— А кто это, Рор? — привлекает мое внимание Томас, отцепив от стены один из снимков, — я не знал о том, что у тебя есть сестра…

========== Часть 24. ==========

Я понимала, что мне нужно что-то ответить, так как глаза Тома, его безбожно огромные и многократно красивые карие глаза, которые напоминали мне агат, смотрели на меня вопросительно и он явно ждал того, что я как-то прокомментирую этот снимок. Но мне было невыносимо больно не то, что говорить об этом, просто смотреть на изображение. На нем была я в возрасте десяти лет и Абигейл, которой тогда только исполнилось семь. Мы, обе в платьях нежно-голубого цвета и в соломенных шляпках стоим около цветочной арки. Это было на свадьбе дяди Оливера — младшего из братьев отца и его жены Корнелии.

Я была самой старшей из внуков, потом Аби, потом дети дяди Оливера — Ноа и Амелия, ну и так дальше. Странно, но я мало что помнила о сестре. Наверное, мой мозг просто хотел защитить меня от этой информации.

— Рор, все хорошо, детка? — мягкие и теплые руки Тома обнимают меня за талию и я чувствую его глубокое дыханием всем своим телом, как и каждый кубик его преса, так как прижата я к его груди спиной слишком сильно, — если ты не хочешь — не говори, — ласково говорит он.

— Нет, Том… я, я хочу об этом рассказать, — я понимаю, что мне стоит рассказать об этом, так как не хочу чтобы между нами были какие-то тайны. Я хочу чтобы мы доверяли друг другу. Мы садимся на пол, около кровати, и я оказываюсь в его объятиях. Одна рука лежит на моих плечах, а вторая держит мои дрожащие ладошки, нежно сжимая их. Я до сих пор в шоке от того, что такой крепкий парень, как Том, который качается и делает все эти акробатические штуки, может быть таким нежным и заботливым, а еще и ранимым. И хотя Холланд делал все, чтобы не показывать своей слабости, я знала о том, как остро он реагирует на все эти сплетни и слухи. Он пытается шутить на эту тему, но в его глазах видны лишь непонимание и разочарование в людях, которые были его фанатами, так как иногда они писали слишком уж низкие и мерзкие вещи о нем, обо мне, о Гарри и иногда о Сиэре с Зен, — это девочка… она моя сестра. Абигейл. Она была младше меня на три года…

Я заплакала и уткнулась лицом в колени, а Том обнял меня еще крепче. Его пальцы гладили меня по спине и плечам. Слезы душили, как и всегда, когда я все же пыталась вспомнить Аби. Хваталась за те крупинки воспоминаний, которые сохранились в моей памяти, но все это было так обрывочно и запутанно, что я не могла иметь никакой четкой картинки. Тесса, словно ощущая мое горе, спрыгнула с места и легла рядом с нами, тыкаясь своим носом в мою руку. Милая, славная девочка, такая же прекрасная и чуткая, как и ее хозяин.

— Что… что с ней случилось? — голос Холланда дрогнул. Я понимала, что это не самая простая тема и что люди обычно не любят обсуждать такое.

— Она умерла, — резко отчеканила я, пытаясь сказать эту информацию, как можно скорее, — когда ей было одиннадцать, а мне четырнадцать. Ей диагностировали рак крови и он был на той стадии, когда лечение слабо помогало, — продолжила я, вытерев слезы рукавом рубашки.

Я пыталась вспомнить наше детство. То, как мы скорее всего были счастливы. Я помню только то, как мы бегали по побережью за чайками. Еще бабушка пекла печенье и мы его таскали с кухни, пока она не видела. Еще мы с ней рисовали на террасе этого самого дома. И наверное все… хотя может было что-то еще… но я просто не могу вспомнить или не хочу вспоминать.

— Прости, я… я не знал, — его голос переполняет вина. Хотя в чем он винит себя? Он действительно ничего не знал. Я вообще никому не говорила про сестру, разве что кроме Евы. Даже братья Тома ничего не знали про Аби, так как я не открывалась кому-то настолько, чтобы обсуждать это.

