— Ну привет, красавчик, — Питер смотрит на Вдову с некой похотью. Наташа привыкла к таким взглядам.

— Ох, мисс Романофф, — с придыханием говорит Питер, смакуя каждый слог, — вы даже не представляете, что я сделаю с вами, когда освобожусь. Я трахну вас, а потом перережу ваше нежное горло. И буду с упоением смотреть на то, как вы умираете, и пока вы будете подыхать, я трахну вас еще раз.

Наташа даже глазом не моргнула. Она лишь прошлась по помещению, и встав за спиной парня. Питер занервничал. В теории, он знал, на что она способна и это пугало его.

— Знаешь, — тонкие пальцы зарылись в мягкие волосы и Наташа потянула его голову назад, вынуждая парня выгнуть шею, — лучше бы тебе стать более сговорчивым, иначе горло перережут тебе.

Отпустив голову парня, она наблюдала за тем, как он снова садится ровно. Пока что, в ее планы не входило применение физической силы. Вдова вообще считала, что Питера просто вынудили этим заниматься, давя на какое-то болезненное для него событие. Он не был похож на типичного агента ГИДРЫ или же на жертву многолетних пыток, которой промыли мозги.

— Знаешь, куколка, а не взять ли тебе мой член в свой милый ротик? Может тогда я стану сотрудничать с тобой, — ухмыляется Паркер и тут же жалеет об этом. Удар Нат оказывается резким и ощутимым, даже с учетом его выносливости, — ого, а ты горячая, детка. Знаешь, я в какой-то степени — фанат БДСМ. Будешь моей мамочкой? Хочешь, я буду тебя так называть? Да, мамочка, накажи меня. Еще, еще, еще, — он кривлялся, издавая не самые приличные звуки.

Романофф нанесла ему еще пару ударов, но Питер лишь усмехался, хотя ему было чертовки больно и вообще, он с трудом понимал, где находится. Воспоминания, что лезли в голову, делали только хуже. Он расплачивался. За тех людей, которые скорее всего устранили его родителей. Но вера, вера в ГИДРУ и то светлое будущее, которое она построит, настолько крепко проросла в мозгах Паркера, что он был готов хранить молчание до самой смерти.

— Что, паршивец, согласен на диалог? — Наташа за волосы поднимает его голову и с ненавистью смотрит в своем юные карие глаза, — или знаешь, я могу позвать кое-кого, он не будет с тобой нянчиться.

— Мистера звездно-полосатые трусы? — рассмеялся Питер, — или ты думала, что я настолько дурак, что не знаю о том, что он залипает на Картер? Не ну ножки у нее ничего, но вот титьки. Прости, Наташка, но сиськи мне заходят твои больше.

Снова удар и Наташа уходит. Питер пытается не акцентироваться на боли, так как его не первый раз избивают. Даже на тренировках Рамлоу трепал его сильнее. Он ждал прихода Барнса, хотя знал, что тот может легко прикончить его. Возможно, сейчас это будет даже лучше, чем все эти допросы, которые все равно ни к чему не приведут.

— Ну привет, моя любимая сучка, — через боль смеется Паркер и тут же стонет от резкой боли. Барнс явно решил сразу перейти к активным действиям.

Все, что слышит Стив, который стоит за дверью, крики Паркера, его мольбу о помощи и ор Барнса. Роджерс неуютно поежился, так как у него создавалось впечатление, что его внезапно оживший друг сдирает с Паркера кожу.

— Скажи Старку, чтобы готовил джет, еще одна база в Заковии, — Баки выходит из помещения, вытирая окровавленные руки.

— Баки, что ты с ним сделал? — озадаченно спросил Кэп.

— Считай, что секрет фирмы.

========== Часть 12. ==========

Питер хоть и ждал появления Барнса, все же боялся его. Куда больше, чем остальных предполагаемых дознавателей. По факту, Сэм и Наташа ему толком ничего не сделали, но у Баки и без ГИДРЫ фантазия была весьма богатая. Он допрашивал людей на войне и Питер примерно догадывался, как это происходило. Да и кое-какие записи в архивах все же были.

— Ну привет, моя любимая сучка, — Питер жалеет об этом гораздо быстрее, чем предполагал. Удары у Зимнего резкие и четкие. Даже здоровой рукой он наносит их с ощутимой силой, если учесть выносливость Паркера. Вторая, из металла, сжимает плечо Питера, не давая тому возможности согнуться во время очередного удара.

