пояс.

- Через три цикла приходи на мой уровень, - коротко бросил он. Личных вещей с собой не бери.

Он повернулся к Ронину спиной и торжественно прошествовал через весь зал к дверям. Задержавшись только затем, чтобы назвать инструктору имена отобранных учеников, сенсей исчез в коридоре, мелькнув черно-красным одеянием, точно прекрасная и недосягаемая птица.

Он добрался до прохладного коридора, никого по пути не встретив. Здесь, наверху, посетители были редки. Коричневые стены, чистые и пустые, уходили ввысь, смыкаясь над головой арочным сводом. Обычный цементный пол был покрыт деревянными панелями, тоже покрашенными в коричневый цвет.

Цвет стен постепенно светлел. Теперь он стал почти кремовым. Ронин встал у огромных двойных дверей, украшенных по краю резными панелями, с тяжелыми металлическими молотками в виде изогнувшихся ящериц с высунутыми языками, пляшущих в языках пламени. Их рубиновые глазки поблескивали в искусственном свете. Ронин просто стоял перед дверью, не делая никаких попыток постучать.

- Да? - раздался вдруг голос, идущий будто бы ниоткуда.

Ронин даже не пошевелился. Зная всю процедуру до мельчайших подробностей, он громко и четко назвал свое имя.

После секундной заминки все тот же голос спросил:

- Бывший ученик?

- Да.

Скрип засова. Легкое жужжание.

- Проходите.

Из-за громадных размеров комната казалась просторной и светлой, создавая иллюзию открытого пространства, в котором и дышится как будто легче, хотя на самом деле она таковой не была, потому что такого во Фригольде просто не могло быть.

Стены с нарочито небрежной отделкой, покрашенные в нежно-голубой цвет. Белый потолок. Деревянный пол, покрытый синим лаком. Низкие кресла. Никаких украшений на стенах. Еще одни двери в дальней стене - точная копия тех, в которые только что вошел Ронин.

Ронин прошел через комнату к рабочему столу, за которым сидела женщина с волнистыми светлыми волосами и приятным, интересным лицом. На ней была голубая, под цвет стен, рубашка.

В ее серых глазах читалось полное безразличие.

- По какому вы делу? - спросила она ледяным тоном. Слова, казалось, повисли в воздухе, как опущенная штора.

- Я хотел бы увидеться с Саламандрой.

- А-а, - глубокомысленно протянула она и уставилась на Ронина.

Неуютная пауза затянулась, подобно ленивому зевку. Женщина принялась легонько постукивать пальцами по крышке стола. Руки у нее были маленькие, аккуратные и красивые. Лак на ногтях поблескивал в ярком свете.

- К сожалению, его сейчас нет. - Ни малейшего сожаления в голосе.

- Скажи ему, что его спрашивает Ронин.

- Может быть, если вы зайдете попозже...

- Вы сказали ему, кто его спрашивает? Вы сказали ему, что я здесь?

Она провела ногтями по столу.

- Он сейчас очень занят и...

Ронин схватил ее руки и прижал их к столу. Женщина как завороженная уставилась на свои руки, потом подняла глаза, встретившись взглядом с Ронином.

- Скажите ему, - попросил он как можно спокойнее.

- Но... - Она продолжала смотреть на него, пристально изучая его лицо. Между зубами коралловой змейкой мелькнул розовый язычок.

Он отпустил ее. Она встала и вышла через вторые двери, оставив после себя легчайшее дуновение с едва уловимым ароматом гвоздики, и если бы Ронин не жил здесь когда-то, на этом уровне, он бы, наверное, решил, что это запах ее духов.

Вернулась женщина не скоро, но когда наконец она вышла в приемную, в серых ее глазах читалось неприкрытое изумление.

- Можете войти, - проговорила она с придыханием и придержала для Ронина дверь.

Ронин улыбнулся про себя. Проходя мимо женщины, он уловил в ее глазах какое-то странное растерянное выражение, как будто ее одолевали самые противоречивые чувства. Она еще долго смотрела ему вслед.