<p>
За сеткой прицела мельтешат окровавленные руки, обнаженные тела, уважаемые люди в строгих костюмах, гремят выстрелы, раздаются крики помощи и торжества.</p>
<p>
- Вот она настоящая жизнь! Ты должен подражать им, стать таким как они! - тварь вкрадчиво шепчет мне на ухо, тревожа скользкими щупальцами нейроны и возбуждая кору головного мозга.</p>
<p>
Тонкие линии укрупняются, добавляются круги. Я чувствую себя добычей, загнанной в угол. Охотник медленно, растягивая удовольствие взводит курки, рассматривая меня сквозь прицел. Щелчок, еще один. Мгновение и прозвучит воображаемый выстрел.</p>
<p>
Руки пытаются отыскать что-нибудь, чем можно защититься от твари, а взгляд намертво приклеился к единственному глазу чудовища. Тяжелая бензиновая зажигалка, старая, но безотказная, увесистым грузом приятно холодит руку. Теперь все зависит от того, кто из нас быстрее.</p>
<p>
Вспышка - знак.</p>
<p>
Медленно вращаясь зажигалка летит в самый центр глаза. Тварь удивлена.</p>
<p>
- Одним меньше! - удовлетворенно шепчу я.</p>
<p>
Замедленная черно-белая картинка.</p>
<p>
Стальной квадрат медленно вонзается в глаз твари, ломая её зубы. Хлопок. Чудовище разевает пасть и плюет в меня осколками зубов. Я вижу, как острые обломки стаей летят ко мне. Мелкие и пронырливые кусочки, острые, как бритва, успевают немного раньше крупных. Они секут кожу на лице, превращая её в кровоточащую маску. Затем появляются осколки покрупнее. Эти уже не режут кожу, они просто отдирают куски плоти от кости, выбивают глаза, вонзаются в мягкое горло. Я не вижу, но судя по вспышкам боли, мой путь не закончен. Сильный удар в голову, отчетливо слышу хруст кости. Снова удар, дыхание с хрипом и клокотанием рвется наружу, игнорируя носоглотку.</p>
<p>
Сказочное тепло и умиротворение разливается по всему телу. Жаль только, что эти ощущения противно-липкие, как свежая артериальная кровь.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Смерть номер 10</p>
<p>
</p>
<p>
Развалившись в кресле, Брендибой изучал меня сквозь табачный дым, плотным облаком окутавший небольшую комнату и вел непринужденную философскую беседу со мной, но по большей части сам с собой. Прозрачное содержимое очередной бутылки, выставленной на заваленный обертками, окурками и пустыми целлофановыми пакетами стол, медленно таяло. Пропущенные сквозь призму алкоголя мысли - преломлялись, слова переплетались, приобретая, если вдуматься, изрядную долю божественной истины. Рассеяно ловя на себе расплывающийся взгляд собеседника, я никуда не торопясь курил и пытался осмыслить все то, что он хотел до меня донести.</p>
<p>
- Возможно, я повторяюсь, но мне, совершенно, не стыдно говорить об этих вещах именно с тобой! Боже! Сколько раз мы уже умирали и рождались, чтобы умереть снова? Ты знаешь? А, вот я нет! Если об этом скажу кому-нибудь то меня немедленно запрут в психушке, мне никто не поверит! Или отправят в наркодиспансер, лечиться! Я знаю свои слабости, я таков, какой я есть и не хочу менять свою судьбу! Пусть я наркоман, но я знаю и вижу этот мир таким, каков он есть. Ты не наркоман, но если заикнешься о куче собственных рождений и смертей, тебя тоже закроют в помещении с желтыми стенами и белыми потолками. Если меня будут лечить от наркомании, то тебя - от реального взгляда на жизнь, да так, чтобы напрочь отшибло память о прошлой жизни. Ну, загнешься ты в тех стенах, ну и что? Кому ни будь от этого станет легче? Нет, о тебе даже никто не вспомнит. Вот так-то! Подставляй стакан!</p>
<p>
Уверенно дрожащей рукой Брендибой плеснул в мой и в свой стакан. Мы молча подняли их и одним махом опрокинули в себя. По лицу моего собутыльника колючей змейкой побежала судорога. Он скривился и вытер мокрые губы ладонью.</p>
<p>
- Ну и гадость! - немного поразмыслив о чем-то личном, заявил Брендибой - Так на чем я остановился? Впрочем - это уже не важно. Не знаю как ты, а меня все эти жизни раздражают. Суть не в бесконечном постоянстве и не в том, что я не пытаюсь что-то изменить. Мне нравиться подобный образ жизни, мне нравиться убивать самого себя. Возможно в этом есть некая доля странности и абсурда, но это часть меня. Ты слышал о таком понятии - митридатизм? Это понятие идет из мрачных времен, когда все решалось просто, либо война, либо убийца с ножом и ядом. Так вот этот самый Митридат, помня о смерти собственного отца, которого, как ни странно, отравили, начал принимать яды небольшими дозами. Делал он это систематически и тем самым, возможно, и развил в организме своеобразное привыкание к их действию. Так в токсикологии и появился этот термин. Но парадокс ситуации в том, что его не отравили, а банально зарезали. Так вот, что-то я снова ушел в сторону от главного!</p>
<p>
Брендибой разлил остатки содержимого бутылки, посмотрел на свет сквозь прозрачное стекло и убрал её под стол. Взамен достал другую. Судя по выражению его лица - последнюю. Налил в мой стакан.</p>
<p>
- Давай! Наше здоровье!</p>
<p>
Огненная жидкость, обжигая пищевод потекла куда-то вниз, впитываясь в кровь. Моя голова уже ничего не соображала. Пространство вокруг пребывало в лениво-тягучем тумане. Я с трудом воспринимал рассуждения Брендибоя о вечности, о том, что настал момент изменить все и навсегда. Со мной что-то происходило, в какой-то момент времени я перестал ощущать собственное тело, дыхание стало прерывисто тяжелым и горло принялся сжимать болезненный спазм. Вдох получился весьма убогим и не приносящим радости наполнения крови кислородом. Раньше я никогда не задумывался над подобными вещами, зато сейчас мгновенно протрезвел и попытался вскочить из-за стола. Мои ноги подкосились и я рухнул на грязный усыпанный мусором пол. Несколько раз дернулся и затих.</p>
<p>
Брендибой сквозь табачный дым внимательно посмотрел в мои стекленеющие глаза. Закурил новую сигарету, налил в свой стакан из последней бутылки и подняв его к потолку, торжественно объявил:</p>
<p>
- Извини, но я решил попробовать закончить этот путь так! Надеюсь, кто-то из нас не обретет новой жизни! Хорошая вещь мышьяк, но для убийства не годится - оставляет следы, а для самоубийства - незаменимая вещь!</p>