— Тебе не за что извинятся, Том, — бормочу я, — я никому не говорила об этом… ну кроме Евы…

— Я, я правда тронут тем, что ты мне так доверяешь, — шепчет Холланд. опустив голову на мою спину, — и я понимаю, что тебе очень больно. И я не знаю, чем могу помочь тебе, но я… я хочу быть рядом с тобой и если, ну тебе… тебе будет нужна какая-то помощь, то я… просто знай, что я рядом, — его голос, мягкий, как масло и нежный, как пенка у капуччино, который обволакивает меня и это успокаивает.

— Спасибо тебе, — мне правда стало легче и я выдохнув, посмотрела на Тома. Мое лицо скорее всего выглядело ужасно: красные глаза и опухшие щеки.

— Все будет хорошо, — Том заботливо убирает с моего лица пряди мокрых от слез волос, — а теперь, давай спать, — он натянуто улыбнулся, — давай, встаем на ножки, — Холланд встает сам и потом тянет меня на себя и я встаю. Он прав, нам правда стоит лечь спать.

***

Утро начинается довольно рано и если учесть, что ночью я то и дело просыпалась от преследующего меня образа сестры, а Том успокаивал меня и укладывал снова, мы были не выспавшимися и усталыми. Моника выпустила Тессу из комнаты, чтобы та смогла поесть и выйти на улицу — справить нужду. Мы же, приведя себя в порядок, и переодевшись, направились на первый этаж.

— С днем рождения, ба, — она сидит в столовой, где уже все накрыто для завтрака. Я обнимаю бабушку и она улыбается. Выглядит она для своих лет потрясающе. Мы изначально ставили условие, что вечер будет максимально неофициальный, поэтому на ней голубая блузка, кардиган и классические джинсы. В кухне уже хлопотала Моника и еще несколько людей, которые были наняты специально для приготовления еды и оформления террасы на празднование.

— С днем рождения, миссис Дали, — говорит Том и тоже обнимает бабушку. Мы решили, что переоденемся позже, перед тем, как будут собираться гости, поэтому сейчас были в толстовках и джинсах. Я старалась не думать о вчерашнем разговоре, чтобы не омрачать праздник, да и тональный крем помог справится с синяками под глазами.

— Спасибо, мои дорогие, — она приглашает нас за стол и мы садимся. Тесса уже во всю носится по этажу, с двумя собаками моей бабушки. Я знаю, что для щенков у нее выделено специально оборудованное помещение, которое имеет выход на огороженную лужайку, где те могли гулять, — интересная у тебя кофта, Аврора, — сказала бабушка, рассматривая сине-красное худи с пауком на груди. Том не был против того, что я его взяла.

— Это кофта Тома, — я густо краснею и тереблю завязку на капюшоне. Это так необычно и прикольно. Я в той самой толстовке, которая была на Томе во время проб на роль и в первом фильме Паука. Она вся пропахла потом и парфюмом Холланда.

— Толстовка Человека-Паука, — усмехнулся Том, делая себе сэндвич, — эта кофта — часть моего костюма из фильма. И мне ее разрешили забрать на память.

Мы спокойно завтракаем, говорим об искусстве и бабушка сообщает, что гости будут только к обеду или позже, так что я решаю показать Тому окрестности.

— Хочешь я покажу тебе щенков? — предлагаю я, когда мы выходим из столовой в гостиную.

— Щенков? — глаза Тома широко распахнулись, а уголки губ дернулись вверх, — тут есть щенки? — переспросил он. На Томе была белая толстовка с голубыми вставками на манжетах и кармане.

— Да, моя бабушка разводит собак, двух ты мог видеть с Тессой в столовой, но щенки в отдельном помещении, — сообщаю я, — пекинесы. Она. она просто искала себе хобби, после того, как ушла из университета.

— Ого, сколько их тут! — не может сдержать своего восторга Том, когда навстречу нам выбежали около двух десятков пушистых рыжих комочков, которые тявкали и прыгали на ноги, — какие они милашки, — Холланд сел на пол и позволил собакам карабкаться по нему. Он гладил их и щенки облизывали его руки, а Том весело смеялся. Я стояла, наблюдая за своим мальчиком, который выглядел таким счастливым и веселым, что я невольно улыбнулась, — можешь сфоткать меня с ними? — просит Том и когда я соглашаюсь, он протягивает мне свой Айфон. Я сажусь на корточки и открыв камеру, делаю несколько снимков, когда Холланд держит пару щенков в руках.

— Вы отлично смотритесь вместе, — отмечаю я.