— Ты мог заговорить зубы тому крылатому, — фыркает Барнс, пока что он не силен в именах обретенных союзников, — и даже Романофф, но не мне.

Взгляд Баки прожигает, испепеляет до основания и у Питера нет никакой возможности увернуться от него. Барнс отлично помнил этого пацана и его высказывания в адрес сержанта, когда расклад был иной. Сейчас все карты в руках Баки и он не планировал быть хорошим парнем. Раз уж ГИДРА так хотела чтобы он стал плохим, то пусть сама узнает весь его гнев на себе, а гнева за годы плена и пыток накопилась столько, что если бы он стал водой, то заполнил бы пару таких озер, как Байкал.

— Знаешь, я уже устал от всего этого «по-хорошему», — усмехается Питер, — но ты то покажешь мне, как узнают правду настоящие профи?

— Не сомневайся, — на лице Зимнего проскальзывает тень зловещей улыбке, — я сделаю так, что ты не только расскажешь мне все, что нужно, но еще и будешь молить о пощаде.

— Посмотрим, — Паркер сплевывает кровь и слюни на пол.

Барнс прошелся по комнате, явно что-то обдумывая. Питер ощущал на себе его тяжелый взгляд, который кажется сейчас прожжет дыру в его спине. От этого становилось еще больше не по себе. Внимание Баки привлек небольшой железный столик, который стоял в углу, Питер его видеть разумеется не мог. По какой-то причине, никто из других дознавателей даже не подумал о том, что можно использовать в допросе подручные средства. Он смутно помнил, как когда-то ему дали приказ допросить одного военного из зоны 51, так что Баки отлично знал, после чего люди уже не в состоянии врать. Нестерпимая боль лишает их такой привилегии.

— Итак, Питер, я все же спрошу, каким образом ты связан с ГИДРОЙ? — Барнс шарился на столике и звон инструментов выводил Паркера из себя. Даже обычный скальпель, предназначенный для хирургических операций, в руках Баки может стать не только орудием пыток, но и убийства, при особом желании. Много не надо — полоснул один раз по сонной артерии и готово.

— Пошел в задницу Роджерса, — фыркает Питер, а потом смеется.

— Это было ожидаемо, что ты не захочешь сотрудничать, — Баки наконец находит то, что ему точно пригодится, — знаешь, я не думаю, что ты любитель маникюра.

— Что?! — ликование сменяется паникой, когда Паркер видит в руках у Барнса плоскогубцы, обычные, с красной ручкой, — ты же не будешь вырывать мне ногти? — ему казалось это диким, хотя, чего греха таить, он и сам применял такой метод на допросах. Болезненная хрень, так что Питер отлично понимал, что его ждет.

— Я уже смог тебя удивить? — тон у Баки совершенно спокойный. Он совершенно не нервничает по поводу происходящего, на мгновение Паркер даже думает о том, что тот все еще находится в режиме Зимнего Солдата, но взгляд выдает в нем человека, который сам решает, что ему делать, — итак, пока я буду разжимать твой кулак, у тебя есть время ответить на мой вопрос.

У Питера не было шансов против металлической руки Барнса, так что его кулак довольно быстро оказался разжатым, а пальцы надежно зафиксированы. Он поглубже вдохнул. Острая, ни с чем не сравнимая боль буквально пронзила его тело и парень заорал, как ненормальный, суча ногами, настолько, насколько это возможно. Пластинка ногтя летела на пол, а палец тут же покрылся кровью.

— Ты больной ублюдок! — проорал Питер.

— Может быть, — Баки глухо усмехается, — но я узнаю правду.

— Хуй тебе, а не правда. Если ты конечно не думаешь вырвать мне все ногти, — только после того, как он сказал об этом, Питер начинает жалеть.

— Ты бросаешь мне вызов? — Баки вопросительно изгибает бровь, — знаешь, а ведь твоя фамилия… Паркер… ах, да, Ричард и Мария.

Питер замер. Он уставился на Барнса. Воспоминания, как снежный ком, навалились на него. Он снова вспомнил то, что ему старательно стирали каждый раз, как только он заикался об этом.

— Ты убил моих родителей? — прошептал Питер, боясь даже посмотреть на Зимнего.